Звездный меч (сборник) - Генри Пайпер

— Думаю, твоя теория включает все известные факты, — сказал Хилвар осторожно. — К сожалению, остается открытым самый главный вопрос: первоначальное назначение Диаспара. Почему твой народ пытается делать вид, что внешний мир не существует? Я хотел бы получить ответ именно на этот вопрос.

— Именно на него я и собираюсь ответить, — сказал Элвин, — но не знаю, как и когда.

Так они спорили и мечтали час за часом, а Семь Солнц становились все дальше друг от друга, пока не заполнили тот странный тоннель в ночи, в котором двигался корабль. Постепенно, одно за другим, шесть наружных светил исчезли за гранью тьмы, и осталось только одно Центральное Солнце. Оно частично находилось уже не в их пространстве, но продолжало сиять жемчужным светом, отличающим его от других звезд. С каждой минутой его яркость увеличивалась. Наконец оно перестало быть точкой, а превратилось в диск, расширявшийся у них на глазах.

Раздался краткий предупредительный сигнал: на мгновение каюта наполнилась глубоким дрожащим звуком, подобным звону колокола. Элвин вцепился в подлокотники кресла, хотя это было бесполезно.

Снова ожили мощные генераторы, и неожиданно появились ослепительные звезды. Корабль снова вернулся в пространство, во Вселенную звезд и планет — естественный мир, где ничто не могло двигаться быстрее света.

Они уже находились в пределах системы Семи Солнц, огромное кольцо цветных шаров преобладало в небе. Что это было за небо! Все звезды, которые они знали, все знакомые созвездия исчезли. Не было Млечного Пути — этой слабой полосы тумана в дальней стороне неба. Сейчас они находились в центре творения, и громадный круг делил Вселенную надвое.

Корабль все еще продолжал быстро двигаться в направлении Центрального Солнца, а шесть остальных звезд были подобны цветным сигнальным огням, расположенным по кругу. Неподалеку от ближайшей из них вспыхивали вращающиеся планеты — наверное, огромного размера, так как были видны на таком расстоянии.

Теперь стало ясно, почему Центральное Солнце — перламутровое. Огромная звезда была окружена слоем газа, который смягчал ее излучение и придавал этот особый цвет. Окружающая туманность видна была нечетко, принимая необычные формы, ускользающие от глаза. Но она была там, и чем дольше на нее смотрели, тем больше она казалась.

— Ну, Элвин, — сказал Хилвар, — тут столько миров, что можно выбирать. Или ты собираешься исследовать все?

— К счастью, в этом нет необходимости, — заметил Элвин, — если мы вступим в контакт где-нибудь, то получим нужную нам информацию. По логике следует направиться к самой большой планете Центрального Солнца.

— Если она не слишком большая. Я слыхал, на некоторых слишком больших планетах человек не может существовать — он будет раздавлен собственным весом.

— Сомневаюсь, что здесь это так: я уверен — это искусственная система. В любом случае мы сможем увидеть из космоса, есть ли там города и здания.

Хилвар указал на робота.

— За нас уже все решили. Не забывай: наш проводник бывал здесь раньше. Он везет нас к себе домой. Интересно, что он об этом думает.

Элвина это тоже интересовало. Но было ли это правильно, имело ли вообще какой-то смысл — полагать, что робот испытывает нечто, напоминающее эмоции человека, сейчас, через столько тысячелетий, возвращаясь в старинный дом Мастера?..

С тех пор как Центральный Компьютер снял блоки, делавшие робота немым, в его действиях не прослеживались ни чувства, ни эмоции. Он отвечал на вопросы и подчинялся командам, но его истинная личность оказалась совершенно недоступной. А в том, что он обладает личностью, Элвин не сомневался. Иначе Элвину не пришлось бы испытывать неясное чувство вины при воспоминании, какую шутку он сыграл с ним и с его ныне покойным товарищем.

Робот все еще верил в то, чему его научил Мастер, хотя и видел, как тот творил ненастоящие чудеса и рассказывал байки своим последователям. Однако ничто не поколебало его верности. Он умел, как и многие живые существа, примерять противоречия.

Теперь он следовал за своими древними воспоминаниями туда, откуда все начиналось. В ярком сиянии Центрального Солнца почти терялась бледная искорка света, которую окружали еще более слабые отблески меньших миров. Невероятное путешествие подходило к концу. Скоро они узнают, был ли в нем смысл.

20

Планета, к которой они приближались, находилась теперь лишь в нескольких миллионах миль от них, — прекрасный многоцветный светящийся шар. Нигде на ее поверхности не существовало полной темноты: когда она выходила из-под влияния Центрального Солнца, по ее небу поочередно проплывали другие светила. Теперь Элвин хорошо понимал значение предсмертных слов Мастера: “Чудесно следить за цветными тенями на планетах вечного света”.

Они находились так близко, что сквозь тонкую дымку атмосферы виднелись континенты и океаны. И они с удивлением заметили, что границы между землей и водой были на удивление правильными. Значит, континенты этой планеты тоже не творение природы. Однако как просто было создать новый мир тем, кто зажег солнца!

— Это вовсе не океаны, — воскликнул неожиданно Хил вар. — Посмотри внимательно!

Когда планета приблизилась, Элвин понял, что имел в виду его друг. Он слишком хорошо знал, что означают линии и полосы, которые он ранее принял за границу моря, и у него стало неспокойно на душе. Он уже видел нечто подобное в пустыне вокруг Диаспара. То было откровенное свидетельство: путешествие напрасно!

— Эта планета так же суха, как Земля, — грустно отметил он, — воды здесь нет, а лишь скопления соли там, где испарялась вода.

— Они не должны были этого допустить, — ответил Хилвар, — боюсь, мы просто опоздали.

Разочарование Хилвара было таким горьким, что Элвин не смог ему ничего ответить, а только молча смотрел на огромный мир, раскинувшийся перед ним. Планета медленно вращалась под ними, и ее поверхность величаво вздымалась навстречу. Им стали видны здания — мельчайшие вкрапления, разбросанные повсюду, за исключением дна океанов.

Этот мир — некогда центр Вселенной — теперь был мертв, воздух — пуст, и на поверхности ничто не напоминало о жизни. Однако корабль продолжал бесцельно скользить над застывшим каменным морем, которое то тут, то там собиралось в огромные волны, возносившиеся к небесам.

Наконец корабль остановился, словно робот вернулся к началу своей истории. Под ними находился огромный мраморный амфитеатр с колонной из белоснежного камня посредине. Элвин немного подождал, но поскольку машина не двигалась, он отдал приказ сесть у подножия колонны.

До последнего момента Элвин не терял надежды найти жизнь на этой планете. Но надежда развеялась, как только открылся воздушный шлюз. Нигде прежде он не слышал такой полной тишины, даже в уединенном Шалмиране. На Земле обязательно что-то звучало: шум голосов, шорох от движения животных; вой ветра… Здесь же ничего этого не было и уже никогда не будет.

— Зачем ты нас сюда привел? — спросил Элвин робота. Ответ его мало интересовал. Он продолжал поиски по инерции, хотя решимость и покинула его.

— Отсюда Мастер отправился в путь, — ответил робот.

— Я ожидал услышать именно это объяснение, — сказал Хилвар. — Видишь, в чем заключается ирония судьбы? Он бежал отсюда, впав в немилость — и вот какой памятник воздвигли в его честь!

Огромная каменная колонна в сто раз выше человеческого роста была вставлена в металлическое кольцо, немного выступавшее над поверхностью. На ней не было ни фигур, ни надписей. В течение скольких тысяч или миллионов лет, думал Элвин, ученики Мастера собирались здесь, чтобы почтить его? Было ли им известно, что он умер в изгнании на далекой Земле?

Теперь это не имело значения: и Мастер, и его ученики давно позабыты.

— Выходи наружу, — позвал Хилвар, пытаясь развеять тоску Элвина и вывести его из состояния депрессии. — Мы пролетели пол-Вселенной, чтобы увидеть это место. Сделай же последнее усилие и выходи.

Элвин непроизвольно улыбнулся и шагнул вслед за Хилваром в дверь шлюза. Оказавшись снаружи, он начал понемногу оживать. Даже если этот мир мертв, здесь должно быть много интересного. Это может раскрыть некоторые тайны прошлого.

Воздух затхлый, но им можно было дышать. Несмотря на большое количество солнц, температура была довольно низкая. Основное тепло поступало от Центрального Солнца, но оно тратило слишком много сил, чтобы проникнуть сквозь плотный туманный слой. Другие же солнца давали цвет, а не тепло.

Всего лишь несколько минут — и они поняли: обелиск им ничего не расскажет. На прочном материале, из которого была изготовлена колонна, ясно отпечатались следы времени: края стали округлыми, металл, на котором она была установлена, стерт ногами целых поколений учеников и посетителей. Им стало не по себе при мысли, что, возможно, они последние из миллиардов людей, посетивших это место.