Если босс – дикарь. Правила выживания - Ирина Чарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато на лице босса никаких усилий по удержанию меня.
Одно чистое блаженство.
– А еще один такой финт – целоваться будем… – мечтательно тянет он. – Я с тобой на мизинцах уже все обговорил. А это, Стрелецкая, не шутки.
– Да отпустите вы меня!
– Требую еще минутку… А то у меня что-то сердце разошлось, Стрелецкая.... Я, знаешь ли, инфаркта не хочу. Довела своими обидами, теперь успокаивай!
Боже, ну почему я?!
Что я такого сделала в своей короткой жизни? – сокрушенно вопрошаю про себя.
Но, на всякий случай, затихаю в руках босса.
Только дышу возмущенно и громко, как на осмотре у доктора с фонендоскопом.
– Минута, вообще-то, прошла… – цежу, наблюдая за временем на панели.
– Да ты сердце моё бешеное сначала послушай, Ирина Сергеевна, а потом такие циничные вещи говори…
– Босс! – неожиданно громко рявкаю я . – Немедленно отпустите меня!
Заман Исхарович возмущенно цокает языком и , с явным недовольством, приподнимает свою тяжелую руку, позволяя мне выйти из плена.
– Беги, злючка.
И я отлетаю от него, как ошпаренная.
Выравниваясь на своем сиденье, стреляю в наглеца бешеным взглядом…
И вижу, что глазами меня так и жрут!
Прям с аппетитом, чуть ли обгладывая с головы до ног.
Мой взгляд в панике судорожно заметался и опустился вниз, на растянувшиеся в хищной усмешке губы, испуганно отлетел на пресс, и, по чистой случайности, соскользнул ниже…
О-ой!
Вот туда лучше было не смотреть…
– Ирина Сергеевна, а что это вы так покраснели? – тут же спрашивают меня вкрадчиво.
И это совершенно не тот вопрос, который нужно задавать краснеющим людям!
Потому что я уже чувствую, как начинаю краснеть еще больше.
– Жарко потому что в машине… – бурчу себе под нос.
И отворачиваюсь к окну.
– А-а-а. А я грешным делом подумал, что вы куда-то не туда посмотрели и о блудных делах помышлять стали.
Божечки, помоги мне не попасть в тюрьму…
Меня, кажется, упорно провоцируют.
– Может, мы уже поедем?!
– Да вы не смущайтесь так, Ирина Сергеевна. Вещи ведь вполне естественные. Без них человечество не сумело бы выжить! А когда-нибудь и мы с вами внесем в этот вечный процесс свой неоценимый вклад.
Я медленно поворачиваюсь к этому дикарю и смотрю на него упор, чувствуя, как начинает подергиваться левый глаз.
За ним, в качестве моральной поддержки, начинает плясать и правый.
– Ладно – ладно – с усмешкой тянет он. – Убедила. Ехать, говоришь?
– Да! – рычу я.
И машина тут же мягко двигается с места, начиная медленно пробираться через снег.
Примерно минуту мы едем молча.
Блаженную минуту....
Но потом босс снова бросает на меня косой взгляд, протяжно вздыхает и поворачивается.
– Ирина Сергеевна, можно сказать?
– Нет.
– Ну я приятность хочу… – уже откровенно ржет он.
– Особенно нет!
– Стрелецкая, ну ты просто когда бесишься -такая красивая, я прям в себе это держать не могу! У меня вся душа в большое сердце превращается и на тебя бешено пульсирует.
Ага.
Видела я эту его душу…
– Полегчало?
– Нет – выдохнул босс и как-то болезненно поморщился, удобней усаживаясь на сиденье. – Но спасибо.
Глава 13
Заман
В сердечных делах я новичок.
Однако, первый вывод, который делаю на этом поприще:
Перед своей женщиной придется оправдываться, даже если виновата она.
А потом – еще и первым идти на мировую.
Потому что она – натура ранимая, и твои переживания воспринимает как что-то среднее между покушением на убийство и , собственно, самим процессом.
А у тебя сердце начинает такие кульбиты в груди херачить, что даже позлиться по-человечески не получается.
Пришлось мириться.
И вот, снова здравствуйте…
Стоило нам подъехать к отелю, как мне на пустом месте решили устроить новый скандал.
Мол, она сама дойдет до номера!
Просто наденет свою насквозь промокшую обувь и просто пойдет.
– Каким , мать вашу, образом, Ира? – искренне недоумевая, спрашиваю я.
– Ногами.... – с угрозой поясняют мне.
И при этом смотрят своими глазищами так, будто из нас двоих нелогичный и странный тут только я.
А я ведь не для того отогревал эти ноги, чтобы потом снова совать их в безбожно мокрые кроссовки.
Ну не для того, господи!
Но, понимая что к голосу разума Ирина не прислушается, молча выхожу из автомобиля, хватаю своего беснующегося чертенка и закидываю себе на плечо.
Всё.
Достала.
Под грозное рычание, идущие откуда-то из-за моей спины, уважительно приветствую всех охранников, здороваюсь с зависшим портье и серьезно шествую к номеру.
Прямо так.
Голый по пояс. Хмурый. С суженой на плече.
В моменты, когда позади звучат особенно громкие вопли, успокаивающее похлопываю по пуховику.
– Стрелецкая, ну мы ведь в людном месте. Не заставляй меня краснеть – и снова по оттопыренному пуховику нежно шлепаю.
Подойдя к номеру Ирины, бережно ставлю её у самых дверей.
Следом – аккуратно кладу рядом кроссовки и только выпрямляюсь, чтобы с улыбкой пожелать доброй ночи, как дверь с громким психом захлопывается прямо у меня перед носом.
Улыбка тут же сползает с моего лица.
Чувствую, как моментально зверею.
– Ира! Это , мать вашу, что сейчас было?! – взбешенно вопрошаю я в дверь. – Ты мне этим что сказать хотела?!
Но вместо ответа слышу, как с таким же психом поворачивается замок.
Вот же мелкая зараза…
С силой махнув рукой, поворачиваюсь и иду к себе.
Ну что за женщина?
Это же просто один сплошной скандал на очаровательных ножках!
Ты ей заботу и любовь, а она – дверью перед носом хлопает, как какому-то сопляку…
Хотя…
Может она просто голодная, поэтому злая такая?
А я все о любви…
Да какая вообще может быть любовь при пустом желудке?
Решив, что это весомая причина, открываю меню ресторана при отеле и заказываю злючке еду.
В корзину бросаю все, что сам люблю.
Говяжий стейк, картошечку по-деревенски, стейк из семги, икорку, шашлычок и греческий салат на закуску…
Немного подумав, добавляю еще мидий в винном соусе и роллы, которые терпеть не могу, и оформляю заказ в комнату Ирины.
Зайдя в свой номер, сразу, целенаправленно иду в душ и там – основательно, со злостью предаюсь греху.
Выпускаю все свое дневное напряжение.
Но после – напрягаюсь еще больше, чувствуя себя малолетним сопляком в расцвете пубертата.
Разозлившись, иду к постели.
Все раздражает.
Постель эта пустая и жизнь в одиночестве вдруг ставшая под ноль бессмысленной.
Все, мать вашу, депрессивно…
Открываю соц. сеть и захожу на страничку своей мелкой заразы.
Фотографий
