Научный атеизм. Введение - Андрей Куликов

Далее Б. Клин пишет, что письмо академиков означает, что «в России началась новая антирелигиозная кампания», а Г. Шевелев отвечает, что это всего лишь ПРОСЬБА академиков к гаранту конституции «поспособствовать исполнению существующих законов, регулирующих религиозную деятельность», и в ней нет намека «на ранние советские времена». Борьба с религиозным мракобесием и невежеством должна быть непрерывной, а не носить характер «кампаний», но даже это вызвало истерику у Б. Клина. Но откуда эта застенчивость с подчеркиванием, что это всего лишь «просьба»? Почему нужно «просить» не зомбировать и не отуплять людей, а не гневно протестовать против подобных попыток? И стоит ли стесняться ссылок на «советские времена», когда, помимо экстремистских и действительно достойных самого сурового осуждения чудовищных по жестокости поступков большевиков в отношении религиозных деятелей, проводилась совершенно справедливая и разумная антирелигиозная агитация?

В остальном целиком поддерживаю слова Г. Шевелева и, в частности, утверждение, что «президент Путин вольно или невольно рекламирует в России религию. Есть мнение, что не только рекламирует, но и помогает ей богатеть. А также смотрит сквозь пальцы на ее все возрастающую экспансию в сферу государственных дел. Копируя его, так ведут себя и чиновники всех рангов, включая чиновников от науки». Могу дополнить риторическим вопросом: из чьих денег он помогает ей богатеть — ведь не отстегивает же из собственной зарплаты?

(А — Michael, в ответ на заявление клерикала о том, что все неправославные должны покинуть Россию)

Я здесь родился и вырос, здесь похоронены мои предки, один мой дед-атеист погиб, защищая нашу страну, другой мой дед-атеист всю войну работал как проклятый. И мы победили орды Гитлера, несшие нам бога на своих пузах. Победили благодаря таким, как они, а не благодаря вашей мазне, которую якобы таскали на самолете вокруг Москвы.

Здесь моя семья, здесь моя работа, здесь мои друзья, здесь моя жизнь. И не тебе, убоженный, решать, куда и когда мне ехать из страны! Из страны, для которой я и сам, смею надеяться, кое-что сделал — но пусть об этом судят другие. И я не уехал, хотя такие как ты, Шахназаров, многое для этого сделали. Я знаю, меня бы приняли другие страны, в которых не принято заставлять ни своих, ни приезжих быть такими, как решат шахназаровы. Но здесь моя Земля, мое Небо, мой Воздух, которым я дышал с рождения — может, потому мне легче понять своих, недобитых такими как ты, язычников — и я не отдам это, испугавшись твоего гавканья.

Я не националист, ни на грамм, свидетели хотя бы люди на форуме. Но когда ты, Шахназаров, предлагаешь мне искать другую страну вместо моей Родины, которой ты вместе с другими стукнутыми религией по голове уже мысленно присвоил себе право распоряжаться, я начинаю вчитываться в твою фамилию. И мне кажется неуместным, когда ты посылаешь меня убираться из России. России, которая не православная, она общая. И если тебе это не нравится — твои проблемы.

Может, сделаем наоборот? Ты найдешь другую страну. Ту, откуда это ваше православие пришло в Россию. И там попробуешь говорить местным неправославным, чтобы они уезжали. А я посмотрю на результат.

Напоследок хочу уточнить: твоя фраза не «неполиткорректность». Твоя фраза — просто хамство. А мне надоело отвечать на хамство вежливостью. Поэтому вали отсюда сам — или примирись, что рядом живут люди, которым твои библейские сказки неинтересны.

7.4. Поколение Чумака-Кашпировского

Ничто не поражает так, как чудо, — разве только наивность, с которой его принимают на веру.

Итак, что же произошло с нашей страной? Почему безбожное государство стало насквозь клерикальным? Где атеистическое большинство, куда оно делось? Почему всего лишь за 10 лет в России стало возможным рассуждать о 80 % православных?

Начнем с того, что СССР не был атеистическим государством, оно было светским. Религиозные организации имели право и возможность вести свою деятельность. Однако, масштабы этой деятельности были минимальны (особенно в городах) вследствие наглядной научной атеистической агитации. Мировоззрения древнееврейских пастухов никак не вязалось с достижениями науки, особенно, если об этих достижениях рассказывалось почти во всех СМИ.

Если до тридцатых годов прошлого века атеистическое движение развивалось, то от репрессий, как мы теперь знаем, атеисты пострадали больше, чем верующие. Урон атеизму был нанесен существенный — разгромлен Союз воинствующих безбожников, к сороковым годам организованного атеизма практически нет. Более того, стремясь понравиться союзникам, Сталин возрождает РПЦ. Естественно, в ее верхушку внедрены проверенные люди из чекистов.

При Хрущеве начинаются попытки восстановить атеические общества, но при Брежневе они превращаются в бюрократические конторы. Однако, достижения науки (особенно полеты в космос) работают на атеизм эффективнее, чем эти общества, поэтому, с одной стороны, безбожное мировоззрение еще является доминирующим, с другой стороны, атеистическая пропаганда в тепличных условиях теряет свою сноровку и костенеет.

Тем временем проходит московская Олимпиада и страна вступает в решающие восьмидесятые. Маразм ЦК КПСС крепчает. По-настоящему деятельных атеистических организаций нет, в стране разгул бюрократии. Вместо реальных дел по атеистическому просвещению масс процветают очковтирательство, приписки и фальсификации результатов. Постепенно набирают свою силу очаги православия. Пройдет еще немного, и эти очаги превратятся в пожар. Уже члены партии крестят своих детей, уже комсомольцы венчаются, а на похоронах хорошим тоном считается пригласить батюшку. Это делается как бы тайно, но все уже про всех знают. При вступлении в эру перестройки это совершаются уже не тайно, но еще без огласки. В атеистические организации принимают всех кого не попадя, особенно тех, кто любит потеоретизировать и не имеет в своем «резюме» практических дел. В вузы немалая часть поступает (и получает дипломы) «по блату».

И вот конец 80-х. Апофеоз Кашпировского и Чумака. Наше общество больно «телецелителями», оно бредит НЛО, телекинезом и гороскопами. С помпой отмеченное тысячелетие крещения Руси. Подавляющее большинство людей теряет здравый смысл. Ловцы человеков из РПЦ впаривают свои давно залежавшиеся запасы опиума для народа. Те, кто назвался потомственными колдунами, ворожеями и гадалками, тоже получают нехилые барыши. Пока что они действуют в одной упряжке, новый рынок лохов пока может прокормить всех. Лохи ради дозы наркоты готовы на все. Процесс пошел.

И уже через несколько лет обработанным лохам спокойно выдаются ваучеры «стоимостью в две „Волги“». А затем — акции МММ. А потом — ГКО.

Таким образом, бездеятельность и бюрократический подход атеистических организаций вследствие тепличных условий, заигрывание властью с церковью и начало коррупции в системе образования привело большинство наших сограждан к отсутствию иммунитета к ментальному опиуму. А эффектный самогипноз с помощью передач Чумака и Кашпировского послужил спусковым крючком для отупления своего сознания иррациональными верованиями. При этом удар пришелся на все слои населения, в т. ч. на то поколение, кому в те года было 30–40 лет, — на наиболее деятельных (хотят, умеют и имеют ресурсы). Они снесли остатки здравого смысла и водрузили РПЦ на трон. С тем усердием, которым они выговаривали «Бога нет!», они стали прислуживать новому фавориту. Они стремились ввести церковь во все институты власти. А в РПЦ не все дураки, при занятии новых плацдармов наступление молниеносно развивалось, и создавались опорные пункты (как немцы летом 41-го). Именно эти опорные пункты в органах власти сейчас продолжают политику клерикализации, и именно поэтому мы имеем фактически клерикальное государство.

Так что же это были за атеисты, если у них так легко испарился здравый смысл? Ответ прост, если вернуться к рис. 1.1. Большинство населения СССР не было атеистами, наоборот, оно представляло собой верующих — верующих, что бога нет. Декларируя, что бога нет, можно было вступить в комсомол и в партию и пользоваться всеми возможностями, которые давали такие вступления. Как только ветер изменился — они остались верующими, но теперь уже в бога. Настоящие же атеисты, которые знали (т. е. могли доказать), что бога нет, так ими и остались. Но их было всего около 10 %. Поэтому большинство граждан в СССР в 80-е годы были не атеисты, а верующие.

И именно по этой причине смена ориентации произошла не за десять лет, а за 80–90-е годы. Это оказалось достаточно, чтобы верующие в отсутствие бога стали верить в его наличие. Эти 20 лет составляют время становления одного поколения. Поколения Чумака-Кашпировского.