Толкователь болезней - Лахири Джумпа

Вот почему господину Капаси польстил интерес миссис Дас к его работе. В отличие от жены, она напомнила ему, что перевод требует умственных усилий. А еще миссис Дас назвала это романтичным. В ее отношении к мужу не виделось никакой романтики, а вот господин Капаси чем-то ее заинтриговал. Может быть, мистер и миссис Дас не подходили друг другу, так же как он и его жена? Может, этих людей тоже не связывало ничего, кроме троих детей и десяти лет брака? Он видел в этой чете признаки неблагополучия, характерные и для его собственной семьи, — препирательства, равнодушие, длительное молчание. Внезапный интерес американки, интерес, которого она не испытывала ни к мужу, ни к детям, кружил ему голову. А когда господин Капаси вспомнил, с каким выражением она произнесла «романтично», его и вовсе захлестнуло пьянящее чувство.

Ведя машину, он стал поглядывать на свое отражение в зеркале заднего вида, радуясь, что надел сегодня утром серый комплект, а не коричневый — коричневые брюки вытягиваются на коленях. Время от времени он посматривал в зеркало на миссис Дас. Причем не только на лицо, он также бросал взгляды на клубнику между ее грудями и золотистую ямочку у шеи. Он решил рассказать миссис Дас о других пациентах: молодой женщине, которой казалось, что на позвоночник капает дождь; мужчине, из чьей родинки стали расти волосы. Миссис Дас слушала внимательно, причесываясь небольшой пластиковой щеткой, похожей на овальное ложе с гвоздями, задавала вопросы, просила привести новые примеры. Дети притихли, высматривая на деревьях обезьян, мистер Дас погрузился в чтение путеводителя, так что господин Капаси и миссис Дас беседовали почти с глазу на глаз. Так прошло полчаса, и они остановились перекусить в придорожном ресторанчике, торгующем оладьями с начинкой и сэндвичами с омлетом. Обычно в таких поездках господин Капаси с нетерпением ждал обеденного времени, когда можно спокойно посидеть и выпить горячего чаю. На сей раз остановка на обед его не радовала. Семья Дас уселась за столик под пурпурным зонтом с белыми и оранжевыми кистями, и официант в треуголке принял у них заказ, а господин Капаси неохотно проследовал к соседнему столику.

— Господин Капаси, идите к нам! — окликнула его миссис Дас. Она посадила Тину к себе на колени и настояла, чтобы гид присоединился к ним. И так все вместе они пили бутылочный манговый сок и ели сэндвичи, и луковые кольца, и картофель в кляре из пшеничной муки грубого помола. Покончив со вторым сэндвичем, мистер Дас сфотографировал всю компанию за трапезой.

— Сколько еще ехать? — спросил он господина Капаси, когда менял пленку.

— Приблизительно полчаса.

Дети уже выскочили из-за стола и побежали смотреть на обезьян, обосновавшихся на дереве поблизости, так что миссис Дас с господином Капаси сидели теперь на почтительном расстоянии друг от друга. Мистер Дас поднес фотоаппарат к лицу, закрыл один глаз и высунул кончик языка.

— Нет, так не пойдет. Мина, сядь поближе к господину Капаси.

Женщина придвинулась. Он ощутил запах ее кожи, напоминавший смесь виски и розовой воды. Внезапно господин Капаси заволновался, что она может почувствовать запах его пота, выступившего под синтетическим материалом рубашки. Он одним глотком осушил бутылку мангового сока и пригладил седые волосы. Сок капнул ему на подбородок. Заметила ли это миссис Дас?

Не заметила.

— Какой у вас адрес, господин Капаси? — вопросила она, копаясь в соломенной сумке.

— Вы хотите записать мой адрес?

— Чтобы прислать вам снимки, — объяснила она. — Фотографии.

И передала ему клочок бумаги, поспешно оторванный от страницы журнала про кино. Чистого места было мало, поскольку узкую полоску почти полностью занимали строчки статьи и крошечный кадр, на котором герой и героиня какого-то фильма обнимались под эвкалиптовым деревом.

Когда господин Капаси записал свой адрес аккуратным, разборчивым почерком, обрывок бумаги свернулся. Миссис Дас начнет писать ему, интересуясь, как прошел день в лечебнице, и он станет ей красноречиво отвечать, выбирая только самые увлекательные истории, над которыми она будет хохотать в своем доме в Нью-Джерси. Со временем она признается, что разочаровалась в своем браке, а он напишет о своей несчастливой семейной жизни. И из-за этого их дружба станет расти и крепнуть. У него будет их фотография — они вдвоем сидят под пурпурным зонтом и едят жареный лук, — и он уже решил, что спрячет снимок между страницами справочника по русской грамматике.

Предаваясь мечтам, господин Капаси ощутил внутри легкий приятный толчок. Это чувство походило на то, которое он испытывал много лет назад, когда после долгого и кропотливого обращения к словарям наконец мог прочитать фрагмент из французского романа или итальянский сонет, где понимал слово за словом без каких-либо усилий. В такие минуты господин Капаси верил, что мир устроен правильно, что все старания вознаграждаются, а совершенные ошибки в конечном итоге обретают смысл. Обещание, которое сейчас он услышал в словах миссис Дас, наполнило его той же верой.

Господин Капаси отдал ей клочок бумаги со своим адресом, но сразу же забеспокоился, что неправильно написал имя или случайно поменял местами цифры почтового индекса. Он с ужасом представил, что письмо потеряется, фотография никогда не дойдет до него, застрянет где-нибудь в Ориссе, близкая, но совершенно недосягаемая. Он хотел попросить миссис Дас позволить взглянуть на адрес еще раз, но она уже бросила обрывок бумаги в кавардак своей сумки.

В Конарак они приехали в половине третьего. Храм, построенный из песчаника, оказался массивной пирамидальной постройкой, по форме напоминающей колесницу. Он посвящен великому властителю жизни, Солнцу, которое на своем ежедневном пути по небосводу касается трех сторон здания. В цоколе с северной и южной сторон вырезаны двадцать четыре гигантских колеса. Все сооружение как будто тянут за собой семь коней, мчащихся по небу. Когда туристы подъехали к храму, господин Капаси объяснил, что памятник построен в 1243–1255 годах усилиями тысячи двухсот мастеров по указу прославленного правителя из династии Гангов, царя Нарасимхадевы I, в память победы над армией мусульман.

— Тут написано, что храм занимает около ста семидесяти акров земли, — сообщил мистер Дас, читая путеводитель.

— Здесь как в пустыне, — заметил Ронни, бегая глазами по песку, окружающему храм со всех сторон.

— Когда-то в полутора километрах к северу отсюда текла река Чандрабхага. Теперь она пересохла, — глуша мотор, объяснил господин Капаси.

Они вышли из машины, направились к храму и остановились сфотографироваться у двух львов, стоящих у подножия лестницы. Затем господин Капаси повел их к одному из высеченных в камне колес высотой больше человеческого роста и диаметром три метра.

— «Колеса символизируют круговорот жизни, — читал мистер Дас. — Они изображают цикл творения, сохранения и познания». Прикольно. — Он перевернул страницу. — «Каждое колесо имеет восемь толстых и восемь тонких спиц, означающих деление дня на восемь одинаковых частей. Ободы украшены фигурами птиц и животных, а медальоны на спицах изображают женщин в разнообразных эротических позах».

Действительно, цоколь украшали бесчисленные орнаменты в виде нагих переплетенных тел, занимающихся любовью в различных позах; женщины уцепились за шеи мужчин и навечно обвили ногами бедра любовников. Кроме того, здесь имелись разнообразные картины из бытовой жизни — сцены охоты, торговли; человек, стреляющий из лука в оленя; строй воинов с мечами в руках.

Войти в храм было невозможно — внутренность давно завалило битым камнем, — но семья Дас, так же как и все туристы, которых привозил сюда господин Капаси, любовалась сооружением снаружи, медленно обходя его со всех сторон. Мистер Дас плелся позади родных и делал фотографии. Дети бежали впереди, указывая пальцами на фигуры обнаженных людей. Особенно их заинтересовала пара Нагамитуна — полулюдей-полузмей, которые, по преданию, как рассказал господин Капаси, жили в самой глубине моря. Господин Капаси был рад, что экскурсантам понравился храм, и особенно доволен, что памятник произвел впечатление на миссис Дас. Она то и дело останавливалась и молча разглядывала фигуры любовников, шествие слонов или нагих по пояс музыкантш, бьющих в двухсторонние барабаны.