Пленник мечты - Сюзан Таннер

— И так оно и было, конечно! Господи, если бы не они, я была бы мертва. Или хуже того. — Ее голос затих, она содрогнулась. Люди, напавшие на них, были грязными и жестокими.

— Не надо больше думать об этом. Ты отдохнешь, а потом встретишься со своей воспитанницей. Не сомневаюсь, что вы понравитесь друг другу. Риа просто прелесть, хотя иногда бывает немного упрямой.

Лисса, которая никогда в жизни не была упрямой, улыбнулась. Она постарается сделать все, что в ее силах, чтобы добиться успеха как компаньонка Риа Макамлейд и служанка госпожи, потому что она не собиралась покидать Атдаир.

Глава 5

Риа была в восторге. Ей казалось, что Лисса Макичерн знала обо всем — от любимого цвета странствующей королевы до последней любовницы короля Англии.

— Неужели королева действительно не очень благоразумна? — спросила Риа, пока она тренировалась ходить, раньше она никогда бы не поверила, что можно этим заниматься.

Лисса улыбалась, ее глаза радостно блестели.

— Дело не в том, что она не очень благоразумна, она больше не королева. Она просто жена графа Ангуса.

— Он злой? Я имею в виду графа.

— Я знаю, кого ты имеешь в виду. Более грациозно, Риа, вот так. — Лисса прошлась, ее платье кружилось вокруг нее, словно было из самого роскошного шелка, а не из простой шерсти. — Он очень могущественный. Иногда слишком много власти тоже зло.

— Мой отец тоже могущественный. — Риа перехватила свое отражение в зеркале и улыбнулась, но это была больше улыбка удивления, а не удовольствия. Она выглядела немного глупо, когда скользила по комнате и представляла себя при дворе.

— Да, — согласилась Лисса. — Макамлейды могущественны. Больше, чем многие другие, но они редко пользуются своим могуществом, чтобы добиться каких-то преимуществ. Прошло уже много лет с тех пор, как твой отец был при дворе.

— Он не был там с тех пор, как четыре года назад был убит Джеймс IV, — сказала Риа, зная об отношении ее отца к событиям, которые произошли с того времени.

— И твой дядя тоже редко появляется. — Лисса изо всех сил пыталась не думать о Ниалле Макамлейде и не упоминать о нем в разговорах. Но ей иногда казалось, что она умрет, если не услышит упоминания о нем. Потом ее будут мучить угрызения совести — ведь никто не был так добр к ней, как Анна Макамлейд.

— У дяди Ниалла нет никаких интересов при дворе. Тетя Анна говорит, что он никогда не получал удовольствия от придворной службы, даже когда был жив король Джеймс.

— У нас и сейчас король Джеймс, — напомнила ей Лисса, ощущая безысходность оттого, что должна говорить о чем-то еще, а не продолжать обсуждать привычки и симпатии Ниалла Макамлейда. — Джеймс V.

— Но он всего лишь ребенок, — заявила Риа с высоты своих двенадцати лет.

— Но он король, и однажды ты, без сомнения, будешь приседать в реверансе перед ним. — Сказав это, Лисса подумала, что, когда этот день наступит, Риа может стать самой красивой девушкой при дворе. Но она не должна говорить все это девочке. Это может сделать ее пустой и тщеславной, и тогда ее очарование будет потеряно.

Лисса наблюдала за Риа, пока та ходила по комнате, понимая, что в один день ее тонкая фигурка преобразится, Риа расцветет. Это уже было видно. Лишь немногие смогут соперничать с ее прелестными чертами, хотя в лице Риа чувствовались сила и характер. Но никто не сможет сравниться с блеском ее серебристых глаз.

Не имея ни малейшего представления о размышлениях Лиссы, Риа хихикнула при мысли о реверансе перед мальчиком, который еще ходит в юбках.

Именно в этот момент в комнату вошла Анна, ее лицо смягчилось при звуке радостного смеха Риа. Без сомнения, Лисса сумела хорошо поладить с ее племянницей.

— Чем вы занимаетесь сегодня утром, Риа? — Она улыбнулась и Лиссе.

— Учимся ходить, тетя Анна, — смех Риа стал заразительным.

— Смейся сколько хочешь, — вежливо откликнулась Лисса, — но вряд ли ты захочешь вышагивать среди первых леди Шотландии так, словно ты солдат-часовой.

— Но я совершенно не хочу ничего делать среди первых леди Шотландии. Я хочу навсегда остаться в Галлхиеле. — Даже говоря это, Риа знала, что это больше не было правдой. Лисса заставила ее мечтать о другом, отличном от того, что так долго занимало ее мысли. Теперь к ее страсти к протяжным песням Северной Шотландии и резким ветрам на вечнозеленых горных склонах прибавились видения бесстрашных благородных рыцарей и отважных воинов на полях сражений.

Лисса тоже понимала, что слова Риа были не совсем откровенными, и улыбнулась.

Но у Анны при этих словах нахмурились брови.

Испугавшись, что Анна будет бранить девочку, Лисса поспешно заговорила:

— Посмотрите, моя госпожа, мы с Риа набросали фасон нового платья для вас.

— Для меня? — Анна была тронута и обрадована, когда Лисса подвела ее к маленькому столику с разложенными на нем рисунками и набросками.

— Но платья должны быть для Риа.

— Да, так и есть. Большинство из них для нее. Но я привезла шелк, у которого цвет ваших глаз, когда солнце освещает их, и Риа сразу же сказала, что этот материал для вас. Моя госпожа, у вас такая восхитительная фигура, что для меня будет большим удовольствием сделать эскиз платья.

Фасон был простым, но элегантным. Лиф был плотно прилегающим, вырез глубоким, квадратной формы. Расклешенная книзу, юбка была слегка при-сборена на талии.

— Здесь, по подолу платья, будут вышиты цветы нитью в тон платья. Риа собирается вышить их.

Риа побаивалась этой затеи, но Лисса сказала, что это доставит ее тете большое удовольствие.

Только Лисса понимала, что это самый простой способ развить умение, которое, как она понимала, должно было быть у Риа. Ведь еще никому не удавалось заставить эту девочку заниматься каким-либо рукоделием, все прислушивались к ее жалобам на неспособность.

Анна ощутила чувство вины за ревность, которую она питала иногда к компаньонке своей племянницы. Ее мальчики были помешаны на этой девушке, начиная от тринадцатилетнего Гервалта и кончая двухлетним Дунканом. У молодой женщины были такие же густые и блестящие волосы, какие когда-то были у Анны. Седины у Анны не было, но она знала, что яркие краски юности уже исчезли. И хотя она нисколько не пополнела за все эти годы, ее фигура больше не была совершенной. Ее жизнь была не слишком легкой, а после пяти беременностей ее грудь больше не была такой упругой, как ей хотелось.

Рассматривая серебристо-зеленый шелк, Анна улыбнулась, и Лисса ощутила за собой вину, — ведь если бы она смогла увести мужа от этой благородной женщины, она бы это сделала. Она ничего не могла поделать с собой.