Остроги. Трилогия (СИ) - Александр Шакилов

Красотка едва заметно кивнула на Равиля:

— Отличный вопрос. Только не мне его задавать надо.

Но Равиль намек проигнорировал, его целиком занимала дорога впереди. Бетонка вот-вот должна была закончиться. А дальше сплошь ухабы и ямы, скорость придется снизить.

— Надо разобраться в ситуации. — Дан старался говорить уверенно, как настоящий ветеран-доставщик. — Равиль, пора объяснить, куда мы едем и каково наше задание.

Тишина в ответ.

Джип съехал с бетонки и теперь вилял от ямы к яме, протискиваясь меж ржавеющих, брошенных прямо на дороге грузовиков и легковушек. Причем вел вольник предельно экстремально, не жалея машину. Пару раз Дан был уверен, что вот сейчас-то «хаммер» перевернется, вылетит в кювет, но нет, Равиль знал, что делает. Если бы при этом он еще не молчал…

— Я задал вопрос.

И вновь Данила остался без ответа.

Ашот покосился на однокашника и криво улыбнулся. Кончик его мясистого носа стал пунцовым. А ведь это верный признак того, что толстяк на пределе, еще миг — и взорвется, мало не покажется! Данила дернулся было к товарищу, но остановить его не успел.

Выхватив из-за пазухи пистолет, толстяк левой рукой толкнул Маришу в спину, личиком прижав к лобовому стеклу — освободил, значит, сектор атаки, — приставил ствол к виску Равиля и заорал, брызжа слюной:

— Был вопрос! Где ответ?! Сука, завалю нах!

Обхватив голову, Мариша скукожилась у него на коленях. Данила тоже слегка офигел, зато вольники, что сидели рядом с ним, отреагировали мгновенно: два ствола уткнулись в бок и в затылок Ашота. Молчун Карен щелкнул зубами, будто хотел вцепиться ими в шею пухлощекого доставщика. В пустых до этого глазах Никифора появилось осмысленное выражение. Короче говоря, Даниле эта ситуация очень не понравилась.

Казалось, все перестали дышать. Тишина повисла в салоне. Лицо Ашота окаменело. Дан знал, что напарник в любой момент может нажать на спуск. Когда он становится таким, как сейчас, лучше ему не перечить.

— Ашот, опусти ствол! — Данила всерьез испугался за товарища, ведь Карен и Никифор меньше всего походили на шутников — если что, завалят толстяка, будто так и надо.

— Я сейчас ему мозги вышибу!!!

— Опусти ствол, брат!

И даже Мариша пискнула:

— Ашотик, миленький, не дури.

Лучше бы она этого не делала — ее возглас стал той самой каплей, что переломила хребет слону. Дан не увидел — почувствовал, как палец Ашота чуть сильнее надавил на спуск и…

— В Москву едем. — Равиль заговорил так неожиданно, что Дан вздрогнул. — В Москве Данилу Сташева ждет отец, Павел Сташев, который создал оружие против слизней. Это оружие способно раз и навсегда изменить баланс сил, а то и вовсе очистить планету от паразитов. Павел Сташев хочет, чтобы его сын был рядом, когда это произойдет. Вот такое у меня и моих коллег задание.

Ашоту понадобилось несколько секунд, чтобы переваривать полученную информацию, после чего он опустил оружие:

— Так бы и сразу, а то доведут сначала, а потом…

Джип резко вильнул, едва не зацепив поваленный на бок «КамАЗ», — и Ашот вместе с Маришей накренился к Равилю, рука которого тотчас метнулась к пистолету толстяка. Рывок — и оружие перекочевало к вольнику. Ашот зашипел от боли, потирая вывихнутую кисть. Дан аж рот открыл — так быстро все случилось!

— Это для твоего же блага, мальчик. — Ему показалось, или в голосе Равиля просквозило раздражение? — Сташев, сдай оружие.

— Я же ничего такого… — попытался было возразить Данила.

— Сдай. Я хочу привезти тебя к отцу в целости и сохранности.

Упоминание отца подействовало — Дан нехотя протянул свой пистолет Карену. После чего он уставился в сидушку перед собой. Разве бывает так, чтобы твоя цель совпала с твоим заданием? С первым же твоим заданием, с заданием, на которое тебя буквально вытолкали из острога, досрочно вручив диплом?! Это же просто чудо! Так не бывает! Или все-таки?..

Некоторое время после этого они ехали молча. А потом Равиль явно заинтересовался большой стаей птиц, что повисла в небе в нескольких километрах над примыкающей к шоссе дорогой.

— Не пойму я что-то… — выдал он, будто споря с самим собой. — Нечетко, не пойму. Надо осмотреться.

О чем это вольник? Его поведение смутило Дана, но он был занят мыслями об отце. Мало ли почему вольник вздумал остановить «хаммер» возле водонапорной башни, одиноко торчавшей метрах в тридцати от шоссе. Опираясь на трость, Равиль вышел из джипа и, продираясь сквозь кустарник, направился к сооружению из красного кирпича. Хромота его сейчас была особенно заметна.

«А с тростью по кустам расхаживать не слишком-то удобно», — злорадно прикинул Дан. И тут же покраснел. Не любил он себя в такие моменты, очень не любил. Зачем плохо думать о человеке, который везет тебя к отцу?

— Чего это он, брат?

— Сказал же: осмотреться хочет. С высоты дальше видно.

Но Ашот по-своему истолковал намерения вольника:

— Ага, конечно. Так я и поверил в ту чушь, что он тут бормотал. Отлить он просто захотел, вот и все.

— Тихо-то как… — вздохнула Мариша. — А мы чего в машине сидим? Давайте хоть разомнемся немного. До Москвы путь неблизкий. Неизвестно, когда в следующий раз остановимся. Можно, да? — обратилась она к Карену и, не дожидаясь ответа, которого по определению быть не могло, открыла дверцу.

Через мгновение она скрылась в густом кустарнике.

— Приспичило девке-то, не усидела на месте. Да, брат? — Толстяк подмигнул Даниле. Сам он при этом очень уж заметно ерзал по сидушке. — Я это… пожалуй, тоже разомнусь, а то это… когда еще, а путь неблизкий… — И он пулей выскочил из джипа.

Дан решил, что мысль здравая, ибо до острога Москва ехать отнюдь не полчаса.

— Никифор, мне бы выйти.

Переглянувшись, вольники покинули салон, хотя Карену, чтобы выпустить Дана, это делать было не обязательно. Выйдя из машины, немой как-то весь напрягся, подобрался. Даже Никифор, против своего обыкновения, замолчал и перестал суетиться.

А вокруг действительно было тихо-тихо. Удивительно спокойно было. Свежий ветерок, трава, прущая из щелей в асфальте, яркое-преяркое солнце, уже почти не греющее, осеннее. А постоишь немного, подставив лицо лучам, — потом ощущения такие, будто полчаса на сварку таращился. Небось из-за этого Равиль очков своих не снимает никогда.

— Да уж… — покачал головой Данила.

Иначе он представлял себе Территории. В Училище его, как и остальных студентов, заставляли изучать рукописные донесения доставщиков, переплетенные в толстенные фолианты. Каждый, кто вернулся с задания, должен составить подробный отчет о том, что видел на Территориях, а бумаги на эти писульки не жалели. И потому Данила был абсолютно уверен: только он выберется за Стену, ему сразу же понадобятся патроны, очень много патронов, ведь зомбаки постоянно атакуют, надо отбиваться, патроны же имеют свойство заканчиваться быстрее, чем того хотелось бы. Но Данилу, его однокашников и вольников, которые оказались не совсем нанимателями, а скорее сопровождающими, пока что атаковали только люди. Причем люди нормальные, вовсе не ведомые паразитами-слизнями — те ведь настолько глупы, что стрелять не умеют…

Равиль уже наполовину одолел лестницу, ведущую на верхушку башни.

Озираясь по сторонам, Карен и Никифор достали пистолеты, сняли с предохранителей. Глядя на вольников, Данила почувствовал себя без оружия чуть ли не голым. Он и в остроге предпочитал ходить со стволом, а уж тут…

— Чего это вы, парни, засуетились? — Дану не понравилось то, что Никифор открыл багажник «хаммера» и достал из него автомат, Карен же при этом вертелся, как юла, выставив перед грудью пистолет и таращась по сторонам.

Ни Ашот, ни Мариша не спешили выбраться из кустов. Видать, сильно прижало. Оно и немудрено после перестрелки, самолета и прочего. А вот Дан решил повременить с естественной надобностью. Ибо тут явно что-то намечалось. Что-то нехорошее.

Равиль уже вскарабкался на металлическую площадку на вершине водонапорной башни и теперь обозревал окрестности в бинокль. А что там обозревать? Пейзаж и так понятен. Унылость, серость, обломки старого мира — вот он, мир нынешний. Ничего нового. «Вся наша жизнь — бесконечная ностальгия», — как любил говорить дядя Натан, опрокинув стаканчик-другой самогона. А говорил он такое частенько… Стену, наверное, с башни еще хорошо видно. Ну, Стена — она Стена и есть, что там рассматривать?

— А ты чего из машины вылез, Сташев? — Дан и не заметил, как Мариша оказалась рядом.

— Да так, ноги размять…

— А-а. Товарищ твой, как я посмотрю, до сих пор разминает. — Мариша хотела казаться уверенной, но у нее не очень-то получалось. В дурацком оранжевом плаще она выглядела на Территориях неуместно, неестественно. Хорошо хоть не в сапогах с высокими каблуками, в каких она обожала приходить в Училище. Правда, ее туфли тоже не очень-то годились для пересеченной местности. Тут вообще-то приличествует расхаживать в камуфляже и ботинках с высокими берцами.