Сестры из Сен-Круа - Дайни Костелоу

похоже, «Бригсток Джонс» надеется обойтись одним мемориалом. Но Рэйчел не сомневалась, что слова, слышанные ею в пабе, оправдаются, и почти наверняка это лишь вопрос времени — рано или поздно все сведется к деньгам.

— Ясно, — сказала она в ответ на улыбку Тима. — Что ж, видимо, тут ничего не поделаешь. Но похоже, что вам предстоит битва. Как вы уже знаете, некоторые семьи будут возражать. Например, мисс Стронг очень решительно высказалась против этого плана на собрании. Одно из деревьев посажено в память о ее брате.

— Да, в память Уильяма Стронга, — сказал Тим Картрайт и, заметив, как удивило ее то, что он с ходу назвал это имя, добавил: — В церкви есть еще один памятник. Вот видите — даже если деревьев не будет, без памятника эти люди не останутся. Все их имена там перечислены.

Рэйчел об этом не знала, но на этот раз сумела скрыть удивление и только сказала:

— Пусть так, но в эмоциональном плане это все же не то, что живой памятник, правда?

— Согласен, — мягко сказал Тим, — но это не наша вина. Мы стараемся подойти к этому вопросу со всей возможной деликатностью, но все сводится к одному: если эта застройка должна состояться ради общего блага, у нас, возможно, не останется иного выхода — деревья придется срубить.

Рэйчел встала.

— Что ж, большое спасибо, что уделили мне время, мистер Картрайт. Пожалуйста, передайте мистеру Брэдли — мне очень жаль, что мы не смогли встретиться, но, думаю, теперь у меня есть вся необходимая информация.

Тим Картрайт снова протянул руку.

— Что ж, если окажется, что я могу еще чем-нибудь помочь, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните мне. — Он взял со стола карточку и протянул ей. — Это моя прямая линия и мой мобильный. Просто звоните в любое время.

Рэйчел поехала домой — вносить свои заметки в компьютер. Разбирая их по порядку, она обдумывала то, что узнала. Пола Шарп рассказала ей не только о владельцах деревьев. Речь зашла еще и о самой земле.

— Деревенская площадь была когда-то частью поместья, — сказала Пола. — Хотя и жители села в разной степени имели на нее какие-то права. Когда сэр Джордж умер, он оставил площадь и прилегающий к ней участок приходскому совету, чтобы тот использовал его на благо деревни. Площадь оставили в прежнем виде, а землю рядом с ней отгородили забором и сдали отдельными участками в аренду, за символическую плату. Все их разобрали и обрабатывают местные жители, хотя право собственности на землю так и осталось за приходским советом.

— А теперь совет продал эту землю «Бригсток Джонс», — сказала Рэйчел.

— Да, при условии, что фирма получит разрешение на строительство.

— А разве запрет на это не прописан в завещании? — удивленно спросила Рэйчел.

— Мы получили юридическую консультацию по этому вопросу, — сказала Пола Шарп. — Было решено, что новые дома и новый клуб необходимы для общего блага деревни — сегодняшней деревни. В 1918 году никто и помыслить не мог, что в Чарлтон Амброуз не будет ни паба, ни магазина, ни школы, а теперь возникла реальная опасность всего этого лишиться. Мы должны идти в ногу со временем и помогать людям получить жилье, в котором они нуждаются сейчас. На деньги от продажи участков можно будет финансировать строительство нового клуба. Часть нашей сделки с мистером Брэдли заключается в том, что он построит клуб по себестоимости. Земля у нас уже есть, так что остается найти деньги только на строительство. Продажа земельных участков покроет эти расходы.

— Позвольте мне уточнить, — сказала Рэйчел. — Вы хотите сказать, что строительство клуба — это и есть цена, которую Майк Брэдли заплатил за участки?

— Не совсем так, — ответила Пола Шарп, — но полагаю, что в целом это достаточно верно описывает ситуацию. По мнению приходского совета, это действительно выгодная для всех сделка. Нам нужен новый клуб, а еще больше нужны новые дома. Мы должны привлечь в Чарлтон Амброуз молодые семьи. На собрании Майк Брэдли говорил, что это будет означать возрождение деревни, и он совершенно прав.

— Но вы ведь наверняка знали о деревьях, — заметила Рэйчел. — Вы наверняка знали, что застройщикам придется срубить деревья, чтобы проложить подъездную дорогу к площадке. Это ясно видно на плане.

— Знали, — призналась Пола. Лицо ее стало бледным и напряженным. — Знали, но никто из нас понятия не имел, что это за деревья и откуда взялись. Конечно, в деревне еще остались семьи, которые живут здесь на протяжении нескольких поколений, и они-то, вероятно, все знали, но многие из нас переехали сюда совсем недавно и не в курсе дела. Видите ли, сейчас в приходском совете нет никого из семей старожилов. Никто не знал, что значат эти деревья. — Она серьезно посмотрела на Рэйчел. — Вы ведь ходили туда, видели их? — Рэйчел кивнула. — Ну вот. Теперь уже никак невозможно догадаться, что это мемориал, правда ведь? И никто из нас об этом не знал. Очень неловко вышло. Вчера я ходила в государственный архив и нашла документ, где записано, что сквайр жертвует деревья в пользу семей погибших. Там сказано вполне ясно: деревья принадлежат им. Мы ознакомились с завещанием сэра Джорджа только тогда, когда решили продать землю, а деревья были посажены, когда земля еще принадлежала ему. В завещании они не упоминались.

Рэйчел набросала в голове план статьи. Нужно еще поговорить с отделом планирования, но до понедельника там никого не застать. А пока можно навести справки о родственниках.

4

Субботнее утро застало Рэйчел в пути к Чарлтон Амброуз: она решила вновь навестить Сесили Стронг.

Прежде всего она позвонила, чтобы узнать, можно ли зайти, и Сесили, обрадованная звонком, пригласила ее на чашечку кофе. Рэйчел охотно согласилась. После работы с архивом «Кроникл» у нее возникло еще несколько вопросов, на которые она надеялась получить у старушки ответ. Хорошо, если Сесили сможет навести на след еще каких-нибудь родственников погибших — тех, кто сейчас живет в деревне.

За чашкой утреннего кофе она поискала фамилии из своего списка в телефонной книге. Некоторые нашлись, но принадлежат ли они родственникам тех самых людей, покажет время.

Рэйчел припарковалась возле коттеджа Сесили, но зашла вначале в церковь — взглянуть на мемориальную доску, о которой упоминал Тим. Церковь была старая, золотистый песчаник стен — мягкий и гладкий. Вокруг, как цыплята вокруг матери-наседки, сгрудились надгробия жителей Чарлтон Амброуз — беспорядочная мешанина памятников и крестов и две большие гробницы-саркофага по обе стороны от тропы. Зимняя трава тут и там пробивалась между