Очкарик. Боевик. Альтернативная история - Федор Рублев

– Где остальные? – спросил майор у всех.

– Костю убили, – попал под вертолёт. В сторону Вадика и Михалыча пулемётчик сверху бил долго. Что с ними, не знаю, – ответил десантник Витя и тут же переключился.

– Как дальше, командир?

Остальные молчали. Сверху и уже недалеко слышался рёв вертолётов, а по улице Ленина к месту атаки загрохотали гусеницы. Слышно было, как близко скрипнули тормоза грузовика, подъехавшего со стороны реки. – Уходить надо, зажмут нас, – спокойно сказал Ушаков, поправляя гранатомёт на коленях. – Уже – Произнёс умело и скрытно наблюдавший за передвижением наверху десантник с ружьём. – К реке не уйдём, Московский отрезают, слышите. Зачистка пойдёт сейчас. Или беспилотники вызовут, коли не найдут. Разозлили мы их. Валить надо. Монолог прервал Андрюша, которого ещё держал адреналин боя. – Тут подвал рядом. Мы с Петухом сидели, знаем. Вода есть. Недалеко, во дворах. Дорога быстрая. Ну? Успеем. Петух тоже подключился, наперебой с другом убеждая офицера.

– Хорошо, ведите. Всем вперёд, Ваня замыкает, – поднялся майор, обращаясь к ребятам. Все вскочили и Андрюша с Петухом, перекинув через шею за спину наспех кое-как подогнанные ремни винтовок, быстро полезли из ямы по склону и поползли вперёд, обходя уже знакомые им развалины – слишком уж часто пришлось тут ползать.

Неожиданно рядом с Андрюшей из ниоткуда возникла знакомая собачья морда, глядя виноватыми глазами.

– Рядом! – выдохнул тот не останавливаясь. Группу замыкал Ваня – десантник с охотничьим ружьём.

Глава 6. СНОВА ПОДВАЛ

Как оказались в подвале Андрюша почти не помнил. Горячка боя и последующие события, Пальме с выбитыми в каску мозгами, чью фамилию он разобрал на залитой кровью куртке, винтовка, которая приятно оттягивала руку и придавала уверенность, безумное переползание среди куч, и потом, почти не прячась, короткие перебежки за «Ковровым двором», между разбитых домов и мёртвых автомобилей, набитых мёртвыми водителями и мёртвыми пассажирами (мельком Андрюша заметил труп девочки, разорванной одновременно двумя автомобилями) – всё это отключило полноценное восприятие, пропуская картины мимо сознания и механически фиксируя «объекты». – Ваня, Витя – проверить здание, Кулиев – спрятать АГС, остальные вниз. Ваня останься, понаблюдай. Через час спустишься, – команды майора вернули Андрюшу в реальность. Десантники осторожно проникли в колледж через разбитое окно, Кулиев с расчётом исчезли куда-то под землю, остальные, кряхтя и тихо поругиваясь, сноровисто и деловито, даже как-то привычно, словно лазили по подвалам по нескольку раз в день, пролезли в низенькое окно. Полноватый Кулиев в окно не втиснулся и замер в куче мусора поблизости, пока из-за здания не показался Виктор, бесшумно скользнувший из обвалившегося угла аудитории. Поманив Кулиева, десантник быстро мелькнул в парадной входной двери. Через несколько минут в комнате, где все собрались, заскрипела дверь, та самая, что не могли открыть ребята изнутри, и оттуда появился старшина, смахивая с головы паутину и тихо ругаясь, – ушиб голову о низкую притолоку в темноте. Собравшиеся опустили оружие.

– В здании живых нет, Иван на крыше – коротко доложил Шилову Виктор и устало опустился в углу, прислонив к стене ружьё.

Стоял теплый летний день, клонившийся в вечеру, и было слышно, как по улице деловито ревут движками тяжёлые машины, над площадью стрекочет вертолёт. Несколько раз ухнули довольно сильные взрывы. Петух показал гвардейцам воду и те с удовольствием, но очень тихо, её пили, отчего блаженство разливалось на их уставших помятых лицах, что было ясно даже в темноте по неуловимо изменившейся общей атмосфере.

Шилов приказал сидеть молча, чтобы разговорами и случайным звуком не выдать себя, и теперь разглядывал подростков, прикидывая как с ними поступить в создавшейся ситуации. На ум пока ничего не приходило, да и мысли больше возвращались к оценке их текущего положения и поиску выхода из него. Постепенно Андрюшу стало отпускать, голова наполнилась разными мыслями, а к горлу подступила тошнота. Внутренне переживая убийство шведа, понимая и соглашаясь с его необходимостью и всеми другими важными, нужными и такими правильными доводами, Андрюша не мог пока принять этого. Мощное психологическое противоречие между суровой реальностью и разумом, вызванное событием убийства и своей прямой причастностью к лишению человека жизни, несмотря ни на какие усилия, открыло внутри какие-то клапаны, Андрюшу затрясло и вырвало как тогда, в развалинах кафе, где он с трудом узнал себя в осколке разбитого зеркала, пускавшего на бетон солнечные зайчики. Мучимый переживанием убийства, Андрюша в судорогах скорчился в брызгах собственной рвоты, размазывая её лохмотьями и что-то мыча. Десантник бесшумно оторвался от пола, приподнял его и приложив палец к губам, знаком показал место рядом с собой. Глядя в глаза солдату, пережившему саму смерть, не раз терявшему друзей, и всегда твёрдо верившему в девиз ВДВ «Кто, если не мы!», Андрюша перестал мычать и выпрямился, сжав кулаки и собрав брови в комок на переносице, яростно поблёскивая (в темноте!) разбитыми очками. Солдат положил ему руку на плечо и легонько сжал, давая этим ощущение спокойствия и поддержки. В колодцах его глаз, – через Вселенную, – едва-едва различимых в сумерках подвала, Андрюша увидел, а скорей почувствовал бешеную энергию боли и огромного, настоящего, ежедневно, ежеминутно заливающего окружающий мир тяжёлым и горьким поминальным киселём, человеческого горя и личной трагедии, непреодолимой трещиной перечеркнувшей жизнь. От этого ощущения в груди собрался мутный и плотный комок, потянуло живот и опят замутило. Но, как ни странно, с хрипами и рвотой стало легче, а рука десантника придавала уверенности и ощущение спокойствия. Конечно, убивать человека было противно и страшно. Но он шёл уничтожить тебя, не оставляя другого – убить или сдаться, победить или умереть, стать рабом или быть свободным. Третьего не дано.

Выстрел «Удара» для Андрюши навсегда поставил знак равенства между категориями «враг» и «смерть», потому что это было правильно. Погрузившись в свои мысли, постепенно он опять задремал, сбоку пригреваемый десантником, продолжавшим держать руку у него на плече, оказывая этим незаменимую и так необходимую сейчас психологическую и личную поддержку. Не отпуская мальчишку, Витя задумался, перебирая в памяти и стараясь сохранить в ней до мельчайших подробностей своих – улыбчивую Аллу и семилетнюю дочку Катюшку, заживо сгоревших в рухнувшей под натиском демократии многоэтажке возле площади Южной, и тоже закемарил. Остальные, почувствовав себя в относительной безопасности, притихли, используя вынужденное молчание в темноте для отдыха. Петухов залез на книжную кучу, где в относительном комфорте досматривал третий сон.

Мальчику снился поход с папой в кино, где на сеансе обвалилась стена, и у растерянного Петуха над головой пролетел чёрный вертолёт, беззвучно стреляя в отца из курсовой авиационной пушки, когда ансамбль скрипачей, игравший на сцене Дома творчества, где они почему-то оказались и побежали, закрыла большая чёрная дверь внедорожника… 2. Прошло несколько часов, в ходе которых войска коалиции переворачивали площадь и развалины 81 – мм миномётами Mw72, шерстили с вертолётов и потом проверяли усиленными группами зачистки на три километра вокруг. Но русские как сквозь землю провалились (что мало отличалось от действительности). На зачистке были найдены ограбленные трупы группы Свенсена, несколько стрелков взвода капитана Карлссона и труп его самого, нашпигованный мелкими осколками ВОГа в правые руку и ягодицу. Но погиб он от проникающего ранения в печень, откуда торчал полуметровый кусок арматурного прута. Документов, бронежилета и оружия при капитане не обнаружили. Зато во рту оказалась замызганное кровью и землёй скомканное распоряжение коалиции о введении для граждан обязательной регистрации. Полсотни экземпляров листовки только вчера вечером доставили на блокпост для расклейки в общественных местах и ребята капитана получили задачу распространить листовки в зоне ответственности. Но больше раздражало то, что из спины капитана торчал небольшой перочинный нож, проткнувший также заляпанную кровью смятую другую листовку, на которой в несколько быстрых и небрежных штрихов были торопливо и коряво нанесёны пропеллер и английское «welcome».

Патрули задержали в окрестностях возле площади нескольких оборванцев разного возраста, которых направили в фильтрационный пункт на территории городской тюрьмы.

С темнотой поиски были прекращены во избежание возможных потерь от случайных происшествий и дружественного огня – всё-таки в городе ещё не было достаточного порядка, как и чёткого взаимодействия между силами коалиции. Поисковые группы дважды проходили вдоль здания колледжа, в считанных метрах от укрытия. Но Кулиев и Виктор, скрываясь в здании, будучи опытными бойцами, замаскировали подвальные окна, завалив одно мусором, а другое перекрыв брошенным рядом распухшим трупом какого-то работяги, сплющенным сбоку от удара чем – то тяжёлым. Запах разложения от него хоть и проникал в подвал, но одновременно отпугивал и желающих поинтересоваться, что же такое безмолвный защитник прикрывает.