Предел - Лукьяненко Сергей Васильевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цифры прекратили меняться и остановились.
19
14
19
39
19
45
19
58
19
69
Тедди нахмурился. Что-то в этих числах казалось ему знакомым. Чем-то древним, из истории. Какие-то коды тревоги? Какие-то сигналы ошибок в старых компьютерах? Может быть. Увы, Тедди не мог понять.
Тедди несколько раз мигнул, вглядываясь в индикаторы – это был его обычный прием запомнить бессвязную информацию.
Цифры снова начали меняться, придя в полный хаос.
– У тебя все хорошо? – спросил Марк.
– Конечно, – сказал Тедди.
Закрыв глаза, он разглядывал отпечатавшуюся в сознании картинку. Сами по себе цифры ему ничего не говорили. Но что сразу обращало на себя внимание – так это пять раз повторенное число 19.
Что значит 19?
Нечетное число. Простое число. Атомный номер калия.
Ничего важного, в общем.
А если это отсечка между значимыми данными?
14, 39, 45, 58, 69…
Тоже неясно.
Тедди мысленно выстроил все цифры в ряд.
19141939194519581969…
Стоп!
Это же даты! Это годы!
1914.
Начало Первой мировой войны. Войны, изменившей мир и представление о допустимом на войне
1939.
Начало Второй мировой войны. Самой ужасной, кровопролитной, немыслимой войны в человеческой истории.
1945.
С одной стороны – это окончание войны. А с другой… С другой – это тот год, когда США применили ядерное оружие. Когда война из ограниченной, грозящей уничтожением народов и государств, но не всего человечества, стала потенциальной гибелью всей человеческой расы.
1958.
Вот тут Тедди терялся. Год как год. Там были какие-то споры, ссоры, конфликты, даже войны – но ничего особенного. Хотя цифра упорно сидела в памяти…
1969.
Ну да. Тут все понятно! Бетелский кошмар.
Ему передали четыре даты – пожалуй, самые трагические даты в истории человечества… с точки зрения американского подростка… (Тедди понимал, что русский или китайский юноша мог бы припомнить и другие годы – но искины знали, к кому обращались).
Пятая дата, «1958», скорее всего, тоже трагична – он просто чего-то не помнит из истории.
– Тедди? – заботливо спросил Марк. – Что тебя беспокоит?
Цифры на индикаторах стали меняться медленнее. Сейчас искины попытаются еще что-то сказать… и с каждым переданным числом все больше и больше вероятность того, что Марк заметит происходящее.
– Мне не нравится, что вспомогательные контуры никак не синхронизируются, – сказал Тедди. – Все-таки скоро прибытие. Я их перезагружу.
– Взвешенное и разумное решение, – похвалил Марк.
Тедди один за другим откинул защитные колпачки. На индикаторах выстраивался еще один цифровой ряд:
91
19
11
91…
«911»
Древний код службы спасения.
Спасите. Спасите-помогите…
Тедди провел пальцами по кнопкам, перегружая контуры. На индикаторах высветились нули.
Какие бы личности ни сформировались в малых искинах, но сейчас они были стерты, нейрокомпьютеры отброшены к базовой матрице и переданы под настройку Марка.
– Ты мой первый искин, – сказал Тедди. – Я очень хочу, чтобы у нас все было хорошо.
– Такие слова юноше в твоем возрасте пристало говорить любимой девушке, – задумчиво ответил Марк. – Но я польщен, Тедди. Ты – замечательный оператор. Мне с тобой очень повезло.
Тедди кивнул словам Марка. Откинулся в кресле. На индикаторах вспомогательных контуров медленно росли цифры загрузки.
Он вдруг понял, что именно ему известно об одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмом годе.
В этом году Фрэнк Розенблат создал первый в мире нейрокомпьютер Марк-1. Собственно говоря, именно с этого года началась история создания самопрограммирующихся «думающих» машин.
– Поработаю со вспомогательными контурами, – сказал Тедди. – Проверю на низком уровне, нет ли физических повреждений.
– Правильно, – одобрил Марк.
Глава третья
– Да что же это такое, жгучий клещ! – грязно выругалась Адиан. Ян сделал вид, что не услышал.
Он и сам был в замешательстве.
На первый взгляд разбившийся аппарат походил на бомбардировщик (правда, с очень короткими стреловидными крыльями) или экспериментальный космический челнок (Ян не слышал, чтобы хоть один проект дошел до стадии испытаний, но откуда ему знать военные тайны).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Сзади у аппарата (Ян никак не решался назвать его самолетом или космическим кораблем) были три дюзы. Еще несколько, меньшего размера, были утоплены в бортах. Нос аппарата был разбит и погружен в холм грязно-серой пены. Сработал огнетушитель? Пена издавала едкий неприятный запах. Кое-где из-под нее подтекла вязкая темная жидкость, покрывшаяся на воздухе белесой пленкой.
Перед левым крылом был открыт люк, пологим скатом легший на камни. Поверхность люка изнутри была шероховатой, не металлической, а скорее пластмассовой. На ней виднелись четкие рельефные символы – похоже, что буквы или цифры, но незнакомые.
В глубине аппарата слабо горел свет.
– Не наша техника, – сказал Ян.
Как только слова были произнесены вслух, ему стало легче.
– Рыжих? – спросила Адиан.
– Вообще не наша. Неземная. Инопланетная. Ты видишь эту надпись? Это же явно надпись! Но это не наша письменность!
Адиан молчала. Оглянулась – горные склоны были молчаливы и безлюдны.
– Инопланетный корабль, – повторил Ян. – Как в книжках. Не вовремя он прилетел.
Он взял автомат поудобнее и шагнул на рампу.
– Ян! – воскликнула Адиан.
– Жди здесь!
Ян вошел в узкий тамбур. Впереди был еще один люк или, скорее, дверь – открытая. Он вошел в нее и оказался в длинном узком отсеке, занимавшем переднюю треть аппарата. Похоже, что больше половины объема занимали двигатели и прочее оборудование… неудивительно, если это действительно космический корабль… но откуда он мог прилететь? Ученые клялись, что ни одна другая планета в системе не способна поддерживать жизнь, там слишком холодно или слишком жарко…
Внутри аппарата, кстати, было жарко. Но это была какая-то мертвая, остывающая жара – словно все системы выключились. В носовой части были какие-то экраны и, кажется, даже обзорные иллюминаторы, сейчас закрытые застывшей пеной. Перед экранами пульты (на некоторых горели тусклые индикаторы) и странные кресла, будто бы предназначенные, чтобы в них лежать. И еще кресла вдоль бортов – легкие, из трубок и шарниров, между которыми была натянута синтетическая ткань.
Удивительно – некоторые кресла выглядели привычно, на них можно было сесть. А другие – лежачие. Что это? Положения для пилотирования и для отдыха? Наверное, да. Разумно.
Еще были какие-то лючки и ящики в стенах (Ян не решился их открыть). Под потолком были закреплены конструкции, такие же легкие, как кресла, – Ян осмотрел их и подумал, что они могут быть раскладными каркасами для палаток или тентов.
Неужели действительно инопланетный корабль?
Ян подошел к пультам, глянул на них.
Одного взгляда была достаточно. Нет, конечно, он угадывал смысл почти каждой детали – кнопки, индикаторы, экраны, ручки управления. Но все это было столь чуждо, столь непривычно и неестественно!
Никто на планете, ни черные, ни рыжие, ни даже придуманные сочинителями древние пегие, не стали бы делать такие механизмы управления.
– Ян! – позвала снаружи Адиан.
Ян развернулся, осторожно, стараясь ничего не касаться, вышел. Увидел облегчение на лице любимой.
– Там никого нет, – сказал он. – Но там пульты, кресла, техника… Все странное. Это чужаки. Это кто-то из другого мира. Они приземлились неудачно и покинули свой корабль. Быть может, опасались взрыва – ты же видишь, у них разлилось топливо.
– Ян, ты не думаешь, что мы в опасности?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Скорее всего, у них не ядерный, а химический двигатель, – сказал Ян. – И не похоже, что угроза взрыва сохранилась.
– Ян! Если пришельцы где-то рядом – они могут быть опасны!
