Город металлических людей. Книга первая (СИ) - Высоковская Евгения

– Из дальнего леса, – еле слышно произнесла она, и Леобен даже пригнулся, чтобы разобрать ее слова. Он, как и другие, много слышал разговоров «про тот самый лес», но никогда не придавал этому значения. Неужели там правда кто-то живет? Кто-то говорил, что из леса пришли болезни, но Лео не особо верил. Но он помнил, как странник ушел в лес и не вернулся, хотя, может быть, он просто добрался до нужного места и возвращаться не собирался.

– А как тебя зовут?

– Лаура, – ответила девушка и вдруг, словно в каком-то порыве, порылась в своей сумке, которую прятала за ящиками, и протянула Леобену кулон на кожаном шнурке. – Это тебе, это может принести пользу. И просто красиво.

Она снова смутилась, а Лео стал рассматривать безделушку. Он никак не мог понять, как она сделана. Похоже было, что это корень какого-то растения, который обвился сам вокруг себя, пока рос. Он был покрыт темным лаком и действительно выглядел красиво.

– Только лучше носи его на теле, – вдруг сказала Лаура. – Чтобы никто не видел. Люди не всегда хорошо относятся к вещам, которых не понимают.

Она глубоко вздохнула, и Лео почудилась дрожь в ее вздохе. Он нахмурился.

– Мне нечем заплатить, – сказал он, нерешительно протягивая корень обратно.

– Ничего не надо, это подарок. – Лаура мягко оттолкнула его руку. – Просто я хочу, чтобы кто-то обо мне помнил. За пределами леса.

В рядах женщин возле ящиков почувствовалось шевеление. Все они суетливо прятали свои скромные товары и поделки в сумки и переворачивали ящики так, словно на них ничего никогда не лежало. Лаура тоже занервничала и быстрым жестом смахнула в сумку травки и склянки.

– Возможно, это облава, – испуганным голосом сказала она. – Я ни разу еще не попадалась и не хочу.

С этими словами она быстрыми мелкими шажками засеменила прочь, направляясь к небольшому тоннелю в каменном доме. Остальные женщины, свернув пожитки, прыснули в разные стороны. Растерянный Лео остался один возле брошенных пустых ящиков и увидел наконец группу стражников, которые принялись прочесывать рынок. Юноша их не боялся, но ему не хотелось попасться на глаза тем, кто уже с утра прошелся недобрым словом по его внешности, и он пошел вслед за Лаурой, которая уже скрылась из поля зрения.

Проходя через арку, он увидел, что по обеим ее сторонам есть входы в кабаки. Это его не заинтересовало, но улочка, по которой он двинулся дальше, вся состояла из питейных заведений. Развернув карту, чтобы сориентироваться, Леобен заодно узнал, что это место звалось Кабацким переулком. А еще, что отсюда практически по прямой можно было добраться до дома дяди Дина. Повеселевший Лео быстрым шагом двинулся вперед. Пусть он не нашел работу, но обязательно найдет, а в его сумке лежит отличный сувенир для Эбигейл, который поможет защититься от дождя, а, главное, у него есть лекарство для нее! В его действенность он поверил, лишь взглянув в переливающиеся речной волной глаза Лауры.

Кажется, она была очень несчастна и напугана, и только сильная нужда заставила ее прийти на рынок и продавать там свои зелья. Если она и правда выходец из леса, то все, что она делает, крайне опасно для нее. Люди боятся тех мест. Никто не ходит в дальний лес. И неизвестно, что ждет того, кто прибыл оттуда один.

Лео шел, не сворачивая, и вскоре увидел вдалеке знакомые очертания каменного дома, в котором вчера они с Эби выпросили ночлег.

Глава 8. Ева

Далеко от Города, над лесом, окружавшим большое озеро, стоял один из погожих осенних деньков, так редко баловавших увядающую природу этой местности. Деревья и кусты уже вовсю разоделись в ярко-красную и желтую листву, и между ними было почти невозможно с первого взгляда различить копну длинных огненно-рыжих волос девушки, гулявшей по лесу. Она завязала их в красивый свободный хвост, и несколько оранжевых прядок выбились из него и вились мелкими кудряшками вдоль милого белого личика с миндалевидными голубыми глазами.

На девушке было длинное платье из мешковины, как и на Лауре, что встретилась на рынке Леобену. Платье так же было подпоясано кожаными шнурками и украшено вышивкой: по всему полотну шел тонкий узор из разноцветных осенних листьев. Ее звали Ева, и она тоже была жительницей дальнего леса, любившей, однако, изредка убегать туда, где была опасность случайно наткнуться на поселенцев. Она их не боялась, умело скрываясь в густых лесных дебрях, бесшумно ступая по земле и мху: босиком – в летние дни, а с наступлением холодов – в изящных кожаных унтах, отороченных коротким мехом. В ветвях старого дуба она сплела себе небольшой шалаш, мастерски замаскированный густой листвой, на случай, если нужно будет пересидеть ливень или скрыться от заметивших ее людей. Или просто переночевать: путь до дальнего леса был неблизким.

На берег она приходила в ясную погоду, чтобы полюбоваться красивейшим озером, в котором отражалось ярко-голубое небо. В дальнем лесу были озера, болота и узкая горная речка, но ничто из этого не могло сравниться с великолепием Большого озера. Осенью вода у берега была усыпана яркими листьями, которые окружали зеркало синей воды, словно золотая рамка. Изредка Ева натыкалась на рыбаков и тогда наблюдала за ними из-за деревьев, не рискуя выходить к озеру.

Сегодня она еще из леса услышала громкий всплеск воды, потом еще один и, обвив руками толстый ствол березы, осторожно выглянула из-за нее. Кто-то лежал на берегу, безуспешно пытаясь встать. Подавив первый порыв броситься на помощь, Ева еще внимательней всмотрелась в фигуру. Та искрилась под солнцем, словно двуногая рыба, покрытая серебристой чешуей. У девушки перехватило дыхание. Она никогда не слышала, чтобы в этом озере водились такие существа. Лежавшее на берегу создание тем временем с огромным трудом поднялось на ноги и, едва волоча их, направилось к лесу. Оно двигалось будто из последних сил, и казалось, что каждый шаг причиняет невыносимые страдания. Движения существа были неестественными и резкими, совершенно нечеловеческими. Ева тревожно наблюдала, как оно медленно приближается к деревьям, за которыми она скрывалась, и вдруг с ужасом разглядела, что вместо лица у него оскаленный череп.

Зажав двумя руками рот, чтобы ненароком не закричать, девушка буквально приклеилась к дереву, моля высшие силы о том, чтобы ее не заметили. Правда, странное создание, что выбралось на сушу, было полуживое и шло с таким трудом, что никогда ему не угнаться бы за Евой, которая умела ориентироваться в любом лесу с закрытыми глазами. Но оно было такое страшное, что девушку словно парализовало. Из испуганных голубых глаз текли слезы, пока она, тихонечко обходя свое прикрытие, старалась не попасть в поле зрения уродливого чешуйчатого существа с головой-черепом.

Оно девушку совсем не замечало и брело наобум, двигаясь судорожными рывками, приникая к каждому стволу и спотыкаясь даже о едва выступающие из земли корни. В какой-то момент оно зацепилось ногой за небольшую корягу, рухнуло на колени и никак не могло подняться снова. Жуткое создание пыталось опереться на руки, цеплялось за ветки кустов, чтобы подтянуться, но сил не хватало, и оно неизменно падало на землю. Ева вновь почувствовала щемящую жалость в груди. Кто бы или что бы это ни было, кажется, можно было подойти немного ближе и хотя бы рассмотреть его. Девушка вышла из своего укрытия и робкими шажками двинулась к лежавшему на земле.

– Эй, – позвала она издалека, пересиливая страх. – Что с вами случилось?

Серебряные плечи существа дернулись и снова застыли. Ева подошла еще немного ближе и увидела, что в некоторых местах на блестящем теле видны лохмотья одежды и налипший речной ил. Приглядевшись внимательнее, она поняла, что блестит не чешуя. То, что лежало сейчас перед ней, было очень похоже на человека, только созданного как будто не из плоти. Силы небесные, он же железный! Девушка снова окликнула странного человека, и тот вдруг, будто из последних сил, напрягся и повернул к ней свою ужасающую голову, уставившись пустой черной глазницей и светящимся зеленым глазом. Ева застыла на месте. Ноги словно приросли к земле. Она видела, как металлическое тело сотрясают мелкие судороги, но оно почти уже не могло шевелиться. Нижняя челюсть двигалась вверх-вниз, будто существо пыталось что-то сказать, но у него не получалось, и лишь едва слышное мычание вырвалось из его оскаленной пасти.