Мачеха поневоле - Ирина Шайлина

города, в самом высоком из них тридцать шесть этажей, я столько сил в этот проект вложил, что уже решил - пентхаус оставлю себе. Буду поглядывать оттуда на внешний мир, и никаких тебе проблем. Там лоджия будет огромная, куплю себе пальму в кадке и качели поставлю.

Представил, как такой же красный, как девчонки, тащу свой чемодан к машине. Понял - никуда пока не поеду. Подождут и пальма, и качели.

К вечеру позвонил Пашка. Пашка, это друг детства. Нам обоим повезло с отцами, которые пытались выражать родительскую любовь строго в денежном эквиваленте. Я все же перерос родительские подачки, себя нашёл. А Пашка… В общем, остался Пашкой.

— Ты где пропал? - не здороваясь выпалил он.

И я сказал ему. Никому, кроме юриста не говорил, а тут на тебе… Тем более, причина была. Пашка сейчас на побережье, всего в часе езды от меня. И буквально через час уже приехал, музыка из машины на всю округу, в багажнике бутылки позвякивают.

А на пассажирском сиденьи Юлька. Сестра Пашки, с которой у нас когда то могло получиться, но не получилось, несмотря на то, что у неё высшее образование, манеры и никаких сердец на попе.

— Ого у тебя тут, - воскликнул Паша. - Деревенский релакс. Баня есть?

Баня была. Такая же неказистая, как дом, тёмная, с чуть вогнутой острой крышей - словно устала и ссутулилась. Тем не менее, Пашку она восхитила, он даже дрова нашёл, правда, чуть палец себе не отрубил, при попытке разрубить пополам одно полено.

К тому времени, как наступила темнота, моя избушка была полна незнакомых мне людей. В этом - весь Пашка. На улице жарился шашлык, баня коптила и дымила, отказываясь нагреваться, то ли что-то не так делают, то ли она и правда устала. Музыка грохочет, все смеются. А я себя одиноко чувствую. Ни туда и ни сюда.

На соседский дом поглядываю - светится одно окошко на кухне. Наверное, Алиса чай пьёт. Может клацает с деловитым видом по своему ноутбуку, который явно видывал лучшие времена. Наверное дети спят уже. Музыка им мешает… Пошёл, выключил, несмотря на возмущенные вопли.

— Что-то не нравится? - спокойно спросил я. - Тогда вон отсюда.

Оказалось, что всем все нравится. Я сварил себе кофе, не успел, кофейная пенка выползла шапкой из турки и сползла на газовую плиту.

— Давай я, - оттеснила меня Юля.

Дверь в комнаты закрыла, приглушив гомон чужих голосов. Перелила мой кофе в кружку. Намочила тряпочку, оттерла кофейное пятно.

— Лучше сразу, пожала плечами она. - Пока не высохло.

Вот чего я на ней не женился? Полтора года же встречались. Была бы двойнятам готовая мачеха, а если повезёт - мама. И красивая, и хозяйственная, и лицо брезгливо не морщит на деревенский быт глядя. И готовит кстати отлично. Идеальная кандидатура.

— Макс, - повернулась ко мне, глянула, чуть склонив точеную головку. - Вот чего ты тут потерял? У нас же Пашка тоже попал на отцовство… Мудрить не стали, посадили на фиксированные алименты… Ни забот, ни хлопот. Юристы у тебя толковые, а клуша эта сама не понимает ничего. Всё оформите, чтобы не припёрлась с претензиями, как дойдёт, что упустила. Будешь бросать по несколько тысяч в месяц, Максим. Рублей, я серьёзно. Пашка так и делает, он официально только у папы и числится в штате…

И ладошку мне ободряюще на плечо положила. Ноготки аккуратные, не вульгарные, нежно розовые. У Алисы маникюр уже оброс и облупился, хотя красивые, ухоженные руки тоже один из списков моего пункта.

Так гадко вдруг стало. Наверное и правда - все, что не делается, к лучшему.

— У меня звонок, - сказал я, плевать, что час ночи. - И вообще, совещание. Сорян, Юль, занят.

Кофе допил одним глотком, и в комнату пошёл. Поймал за шкирку двух парней, на улицу выволок. Потом ещё одного отловил. Нетрезвые девушки, заполошно визжа метнулись следом.

— Трезвые есть? - спросил я.

— Я, - пробасил толстый парень. - Я вообще-то водитель.

Вот и славно. Бросил ключи ему, пусть выметаются из моей избушки на курьих ножках. Поймал проницательный Юлькин взгляд. В нем - сожаление. И меня жалеет, и о своих словах. Неверную ты стратегию выбрала, Юль, неверную.

Они тронулись на двух машинах, вторую Юля повела. Та, что могла бы стать моей женой тоже не пила, пьяной я её редко видел. У неё на жизнь другие планы.

В доме накурено и кисло пахнет пивом. Открыл все окна, так сразу не помогло. Бардак. Баня, слава богу хоть чадить дымом прямо во двор перестала, шашлык уже догорел. На улице темно, хоть глаза выколи, сверчки надрываются. Комаров нет, наверное, дымом разогнало.

Находиться в доме было неприятно. Вытащил из морозилки пакет с мороженым, вышел на улицу. Там, за воротами лавка. Дома напротив нет, поэтому впереди крутой спуск к реке, которую сейчас не видно. Сел, развернул обёртку, откусил кусок мороженого, никогда не понимал, какой смысл облизывать.

Сзади галька захрустела шагами, я мог сказать кто это, не оглядываясь.

— Что это у тебя? - спросила Алиса, садясь рядом. - Мороженое? А ещё есть?

Я хрустнул пакетом, достал ещё одно, протянул.

— От невзгод не лечит, - пояснил я. - Зато вкусно.

Глава 9. Алиса

Мороженое таяло, капало на руки. Я тихо радовалась тому, что темно - не видно ничего ни черта. Всегда поражалась людям, которые умеют красиво есть мороженое, точно душу дьяволу продали.

— Хорошо, да?

Я кивнула. Мороженое кончается, скоро уже светать станет, птички проснулись, зашебуршали в кустах и кронах деревьях. Мы сидим и чуть соприкасаемся ногами - его колено бесцеремонно уперлось в моё бедро. Он этого факта как будто и не заметил, а я истерзалась. Отодвину, покажусь ханжой. Не отодвинуть ногу, тоже кратко странно… Потом решила сделать вид, что тоже ничего не вижу.

Тем более, сидеть так было приятно… Фантазировалось о разном и несбыточном. Там, в мечтах я была молода, прекрасна, богата. Анька жива. А такое дело, как прицеп из трех детей мужчин волновало мало. В моих мечтах детей любили, как своих.

Эх… мечты, мечты. Я видела