Другое Солнце. Фантастичекий триллер - Михаил Гарудин

Уровнем выше располагались низкие плохо подсвеченные галереи с бесконечными дверьми. Везде воняло сортиром вперемежку с чем-то кислым и подгоревшим.

– Тут тесные комнатки, где живут всякие человеческие отбросы, – продолжала Мари.

Ход привел их на небольшую площадь, где стояла длинная очередь.

– Здесь они стоят за едой, – прокомментировала она. – Они не помнят, откуда они и куда собирались лететь после Тритона, они никак не могут заработать и вылезти из долгов, живут в кредит и без конца наркоманят. Самое главное для них – хоть немного выплачивать по кредиту, иначе… ты уже знаешь. Половина из них имени своего не вспомнит, но они все еще цепляются за что-то и до смерти боятся концентратора. Говорят, что в концентраторе стирается личность, но я не понимаю, что тут стирать, какие личности? В концентраторе они хотя бы пользу приносят, а эти…

Люди из очереди глядели на Глеба и Мари испуганно и подозрительно, прячась в одежды и прижимаясь к стенам.

– В основном, они когда-то отправились во внешние колонии, в надежде подзаработать и переселиться поближе к Земле. Только как там подзаработаешь? Денег там нет, как ты и хотел со своими поисковиками. Там они превращаются в выродков и мутантов. Теперь они никому не нужны. По-твоему, они украсили бы Землю? По статистике в этих застенках около пятнадцати тысяч. Всего 45 процентов населения Посейдонии составляет так называемое пассивное человечество. Они все в концентраторе и здесь. Считать их людьми – это уж слишком.

Мари победоносно взглянула на Глеба и бодро направилась дальше в закоулки. Уверена в своей правоте, подумал Глеб. Для нее все ясно и правильно.

Заскрипела дверь и в проеме показалось бледное детское личико с голубыми глазами. Ребенок с любопытством высунул голову, покрытую седым пушком, но его тут же втащили обратно и дверь захлопнулась. Мари остановилась.

– Номер 8067, – громко прочитала она номер квартиры. – Незаконное размножение.

Оттуда выбежала женщина и бросилась на колени перед Мари.

– Сеньора, сеньора, прошу вас! О, Санта Мария… Не сообщайте.

– Ты знаешь, что в таких условиях запрещено размножаться, – железным тоном ответила Мари. – Если ты мать, то переезжай наверх, либо сдай ребенка в приют.

– Я наверх, наверх, – продолжала умолять та. – Я осталось скопить тысячу эрт. Еще одна неделя.

– У вас есть карточка? – вмешался Глеб.

– Да… – женщина испуганно протянула ему карту. – Сеньор, не сообщайте, сеньор, ради всего святого!

Глеб взял карту. На ней значилось имя Патрисия Лукас, уроженка колонии на Проксиме. Он набрал на своей карте полторы тысячи и перевел ей.

– Господи, благослови этого сеньора! – зарыдала она. – Я завтра же перееду. Только не сообщайте!

– Хорошо, хорошо, – ответил Глеб, уводя Мари под руку.

– Какой красивый жест, ты прямо благодетель и заступник обиженных, – хмыкнула Мари. – Ты думаешь, она переедет?

– Полагаю, да.

– Наивный человек! Она пойдет и купит близза.

– Это что такое?

– Единственное доступное им счастье. Всего таблетка, и ты можешь прожить еще один день… даже в такой помойке как эта. Хочешь попробовать? – спросила Мари, захлопывая дверцу машины.

Глеб не ответил.

Следующий уровень, минус первый, состоял из сети просторных тоннелей, по обеим сторонам которых тянулись пятиэтажные грязно-желтые дома-подпорки с узкими вентиляционными переулками, где что-то капало сверху и пахло пищевыми отходами. На первых этажах зданий горели вывески клубов, баров, салонов и магазинов. По центру тоннелей располагались так называемые бульвары с газонами и коротко остриженными кустами. Когда Глеб и Мари вылезли из машины, то гуляющие прохожие тут же одарили их завистливыми взглядами. Рабочий день кончился, и люди не спеша блуждали по улицам без всякой видимой цели.

– Они выглядят более довольными, – заметил Глеб.

– Просто могут себе позволить таблетку близза в день, – парировала Мари.

– Сколько же стоит она?

– Пятьдесят эрт.

– Объясни мне, на кой черт им этот близз?

– Клевая штука. Тут все им пользуются. Без него ты будешь день за днем входить в уныние, испытывая упадок сил. Вокруг – монотонная безысходность будней, бедность, страх еще большей бедности… а над всем этим, – начала иронизировать Мари, очертив полукруг руками, – купол Посейдонии. Он построен славными героями… на благо Человечества.

– Если у людей в голове лишь слава и деньги, да страх попасть в концентратор, то немудрено попятить, – сказал он, рассматривая парочку, пытающуюся засунуть в багажник двухместной серебристой машинки детскую коляску.

– Все хотят хорошей жизни, – пожала плечами Мари.

– Чем же «все» занимаются?

– Как и везде.

– А как «везде»?

– Господи, – Мари закатила глаза. – Все заняты в сфере обслуживания, где же еще? Людям нравится, когда их обслуживают люди. Каждый хочет, чтобы его обслуживало как можно больше человек. Один стрижет тебе ногти, другой волосы, третий делает массаж, четвертый тренирует тебя в спортзале, пятый покупает тебе продукты и так далее.

– А самому нельзя что ли тренироваться в спортзале или стричь ногти?

– Самому? – удивилась Мари. – Подходишь к станку, дернешь пару раз, подойдешь к дорожке, пробежишь пару минут – скукота. Кто же будет тебя вдохновлять? И ногти обгрызть можно самому, но разве ты сделаешь лучше, чем профессионал?

Мари показала свой великолепный маникюр.

– А задницу тоже профессионал должен подмывать? – съязвил Глеб.

– Профессионал все делает отлично, – вполне серьезно ответила Мари.

– Но мне не требуется профессионально. Я как бы и сам неплохо справляюсь.

– Не хочешь – как хочешь, дело твое, – недоуменно подняла брови Мари. – Ты наверно так одичал в своем космосе, что моешься исключительно сам? А все вот давно предпочитают ходить в салоны, чтобы их мыли сертифицированные специалисты. Сам же понимаешь, что не сможешь обеспечить телу качественный уход, на высоком уровне.

– Конечно не cмогу, – с готовностью согласился Глеб, убедившись, что она это серьезно так считает. – Куда мне…

Нет, ну надо же до чего распустились, только и подумал он, сами помыться не могут… Ну и времена, ну и нравы…

– Хочу показать тебе одно место, – Мари взяла его за руку и повела в бар со странным названием «Конский топот».

5

В сумрачном помещении с длинной стойкой играла тихая музыка. Здесь сидели несколько человек, потягивали коктейли, кто-то непрерывно хихикал. Мари кивнула бармену, прошла мимо стойки к занавеске из бамбуковых палочек и раздвинув их, поманила Глеба за собой.

В небольшой комнатке, увешанной коврами и амулетами, за массивным столом с горящими свечами сидела полная, похожая на многослойный пирог пожилая женщина в черном искрящемся платье, обнимающем каждую складку желеобразного тела.

– Мадам Сильвия? – позвала ее Мари.

– Мари, девочка моя, – отозвалась радостно та, тяжело приподнялась, задрожав, наклонилась над столом, опершись на него руками, и, потянувшись к щеке Мари, громко чмокнула воздух толстыми напомаженными губами. – Кто этот господин?

– Этот? – Мари не оборачиваясь показала пальцем на Глеба, стоящего у нее за спиной. – Это Глеб, бывший поисковик. Эй, Глеб, хочешь узнать свое будущее? Мадам Сильвия очень известная прорицательница.

– Подойди сюда, дорогой, – сказала мадам Сильвия сипловатым грудным голосом. – Дай мне твою руку, Глеб.

– Не думаю, что вы мне поможете, – усмехнулся Глеб.

– А ты попробуй, – подразнила Мари.

– Это не будет тебе стоить ничего, – поддержала Сильвия.

Он протянул руку, саркастически улыбаясь. Та хищно схватила ладонь Глеба своими пухлыми пальчиками-сардельками, наклонилась, будто вынюхивая что-то, затем отдернулась, словно обожглась, закатила глаза и тут же из-под столешницы вытащила карту с изображением пятиконечной звезды. Ее передернуло и она выкатила свои круглые как у рыбы водянистые глаза на Глеба.

– Ну и что скажете, мадам Сильвия? – с какой-то гремучей смесью негодования, разочарования и любопытства спросила Мари. – Это антробот или бывший человек с полной кибернацией мозга? А может он просто обломок космического мусора?

– Ничего-ничего, милая… Тяжелый случай тебе попался… – запричитала мадам и, обращаясь к Глебу, спросила:

– Значит, Глеб, не хочешь, чтобы я помогла тебе?

Глеб скептически посмотрел на Сильвию.

– Хорошо. Не буду настаивать. Одно я скажу все-таки. Тебя ничто и никто не остановит, ты получишь свое.

Глеб откашлялся и ответил с шутливым тоном в голосе:

– Я ценю ваши усилия, мадам Сильвия, и особенно восхищен последним замечанием.

Мадам Сильвия залилась озорным смехом. Глеб, делано поклонившись, попятился назад, к выходу.