Сигареты и пиво - Чарли Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А, ну тогда ладно, — говорю. — А что насчет…
— Он передал, — говорит она, это уже про Натана и его звонок, — он сказал “не забудь очистить сцену. И чтобы без проблем”. Ты понимаешь, о чем это?
Я подтолкнул к ней пустой стакан. Она начала меня подзаебывать. Вечно считает себя самой хитровыебнутой. А теперь пытается выставить меня мудаком.
— То есть, не понимаешь? — Она усмехнулась. Я, блядь, конечно, счастлив доставлять людям радость, но мне не нравится, когда меня опускают.
— Заткнись и налей мне еще пива.
Это согнало улыбку с ее лица. Взгляд окаменел, она медленно покачала головой.
— Иногда сама не понимаю, зачем вообще с тобой вожусь, Ройстон Блэйк.
— Да? Ну, сейчас-то ты со мной всяко не возишься, иначе бы у меня уже было пиво. Так что давай, шевелись.
Она налила мне пива и грохнула стаканом об стойку, разлив чуть ли не половину. По-хорошему стоило бы устроить ей разборняк за такую паршивую работу, но у меня сейчас были другие дела. Начал подваливать народ. Я видел их в зеркало. И все было так же, как вчера.
Я прикурил и выпил пива. Я, типа думал, а эти две вещи сильно помогают, как я выяснил. Что там за хуйню затеяли эти клиенты? Я ведь, блядь, еще вчера вечером все объяснил, нет разве? Я их разукрасил синим, черным и коричневым, а они все равно прут и прут и все так же залу-паются, делают то, что нормальный пацан делать никогда не будет, если только не нарывается на драку.
Они на меня пялились. Но не только это…
Пялились они… странно.
А если есть такая хрень, которую уважающий себя вышибала не потерпит, — так это как раз странные взгляды.
Я это уже говорил и еще раз скажу, бля, — в этих краях главный повод для драки — как раз взгляд. Иногда взглядов не избежать. Глаза ж нужны для того, чтобы смотреть, и они это делают, даже когда ты этого не хочешь. Конечно, вряд ли пацану удастся нормально ходить с закрытыми глазами, если только он не хочет себя угробить побыстрее. Но что-то более серьезное, чем просто взгляд, в сторону другого пацана, с которым вы систему взглядов не обговорили…
Ты тут же получишь пизды, еще бы.
А все эти идиоты только так и смотрели. Я, блядь, просто поверить не мог. Придется мудохать их второй вечер подряд. Я вздохнул, покачал головой и выпил пива, пытаясь себя настроить. Не поймите меня неправильно, для меня отпиздить кого-нить — всегда в радость. Но я уже как-то подустал. К тому же, лучшее — враг хорошего. Но…
Только я намылился подвалить к первому чуваку, как вспомнил слова Натана. Ну, по крайней мере, суть. Никаких разборок, что-то типа того. А это значит, что я не могу нормально делать свою работу. Вы вряд ли станете забивать на слова Натана — по нескольким причинам: для начала, никто никогда не забивал на его слова, и меня совсем не грело быть первым.
— Ты че, увидеть что-то хочешь? — спросил я счастливчика, которого раздумал пиздить. Я поднял правую руку, сжатую в кулак. — Ну так посмотри на это. И запомни как следует. Если еще будешь на меня пялиться, познакомишься с ним поближе. Ясно?
— Но… — он испугался до усрачки, если честно. Но все равно продолжал оглядывать меня сверху донизу, будто я голая баба. — Но, ты только… я, то есть, ну… Вот, бля… Он может…
Я помариновал его пару секунд, потом спросил:
— В чем дело, нах?
— Без маза, — сказал кто-то мне прям в правое ухо. — Он же удолбанный, хе-хе. Ты от него ничего путного не добьешься.
Я развернулся, еще сильнее сжав кулаки. Че еще за мудак, который будет мне рассказывать, че к чему в моем кабаке? Это был тот тощий недомерок из зала игровых автоматов, тот, которого я головой об пол уронил.
— Любишь стекло, а? — сказал он. — Хе-хе, обожди чутка, мы тебе устроим стеклянное шоу. Хе-хе.
— Че, бля? — переспросил я. Тут все несли какую-то хуйню, и меня это начало подзаебывать. Я попытался его схватить, но он пригнулся и смылся. И как раз, когда я думал, что надо б ломануться за ним, кто-то ухватил меня за руку.
Я сбросил руку и развернулся, готовясь ебнуть его головой. Мне не нравился этот вечер, и единственный способ че-то исправить было взять какого-нить уебка и отпиздить, чтобы другим было неповадно. Но это был не уебок.
Это была моя Сэл, бить-колотить.
— Ну, — говорит. — Я пришла.
— Че…Чт… — Я настолько охуел, что не мог выдавить ни слова. — Какого хера ты тут делаешь? — спросил я наконец, подойдя к ней вплотную. На лице у нее был целый килограмм штукатурки, а несло от нее, как от расцветающей клумбы. Ну, по крайней мере, хоть пальто застегнуто доверху. Если я чего и не выношу, так это когда чуваки пялятся на ее сиськи. — Говорил же я тебе, чтоб ты сюда не приходила. Ты меня от работы отвлекаешь.
— От работы? Знаешь че, сегодня тут работаю я, такие дела. — И она начала расстегивать пальто, от этого я тут же вконец озверел.
Но я не собирался позволить ей сбить себя с панталыку. — Ты? Работаешь? — говорю. — Не смеши мои тапочки. Ты не работаешь, бля. Я о тебе забочусь. И я те еще кое-что скажу… — и тут я заткнулся, потому что…
Откуда-то зазвучала музыка. Такая музыка, которую, я в “Хопперз” уже лет сто не слышал.
Tie a yellow ribbon round the...[4]
Но заткнулся я не поэтому. Я заткнулся потому что… Ебаный в рот.
Она бросила пальто мне на плечо и пошла к возвышению. И народ уже начал это замечать — они завопили, уступали ей дорогу, а когда она забралась на сцену и начала крутить жопой, их просто оттуда снесло. Когда она повернулась спиной и стала играть застежкой своего желтого лифчика, они в натуре заревели. На меня им было плевать. Но, честно говоря, лучше бы они на меня наезжали, чем пялились на мою бабу, которая теперь повернулась лицом, прикрывая сиськи, а сиськи у нее за последнее время стали сильно больше, надо сказать. Музыка дергалась, как и ее сиськи, когда она убрала руки. Теперь я понял, откуда знаю этот музон, — вечера стриптиза в “Хопперз”, давным-давно, когда тут еще Мантоны всем заправляли. Женских сосков тут не видели уже четыре года. Зато теперь их рассмотрели во всех подробностях, пока моя Сэл теребила свои сиськи. А когда она просунула пальцы под тесемки желтых трусиков, я понял, что “Хопперз” сегодня увидит не только соски.
— Эй, — заорал я. — Эй ты, блядь, прикройся и спускайся сюда, быстро. — Но из-за всего этого гама Сэл меня просто не слышала. Я и сам-то себя не слышал. Я закрыл глаза на пару секунд. А когда снова открыл, было еще хуже. Наверное, хуже уже и быть-то не могло. Она наклонилась назад и… Она…
Ну, ее трусики…
А, блядь!
Я ломанулся вперед.
Когда я пробегал мимо Рэйчел, она меня окликнула, но я не мог остановиться. Если бы я остановился, мне пришлось бы посмотреть ей в глаза, а, учитывая все расклады, я вряд ли когда-нибудь смогу это сделать. Я пробежал мимо нее прямо к дверям. И там возникла вторая проблема.
— Ройстон Блэйк? — спросила проблема.
Я поднял глаза на его репу. Потом, вытянув шею, осмотрел его плечи. Ну да, нехуевый такой чувак. Но он тихо-мирно стоял у дверей, как пай-мальчик, ждал, пока его запустят. Так что я не особо напрягся.
— А ты еще че за хрен с горы? — спрашиваю.
— Ты Ройстон Блэйк или че? — спрашивает он. Глаз я его не видел, слишком высоко было. И, если честно, начал слегонца нервничать. Но лицо я вроде узнал. Последний раз, когда я его видел, этот лось был мелким тощим уродом, а это где-то с год назад было. Ну да, я его тогда завернул, потому что выглядел он совсем как мелкий пацан. А мелких мы в “Хопперз” не пускаем. Они могут пойти в “Фуражир”, например. Но чувак с тех пор сильно подрос. Теперь это был здоровый бугай, раза в четыре больше себя предыдущего. И слегонца смахивал на Франкенштейна, типа шишковатый лоб, шея как бревно, все такое.
— И че с того, что я Ройстон Блэйк. Чего надо-то?
— Ты обидел моего братишку, — говорит Франкештейн, спокойно так, типа как время мне сообщил.
Я почесал репу.
— Че, правда?
— Ага.
— Где… — я все скреб репу.
— У игровых автоматов.
— У автоматов? Ну я, типа, не…
— Ты ему, типа, два зуба выбил.
— Я, в натуре, не…
— И губу в натуре разбил.
— Да ладно, браток… — но ничего больше я сказать не успел, так сложилось.
Надо было заметить. Уж мне-то точно. Я о чем — если дело доходило до ударов головой, я рулил ситуацией. Ну да, бля, рулил. И тут я просто взял и нарушил первое правило драки головой:
Не позволяй другому ударить тебя первым.
Я размышлял об этом, пока валялся на спине и изучал потолок. Че-то у меня было не так с носом. Я мало че чувствовал, но как-то там становилось тепло. Надо мной возникла башка Франкенштейна, он даже свой здоровенный лоб не наморщил. Посмотрел на мою глотку, потом на нос.
— Блядь, — сказал он, обрызгав меня слюной. — Промазал.
Я увидел, как он слегка двинул рукой. Его кулак…
Я размахивал руками, стараясь убрать от себя этих мудаков. Они навалились со всех сторон, щипались, тыкали меня и толкали. Вам это, небось, страшным не кажется, но я думал о том, что они сделают дальше, поэтому и стал с ними бороться. Началось-то все со взглядов. Сначала они смотрели на меня издалека. Потом с близи. Потом…