Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последний год жизни императора Дюрер написал его честный портрет - измученного и разочарованного, побежденного безумной скупостью времени. "Нет мне радости на земле", - говорила эта некогда радостная душа, и он скорбел: "Увы, бедная земля Германии!"26 Но он преувеличивал свои неудачи. Он оставил Германию и империю (хотя бы благодаря экономическому развитию) гораздо более сильными, чем нашел их. Население выросло, образование распространилось; Вена стала еще одной Флоренцией; и вскоре его внук, унаследовав половину Западной Европы, станет самым могущественным правителем в христианстве.
III. ГЕРМАНЦЫ: 1300-1517 ГГ.
В это время они были, вероятно, самыми здоровыми, сильными, жизнелюбивыми и энергичными людьми в Европе. Как мы видим их на картинах Вольгемута и Дюрера, Кранаха и Гольбейна, мужчины были крепкими, толстошеими, массивными, львиноголовыми животными, готовыми поглотить весь мир и запить его пивом. Они были грубыми, но веселыми и сдерживали свою набожность чувственностью. Они могли быть жестокими, о чем свидетельствуют ужасные орудия пыток, которые они применяли к преступникам, но они также могли быть милосердными и великодушными, и редко проявляли свою теологическую свирепость физически; в Германии инквизиции оказывали мужественное сопротивление и обычно покорялись. Их крепкий дух способствовал скорее библейскому юмору, чем сухому остроумию, притупил их чувство логики и красоты и лишил их изящества и тонкости французского или итальянского ума. Их скудный Ренессанс увяз в библиолатрии; но в немецкой мысли было устойчивое упорство, дисциплинированное производство, грубое мужество, которое позволило им сломить власть Рима и уже дало обещание сделать их величайшими учеными в истории.
По сравнению с другими народами они были чистыми. Купание было национальной страстью. В каждом благоустроенном доме, даже в сельской местности, была ванная комната. Как и в Древнем Риме, в многочисленных общественных банях можно было не только помыться: мужчин там брили, женщинам укладывали волосы, предлагали различные виды массажа, разрешали выпивку и азартные игры, а также освобождали от моногамии. Обычно представители обоих полов купались вместе, целомудренно одетые; но законов против флирта не существовало, и итальянский ученый, посетивший Баден-Баден в 1417 году, заметил, что "нет в мире бани более подходящей для плодовитости женщин".27
Немцев той эпохи нельзя обвинить в пуританстве. Их разговоры, переписка, литература и юмор были порой грубыми по нашим меркам, но это соответствовало их бодрости тела и души. Они пили слишком много в любом возрасте, а в юности обильно наслаждались сексуальным опытом; Эрфурт в 1501 году показался набожному Лютеру "ничем не лучше борделя и пивной".28 Немецкие правители, как церковные, так и светские, согласились со святым Августином и святым Фомой Аквинским, что проституция должна быть разрешена, если мы хотим обезопасить женщин от соблазнения или нападения. Дома проституции лицензировались и облагались налогом. Мы читаем о том, что епископы Страсбурга и Майнца получали доходы от борделей; а епископ Вюрцбурга отдал городской бордель графу фон Хенненбергу в качестве доходной вотчины.29 Гостеприимство по отношению к дорогим гостям включало в себя предоставление в их распоряжение фрауенхаузеров, или женских домов; король Сигизмунд был удостоен этой привилегии в Берне (1414) и Ульме (1434), причем так искренне, что публично поблагодарил за это своих хозяев.30 Нелицензированные женщины иногда устраивали винкельхаузеры - нелегальные дома; в 1492 году лицензированные проститутки Нюрнберга пожаловались бургомистру на эту нечестную конкуренцию; в 1508 году они получили разрешение на штурм винкельхаузеров; они так и сделали. В реальном моральном кодексе Европы позднего Средневековья обращение к проститутке было оправдано как венерианский, но нормальный грех. Возможно, распространение сифилиса после 1492 года сделало его смертельно опасным.
Брак, как и везде, был союзом свойств. Любовь считалась нормальным результатом, а не разумной причиной брака. Обручение было столь же обязательным, как и брак. Свадьбы были торжественными и роскошными во всех классах; празднества могли длиться неделю или две; покупка мужа была столь же дорогой, как и содержание жены. Власть мужчины была теоретически абсолютной, но более реальной в делах, чем в словах; заметим, что фрау Дюрер могла многое сказать своему мужу. Женщины Нюрнберга были достаточно неустрашимы, чтобы вытащить полуголого императора Максимилиана из постели, накинуть на него покрывало и повести в веселых ночных танцах на улице.31 Согласно старинной легенде, некоторые мужчины из высшего сословия Германии XIV века, уезжая надолго из дома, запирали железный "пояс целомудрия" вокруг талии и бедер своих жен, а ключ забирали с собой.32 Следы этого обычая встречаются в средневековой Венеции и Франции XVI века; но в редких случаях, которые представляются достоверными, пояс добровольно надевался женой или любовницей, а ключ отдавался мужу или любовнику в качестве гарантии верности в браке или грехе.33
Семейная жизнь процветала. Эрфуртская хроника считает нормой восемь-десять отпрысков на пару; нередки были и семьи с пятнадцатью детьми. В это число входили и бастарды, так как незаконнорожденных детей, которых было много, после женитьбы обычно забирали в отцовский дом. Семейные имена вошли в обиход в XV веке, часто указывая на род занятий или место происхождения предков, но время от времени скрепляя минутную шутку со строгостью времени. Дисциплина была твердой как дома, так и в школе; даже будущий император Макс получил немало шлепков, и, похоже, никакого вреда от этого не было, кроме родительского или учительского. Немецкие дома были сейчас (ок. 1500 г.) самыми комфортабельными в Европе: широкие лестницы, прочные балюстрады, массивная мебель, мягкие сиденья, резные сундуки, окна из цветного стекла, кровати с балдахинами, гобеленовые стены, ковровые полы, пузатые печи, полки, заставленные книгами, цветами, музыкальными инструментами или серебряными тарелками, и кухни, сверкающие всей утварью для немецкого пира.
Внешне дома были в основном деревянными, и пожары случались часто. Нависающие карнизы и балконы с окнами затеняли улицы. Только несколько проспектов в больших городах были вымощены. Уличное освещение отсутствовало, за исключением
