Лепрозорий (СИ) - Ариса Вайа

Ястреб провертел в руках тонкие иглы. Чувство дежавю не покидало его. Те же черные иглы. Химарины ядовитые иглы. Ангел, вдруг понявший, что с ним происходит на самом деле. Но Раун не заслуживал смерти. Определенно, нет.

- И я даже знаю, чем все закончится. Добро победит зло! – язвительно каркнул ворон. – Я помню тот урок, что вела нам, неопытным птенчикам, маршал Люцифера. Она сказала это и уточнила – победитель всегда объявляет себя добром, а поверженного злом. Так и живем!

- И чего же ты хочешь? – Лион заметил, как Раун осторожно вынимает из ножен меч. Нападет, без всяких сомнений.

- Стать «добром»!

Клинок слизал несколько рыжих перьев – Лион успел присесть и, подхватив падающие ножны, отразить ими удар. Ангельская сталь запела, скользя по кристаллам.

Раун попытался ударить снова. И снова. И снова. Налетая и сбоку, и сверху, и снизу. Он пытался хотя бы задеть. Кажется, что-то кричал. Каркал озлобленно, остервенело.

Лион с усилием выбил клинок из его рук ударом ножен. И следом, пока ворон не успел опомниться, полоснул ядовитыми иглами его по горлу.

Яд подействовал не сразу, и Раун успел схватить Лиона за ворот и прижать к стене. И тут же сполз сам.

- Премного благодарен, принцесса Химари, - тяжело просипел Лион, поднимая к глазам пустые иглы. Раун у его ног был жив. Поистине большой глупостью была бы его смерть.

Ястреб огляделся – в коридоре не было больше никого, кроме них двоих. Тогда он взвалил ворона на плечо и, отнеся в свои покои, уложил на кровать.

- Ты слишком полезен для империи. Но слишком наивен и молод.

Ворон пошевелиться не мог, и только смотрел дикими желтыми глазами.

- Ты был бы лучше меня, будь ты на моем месте. Так ты думаешь? – невесело усмехнулся Лион. – Может быть, ты правильно думаешь. Но ты не на моем месте.

***

Хайме резко поднял голову и подал руку Еве, подзывая.

— Очень быстро забирайся мне на спину, поняла? — чуть слышно прошептал он, ловко подсаживая паучонка.

— Что-то случилась? — спросила она, словно очнувшись. Но Хайме уже бежал по туннелям, тревожно шевеля ушами.

— Да, спустили амфисбен, — под ногами кошачьи лапы ощущали едва уловимую вибрацию. Это мощные змеиные тела охотились в тоннелях под ангельским градом.

Ева вжалась в шею Хайме, теперь и она слышала нарастающий гул. Под ее руками гладкая кожа кота сменилась густым полосатым мехом. Огромный тигр уносил ее в темному, а она держалась изо всех сил, вцепившись в мягкий мех.

Хайме свернул в первый узкий поворот, пронесся через пещеру в другой. Поднялся по огромной лестнице прыжками, убегая от амфисбен на другой уровень туннелей. И остановился у громадной развилки. Такая, на десятки ходов, была и перед Райским садом.

— Может, туда? — закричала Ева, рукой показывая на большую трещину. Уж там-то амфисбена не пройдет.

И тигр мгновенно свернул в щель, пробрался по узкому ходу и спрыгнул в пустое помещение. Под лапами каменная крошка, а вокруг — полная тьма. Даже он не мог разглядеть, что находится перед ним, сама темнота была словно живой. Мрак, казалось, шевелился. И Хайме шумно принялся обнюхивать все вокруг, припав мордой к земле.

Ева протянула руку в темноту, пытаясь разглядеть, что перед ней находится. Глаза не видели совершенно ничего. Ладонь уперлась во что-то твердое, и паучонок машинально погладила мрак.

Темнота была шершавой на ощупь и даже какой-то членистой, сегментированной. Каждое звено, твердая, словно каменная, чешуйка — с ладошку.

Волосы встали дыбом, все тело пробила дрожь, потому что чешуйки поползли. И Ева начала орать, одернув руку. Амфисбена. Живая. Огромная. Голодная.

***

Хоорс постучал в дверь и, дождавшись крика «Войди!», заглянул внутрь. Люция осталась ждать у двери, прижавшись к косяку спиной. Отдышалась, переводя дух, бежать по коридорам и прятаться от крылатых служек было утомительно. К тому же коридор стражи здорово выбил ее из сил. Но она управилась с ними всеми.

Изабель разделывала мясо.

— Как! — привычным движением выдернула из деревянного стола топор. — Я! — провернула в руке, беря поудобнее. — Тебя! — замахнулась. — Ненавижу! — ударила.

И кошачья полова покатилась по столу и шмякнулась на ржавый пол.

Хоорс сглотнул, дернул плечами, стараясь отбросить лишние мысли.

— Бель, — ласково позвал свою императрицу, осторожно подходя сбоку, с левой руки, чтобы ненароком не получить топором.

Она устало обернулась к нему заплаканным лицом. Тоненький носик опух, а губы даже посинели.

— Ненавижу, — всхлипнула она.

— Это из-за Лиона? — аккуратно спросил Хоорс, делая рукой знак Люции. Бескрылая кивнула и медленно босиком зашла в кабинет.

— Ненавижу! — взревела императрица, с силой швыряя топор в стол. И он крепко воткнулся в древесину меж ребер мертвой пумы. — Как он мог меня оставить?! В такой момент! — и Бель сжала кулаки и всхлипнула еще горше.

Хоорс легонько ее приобнял и, потянув на себя, заставил прижаться и умерить пыл. Даже крыльями укрыл, чтобы она могла оказаться только с ним.

Убедившись, что советник и императрица заняты, Люция обвела взглядом комнату. Шторы из кожи в пол, песочного цвета, лоснящиеся, бархатные. Огромный дубовый стол, служивший императрице разделочным полотном. Клетки по углам, но пустые. Там же вилы и плети. На стене целая коллекция топоров и ножей. Кажется, милая ласковая девчушка, всхлипывающая у нее на плече, выросла во что-то дикое. Не было времени сожалеть и, осознав, что сделала правильный выбор, Люция на цыпочках двинулась в угол кабинета. Где, как и обещал Хоорс, уже полукругом стояли двухметровые зеркала.

— Я чувствую себя такой беззащитной! — плакала Бель, вжавшись в белый камзол Хоорса. Стиснула его за ребра, словно могла стать еще ближе. Ей было мало его, слишком мало, чтобы утешиться.

— Тш, милая, не плачь, — шептал он, поглаживая ее по дрожащим лопаткам и шелковым волосам.

Люция как можно аккуратнее рассыпала кругом меж зеркал кристальную пыль. Та все так же пульсировала, и это немного пугало. Встала в круг, вытащила из кармана блюдце, высыпала на него перышки из белоснежных крыльев Изабель, сверху положила шнурок из паутины Евы, все как говорил Хоорс. Сжала зубами листик с непонятными и сложными словами ритуала. Оставалось только зажечь перья и паутину и прочитать. Тогда все станет иначе, станет лучше, прекраснее. Люция подавила в себе кашель, только скользнули капельки крови по крохотной бумажке. Вытащила коробок спичек из-за пазухи.

Все будет иначе.

#41. Императрица

Резко отпрянув, Хайме рванул назад. У Евы перехватило дыхание, но она только сильнее вжалась в тигриную холку и закусила губу, заставляя себя не кричать.