Золотой шут - Робин Хобб

Они смотрели на меня, четверо людей, вернувших меня к жизни. Старик, золотой лорд, принц и дурачок не сводили с меня глаз, и в них я прочитал страх, удовлетворение и сожаление. Так была сформирована группа Дьютифула — не самый лучший способ объединить пятерку столь разных людей.

Со времен группы Кроссфайер, составленной из калек, не было еще такого странного сочетания людей, столь слабо владеющих Скиллом. Шут вовсе не умел самостоятельно управлять Скиллом, лишь серебристые кончики пальцев да ниточка, связывающая нас, давали ему возможность быть членом нашей группы. Олух имел ярко выраженный талант, но почти ничего не знал и не имел ни малейшего желания учиться. Я обладал Скиллом, но никогда не знал, могу ли на него рассчитывать. А Чейд, да помогут нам боги, обнаружил свои способности на склоне лет. Он гордился ими, как мальчишка, получивший деревянный меч и не понимающий, какой вред может причинить настоящий клинок. Да, он обладал знаниями и амбициями, но ему не хватало интуитивного понимания магии, которое в избытке имелось у Олуха. Только наш принц обладал талантом к Скиллу, был не обделен интеллектом и желанием совершенствоваться, но и у него имелся недостаток — склонность к Уиту.

Я смотрел на людей, которых сумел объединить, только оказавшись на краю гибели, и мужество вдруг покинуло меня. Изменяющий!.. Группа, которая сможет прийти на помощь своему королю в пору крайней нужды. Но эта группа не может функционировать без него. Я уже не говорю о том, что всех ее членов должна связывать дружба, а мы больше походили на пятерых путешественников, случайно встретившихся в таверне.

Вероятно, Чейд увидел тоску в моих глазах, поскольку опустился на колени перед моей постелью и взял меня за руку.

— Все в порядке, мой мальчик, — ободряюще сказал он. — Ты будешь жить.

Я понимал, что он действительно хотел как лучше, но не выдержал и закрыл глаза, чтобы не видеть нечестивого сияния на его лице.

Я проспал четыре дня и четыре ночи. Меня купали и переодевали, но я так и не проснулся. Потом мне рассказывали, что я пил бульон и вино, а также ел жидкую кашу. Кто-то меня умывал. Я рад, что ничего не помню. Возможно, я пил во сне. Позднее я узнал, что меня несколько раз навещала Старлинг, что приходил Вим, который принес настойку, восстанавливающую силы, которую сделал по рецепту своей бабушки. Никого из них ко мне не пустили.

Но мне казалось, что все это было не со мной. Зато вдруг появились воспоминания, о существовании которых я не подозревал. Я бегал со стаей волков по склонам холмов. Наблюдал за их жизнью и мечтал присоединиться к ним. Но что-то не пускало меня, напоминая, что я должен вернуться обратно.

Однако один эпизод я все-таки запомнил. Женская рука помогла мне подняться и поднесла чашку с теплым молоком к губам. Я никогда не любил теплое молоко и попытался отвернуться, как только почувствовал его запах, но женщина была полна решимости. Оставался выбор: выпить или захлебнуться, и большую часть я выпил. Только после того, как она опустила меня на подушку, я осознал, что это моя королева. Я с трудом приоткрыл глаза.

— Извините, — прохрипел я, когда Кетриккен принялась вытирать мне лицо.

Она улыбнулась, и я уловил облегчение, промелькнувшее в ее глазах.

— Впервые у тебя хватило сил, чтобы привередничать. Значит, я могу считать, что ты начал поправляться и скоро вновь станешь самим собой? — Она говорила с шутливыми интонациями, но я видел, как она рада.

Отложив чистую тряпицу в сторону, Кетриккен взяла мои руки в свои ладони. Я ощутил, как мои кости трутся друг о друга в ее мягком пожатии; вся плоть исчезла с пальцев, и теперь они больше походили на когти. У меня не было сил смотреть на них, да и нежность в голубых глазах смущала. Я отвел взгляд в сторону и нахмурился, не узнав комнаты, в которой мы находились. Кетриккен сразу же все поняла.

— Я здесь кое-что изменила, — пояснила королева. — Не могла больше смотреть, как ты лежишь в этой клетке.

На полу я увидел толстый ковер, сделанный в Горном Королевстве. Я лежал на низком топчане, а моя взволнованная королева сидела, скрестив ноги, на подушке возле моей постели. В углу, на полке, стоял высокий, закрученный в спираль подсвечник с толстыми ароматизированными свечами, освещавшими комнату. На комоде, украшенном резьбой, пристроились таз для умывания и изящный кувшин. На низеньком столике — миска и кусок свежего хлеба, размоченного в бульоне. От него шел такой запах, что мне сразу же захотелось есть. Должно быть, Кетриккен заметила мой взгляд, поскольку тут же взяла миску и приготовилась меня кормить.

— Пожалуй, я смогу поесть сам, — торопливо сказал я и попытался сесть, но, к своему стыду, смог сделать это только при помощи Кетриккен.

Сев, я увидел гобелен на стене. Его недавно тщательно вычистили, и я сразу же узнал удлиненное лицо короля Вайздома, который смотрел на меня, подписывая договор с Элдерлингами. Вероятно, мне не удалось скрыть удивления, поскольку Кетриккен улыбнулась и пояснила:

— Чейд сказал, что он тебя удивит и порадует. Мне гобелен кажется мрачноватым, но Чейд утверждает, будто ты его любишь с давних пор.

Гобелен занимал всю стену. Как и в те дни, когда он висел в спальне моего детства, он произвел на меня кошмарное впечатление. Старик прекрасно это знал. Несмотря на ужасную слабость, я не сумел сдержать улыбки, оценив шутку Чейда. И все же я запротестовал:

— Но эта комната принадлежит скромному слуге. Теперь же, если забыть об отсутствии окон и размерах, она больше подходит для принца.

Кетриккен вздохнула.

— Чейд ругал меня, но я отказалась его слушать. Плохо уже то, что ты лежишь в такой маленькой и темной спальне. Я не желаю, чтобы тебе было холодно, темно и неуютно.

— Но ваши покои обставлены с простотой, принятой в Горном Королевстве. Я не…

— Когда поправишься настолько, что сможешь принимать посетителей, можешь все это убрать — если пожелаешь. Но сейчас я хочу, чтобы тебе было удобно. Ты ведь живешь в Шести Герцогствах, а не в Горном Королевстве, — непреклонным тоном произнесла моя королева, но не сдержалась и вздохнула. — Как всегда, нашлась ложь, чтобы объяснить происходящее. Лорд Голден вознаградил своего слугу за верность. Вот так. Терпи.

С Кетриккен было невозможно спорить. Она поправила мои подушки, и я с жадностью проглотил весь смоченный в бульоне хлеб. Конечно, я мог бы съесть еще что-нибудь, но Кетриккен забрала миску и заявила, что не следует торопиться. И я тут же почувствовал усталость. Я опустился на подушки, глаза у меня слипались… и вдруг я сообразил, что больше не чувствую боли. Наверное, у меня что-то изменилось в лице, поскольку Кетриккен с тревогой спросила, все ли со мной в порядке. Я с трудом повернулся на бок и осторожно протянул руку к спине.

— Боль исчезла, — сказал я.

На спине я не обнаружил повязки.

Лишь гладкую кожу, сквозь которую торчали ребра, как у умирающей от голода собаки. Я задрожал, и мои зубы начали выбивать дробь. Кетриккен поплотнее накрыла меня одеялом.

— Рана полностью затянулась, — пробормотал я.

— Да, — кивнула королева. — Твое тело здорово. От удара меча не осталось никаких следов. Именно по этой причине мы не пускаем к тебе посетителей. Они обязательно удивятся, увидев, как ты похудел — словно после долгой болезни, — и не обнаружив никаких следов раны. — Кетриккен немного помолчала, и я подумал, что она скажет еще что-нибудь, но она ласково улыбнулась. — Сейчас тебе ни о чем не нужно беспокоиться. Ты должен отдыхать и набираться сил, Фитц. Отдыхай, ешь, и очень скоро ты встанешь на ноги. — Королева коснулась моей небритой щеки и убрала волосы со лба.

У меня возникло множество вопросов.

— Нед знает, что со мной все в порядке? Он приходил меня проведать? Тревожился?

— Успокойся. Ты еще не поправился. Он приходил сюда, но мы решили, что ему лучше тебя не видеть. С ним поговорил лорд Голден и заверил, что ты поправляешься и что за тобой хорошо ухаживают. Он сказал Неду, что ужасно благодарен Тому Баджерлоку за то, что тот сохранил его драгоценности ценой собственного здоровья, и если мальчику понадобится помощь, он должен обратиться прямо к нему. Еще приходила женщина по имени Джинна, но ее также не пустили.

Я сразу же понял, что они поступили правильно. И Неда, и Джинну потрясло бы мое нынешнее состояние. Оставалось надеяться, что мальчик не слишком тревожится за меня.

Вопросы посыпались из меня один за другим, словно прорвало плотину:

— А где остальные Полукровки? И Хения? Я видел там Хению и не думаю, что это простое совпадение. У меня создалось впечатление, что мать Сивила стала заложницей. Чейду следует послать кого-нибудь ей на помощь. И еще шпион, который водил Олуха на встречу с Лодвайном, Чейду нужно…

— Тебе нужен отдых, — твердо прервала меня королева. — Со всеми делами разберутся без тебя, сейчас этим занимаются.