Бог не хочет страдания людей - Жан-Клод Ларше

Надо также отметить, что здесь мы находим все ту же негативную связь страдания с грехом, которую мы подчеркивали в предыдущей главе: диавол использует страдание, опирается на него, чтобы подтолкнуть человека ко греху.

Иов винит падшую природу человека как вторичную причину своего страдания

Иов, кажется, не знает, что его поразил диавол. Он верит, что это именно Бог стоит у истоков его бед, он отказывается Его обвинять и не понимает, почему Бог мог его покарать, так как считает себя непорочным перед Ним. Это незнание Иова,

63

его вопросы и сомнения, которые оно в нем вызывает, неуверенность и беспокойство, которые следуют из этого, составляют часть испытаний Иова и помогают еще яснее показать его слепое доверие к Богу, его абсолютную веру в Него.

Пытаясь найти ответы на вопросы, которые он задает самому себе, Иов тем не менее обвиняет порочность, которая, по его мнению, поражает каждого человека начиная с его зачатия: Кто будет чист от грязи? Никто, даже если жизнь на земле продлится только один день (Иов. 14:4 [LXX]). Этот стих экзегеты часто сопоставляют с толкованием 7-го стиха 50-го псалма: В беззаконии я был зачат и во грехе родила меня моя мать. Вся проблема, однако, состоит в том, чтобы знать, как надо понимать «грязь» и «грех». Если одни толкователи понимают их в смысле какого-то греха, в котором каждый человек виновен по природе[171] (толкование, предвосхищающее или подтверждающее учение блж. Августина о первородном грехе), то другие считают, что эти утверждения имели в виду нечистоту физическую, которую человек получает при зачатии (ср. Лев. 15:19) и при рождении (ср. Лев. 12:2), не влекущую за собой ничего, кроме некоторой духовной слабости и некоторой склонности к греху[172]. Иные, кроме того, упоминали в связи с этим «закон греха» — принудительное последствие прародительского греха, который получает каждый человек с момента рождения, лично не становясь при этом ни грешником, ни виновным[173]. Комментируя эти слова Иова, свт. Иоанн Златоуст резон-

64

но считает, что Иов, похоже, имел в виду слабость человеческой природы[174]. Эта слабость является слабостью падшей природы, носительницы всех негативных последствий прародительского греха. Можно было бы отметить, что сам Иов, по-видимому, не имеет в виду личный грех, потому что это соображение не мешает ему продолжать считать себя праведным. Вспомним также, что Бог считает Иова «непорочным», что также подтверждает автор книги. И напротив, друзья Иова устанавливают ложную связь между порочностью, которую они также приписывают каждому человеку с момента зачатия, и его виновностью (ср. Иов. 15:14; 25:4). Примечательно также, что выражение человек рожденный от женщины, употребленное Иовом (Иов. 14:1), которое в его устах «не содержит ничего другого, кроме ветхости человеческого существа»[175], имеет у друзей Иова искаженный смысл (Иов. 15:14; 25:4). «От смысла о конечности Елифаз вскоре соскальзывает к смыслу виновности. Вилдад, в свою очередь, рассуждает так же»[176].

Таким образом, можно сказать, что Иов видит одну из причин своего страдания в прародительском грехе, который поразил человеческую природу. В его словах это проявляется, однако, кратко, намеками и косвенно. Он только «смутно предчувствует то, что в Новом Завете будет очевидно, как в зеркале (2 Кор. 3:18)»[177].

65

Страдание Иова как искушение

Страдание и все беды, которым подвергся Иов, очень ясно показываются как искушения. С их помощью диавол оказывает на него давление, чтобы привести его к греху и страстям. Диавол надеется, что Иов посчитает Бога причиной своих бед и, таким образом, посягнет на Его благость, что он, более того, взбунтуется против Него и в конечном счете отречется от Него. Эта цель, которой хочет достичь диавол, ясно выражена женой Иова: Будешь ли еще настойчивым в твоей неподкупности? Прокляни стало быть Бога и умри! (Иов. 2:9), — настолько ясно, что некоторые толкователи видели в жене Иова не только исполнительницу воли диавола, но и воплощение его самого. В ее словах выражены четыре наиболее важных искушения, которым в страдании подвергается человек: 1) потерять терпение; 2) уступить страстям, связанным с бегством от страдания; 3) обвинить и проклясть Бога; 4) причинить себе смерть. Но последнее слово жены Иова: умри! — имеет также и другой смысл: оно предсказывает то, что случится с человеком, который уступит этим искушениям, и очень ясно показывает наиболее затаенный замысел диавола — духовную смерть человека. Эта смерть наступает прежде всего, если человек уступает третьему искушению, чего в первую очередь и добивается диавол. Это дважды подтверждают его слова перед Богом: Но простри руку Твою и коснись всего, что у него. Я клянусь, что он проклянет Тебя в лицо (Иов. 1:11). Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его. Я клянусь Тебе, что он проклянет Тебя в лицо (Иов. 2:5).

Исключительный характер Иова

То, что могло бы спровоцировать падение в грех большинства смертных, не смогло заставить пасть Иова. Во всем этом несчастье не согрешил Иов и не произнес ничего нераз-

66

умного о Боге (Иов. 1:22; ср. 22:10). Иов не только не похулил Бога во время этого испытания, но и воздал благодарение Ему (Иов. 1:21).

Иов противопоставил искушениям сатаны три основных образа поведения: 1) постоянное терпение в испытаниях[178]; 2) непоколебимую веру в Бога, в связи с чем он не только не проклинал, но и не обвинял Его; и был убежден в своей правоте, не усомнился в Его справедливости и даже допустил, что его беды могли быть от Бога; 3) чистосердечную надежду на Бога.

Иов обязан стойкости в искушениях и победе над ними не только своим собственным силам, но и помощи Божественной силы, пришедшей в ответ на его молитву[179].

Но можно также сказать, что, как и праведники Ветхого Завета, наделённые Богом прежде других людей миссией наставления и пророчества, Иов свидетельствует здесь об особой милости, которая позволила ему, по крайней мере в некоторой степени, избежать общей участи человечества, находящегося под влиянием последствий прародительского греха, и в этом случае противостоять воздействию диавола, проводимому прямо или косвенно через тело или страстный элемент души, и, таким образом, не быть побеждённым страданием, не уступать легко искушениям и не покоряться греху и страстям. Мы отмечали ранее[180], что эта особенность праведников Ветхого Завета была связана с миссией, которую им предназначил Бог и которая заключалась в том, чтобы провозгласить пришествие Христа и предвосхитить Его спасительное Домостроительство.

67

Иов — провозвестник Христа

И в самом деле, в Иове можно видеть предвестника Христа.

Своими вопросами он показывает, что ждет Того, Кто придет к людям объяснить причины их страданий, Кто укажет их смысл. Но Иов также ожидает Того, Кто поможет людям принять свои страдания через осознание их причины и как полагается, прежде чем Он полностью освободит от них человека. От этого нескончаемые призывы Иова к явлению Бога Слова, Который раскроет ему смысл того, что он проживает. От этого проистекает его призыв к личной встрече с Богом, чтобы Он вышел из Своей трансцендентности и смог бы понять его в том, что он испытывает, и помог ему пережить это как подобает. О, если бы я знал, где найти Его, и мог подойти к престолу Его! Я изложил бы пред Ним дело мое и уста мои наполнил бы оправданиями; узнал бы слова, какими Он ответит мне, и понял бы, что Он скажет мне (Иов. 23:3–5). Если я иду к востоку — Его нет, к западу — я не замечаю Его, когда я ищу Его на севере — Он не различим; Он остается невидим, если я поворачиваюсь к югу (Иов. 23:9). Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас. Да отстранит Он от меня жезл Свой (Иов. 9:33). Почему Господь не имеет запасного времени и Его верные слуги не ведают Его собственных дней? (Иов. 24:1). А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию[181] и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его[182] (Иов. 19:25–27).

68

Епископ Артемий Радославлевич по этому поводу великолепно пишет: «За две тысячи лет до Христа, до всех пророков, отверженный старик, сидящий среди песков Аравийской пустыни, предвидел и предчувствовал то, в чем человечество испытывало жизненную необходимость, и то, что должно было произойти. Он чувствовал, что падшее человечество нуждается в Посреднике, Который объединит небо и землю как звенья одной цепи […] Он сознавал, что только в Нем человек сможет найти разрешение всех вечных проблем, включая страдание и смерть. Но в равной степени Иов чувствовал, что этот Посредник мог быть только Тем, Кто будет свят как Бог и Который будет страдать как человек. Одним словом, это мог быть только Богочеловек. То, что должно было реализоваться двумя тысячами лет позже в Личности Иисуса Христа — единственного и настоящего посредника между Богом и человеком»[183].