Напарница - Наталья Авербух

— Как, разве дядюшка не устраивал в вашу честь балы? — искренне изумилась я.

— Устраивал, но я сказывалась больной всякий раз, — тихонько призналась Аманда. — Мне казалось, каждый, увидев меня не за роялем, начнёт смеяться и скажет, что я не на своём месте.

— Однако вы согласились участвовать в концерте, — заметила я.

— Но, Ка… Ивона, я же не клялась вовсе бросить музыку! — возмутилась барышня. — Но на балу я желаю танцевать и веселиться.

— Это не бал, это званый вечер, — ответила я, последние слова произнеся по-острийски. — И, потом, как вы будете веселиться, если вы никого тут не знаете?

— О, — потянула Аманда. — Кат…

— Ивона, — перебила я.

— Ивона, — послушно повторила барышня. — Ты права, моя дорогая, я совершенно об этом не подумала! Как же быть?

— Этому горю тоже помочь не трудно, — весело отозвалась я. — Прошу вас, дождитесь, пока закончится первый танец, и мы попросим хозяина дома представить вас остальным гостям.

— О, Ивона, ты меня спасаешь! — воскликнула Аманда так громко, что жена синдика оторвалась от игры и удивлённо на нас покосилась.

Сын синдика объявил танец — один из тех весёлых, и даже буйных танцев, которыми в Дейстрии никто не стал бы открывать бал, и подошёл к нам. При приближении кавалера Аманда наполовину вышла из-за кресла и протянула Дрону руку, как старому и признанному приятелю.

— Что это значит? — нахмурился авантюрист, с неудовольствием глядя на меня. Очевидно, столь явное пренебрежение приличием, которое Аманда допустила, явившись на вечер тайком, с опозданием, да ещё и в дейстрийском наряде, сын синдика приписал моему влиянию. Я нахмурилась в ответ, надеясь дать понять Дрону Перте, что теперь уже он нарушает все возможные правила вежливости.

— Аманда хочет попросить вас представить её другим гостям, — произнесла я вслух.

— Когда закончится первый танец, сударь, — вежливо добавила барышня и потупила взгляд.

— О, разумеется! — всё с тем же неудовольствием отозвался сын синдика, пожимая барышне руку, и отвесил ей сдержанный дейстрийский поклон. Музыканты, явно приготовившиеся играть, замерли, с удивлением глядя на нас, и в зале послышались шепотки. — Я буду счастлив оказать вам эту услугу.

— Я так благодарна вам, сударь, за вашу любезность, — прошептала Аманда и очаровательно покраснела. Дрон смутился.

— Хозяюшка, вы простите меня? — ещё раз поклонился он Аманде и повернулся ко мне. — Ивона, прошу вас, окажите мне честь и согласитесь танцевать со мной первый танец.

— Охотно, сударь! — ответила я и, приняв предложенную руку, поднялась с кресла, сделала глубокий острийский реверанс и позволила себя вывести на середину зала. Гости — вернее, молодая и танцующая их часть — разом облегчённо выдохнули: задержка показалась им опасной, а начинать первый танец без хозяина дома в Острихе считается не просто невежливым, а даже оскорбительным, и любого наглеца ожидал бы смертельный поединок. Скрипачи картинно взмахнули смычками, кларнетист поднёс свой инструмент к губам, и заиграла, наконец, музыка. Дрон Перте подхватил меня, приобняв за талию и повлёк через вихрь танца, от которого я неделей раньше непременно бы сломала ноги в тщетной попытке исполнить все необходимые па.

— Благодарю вас, сударь, — еле дыша, произнесла я, когда Дрон, закончив танец, подвёл меня обратно к моему креслу. Вампир научил меня танцевать, но я как-то не думала, что мои ноги, простите за вольную подробность, не привыкли к таким движениям, и теперь едва только не подламывались. — Этот танец… был… незабываемым…

— Где вы научились танцевать, Ивона? — вместо ответа шепнул сын синдика.

— Сударь?

— Я спросил, где вы научились танцевать, — безжалостно повторил авантюрист. И немедленно добавил:

— Вы ведь за этим выходили из дома той ночью… когда вернулись красная от поцелуев и сама не своя?

— Тише, сударь! — испуганно оглянулась я на Аманду. Но та стояла возле кресла с вежливой улыбкой и смотрела в другую сторону, не собираясь нам мешать.

— Вы не возмутились, — отметил Дрон Перте. — Теперь я понимаю, почему во время танца у вас было такое отстранённое выражение лица. А теперь скажите честно — это того стоило?

— Простите? — притворилась ничего не понимающей я.

— Умение танцевать — оно стоило вашей крови? Стоило насыщать мертвеца и целовать его в холодные губы?

— Сударь!

— Отвечайте, Ивона! Чёрт возьми, вы живёте в моём доме!

Но отвечать мне не пришлось: усталые ноги меня едва держали, от волнения и утомления после танца тесный корсет показался жестокими оковами, и я, теряя сознание, повисла на руке своего мучителя. Аманда немедленно выскочила из-за кресла, подхватила меня под руку и, бросив на Дрона Перте возмущённый взгляд, помогла сесть.

— Не хотелось бы показаться невежливой, сударь, — холодно проговорила барышня, — но я решительно настаиваю, чтобы моей подруге был предоставлен покой и оказана необходимая помощь.

Она достала платочек, флакончик лавандовой воды и принялась протирать мои виски, время от времени похлопывая по щекам.

— Если вы непременно желаете оказать помощь, милая барышня, — в тон Аманде отозвался Дрон, — то позвольте мне внести свою лепту.

Мне хотелось запротестовать, попросить их обоих отойти и прекратить привлекать ко мне внимание, но, увы, я была слишком слаба, и могла только осознавать происходящее, не слишком надеясь повлиять на события. Потому Дрон, не встретив никакого сопротивления, отстранил барышню от кресла и принялся помогать сам, в меру своего разумения. Он наклонил меня вперёд, насколько это позволял корсет и быстро ослабил шнуровку. Я вздохнула, чувствуя, что, наконец, могу дышать и говорить, и немедленно потребовала от сына синдика оставить меня в покое.

— Погодите немного, сударыня, — с чуть заметной усмешкой ответил Дрон Перте. — Хотелось бы всё же удостовериться, что вы пришли в себя… или перестали притворяться.

Отстранив руки молодого человека, я с негодованием выпрямилась и поспешила опереться на спинку кресла, чтобы не дать ослабленному корсету сползти вниз.

— Позвольте вам заметить, милостивый хозяин, — гневным шёпотом, по-острийски, отозвалась я, — моя личная жизнь — это моё и только моё дело, и ваше любезное приглашение потеряло свою ценность в тот самый момент, когда вы стали предъявлять ко мне такие требования, которые в вашей стране не предъявляются даже законной жене!

— Вот вы как заговорили, — так же шёпотом отозвался Дрон Перте. — Давно пора, хозяюшка, роль оскорблённой недотроги подходила вам куда меньше.

— Сударь! — воскликнула Аманда, которая, не слыша подробностей разговора, всё же заметила охватившие нас чувства.

— Дрон! — с тем же упрёком окликнула сына жена синдика.

— Прошу прощения, я забылся, — достаточно громко, чтобы его могли расслышать обе женщины, отозвался сын синдика и поклонился обеим. — Матушка, вы совершенно правы. Хозяюшка, преклоняюсь перед вашей мудростью. Ивона, надеюсь, вам теперь лучше.

— Благодарю за заботу, милостивый хозяин, — холодно отозвалась я.

— В таком случае позвольте пригласить вас на второй танец, — поклонился мне Дрон Перте.

— Сударь, как вы можете! — запротестовала Аманда.

— Милая барышня, поверьте, — поклонился в ответ Дрон Перте, — я никогда не осмелился бы произнести подобное приглашение, если бы танец, который я мечтаю танцевать в обществе вашей подруги, не был бы полной противоположностью первого. Также позвольте вас заверить, что я помню своё обещание, и обязательно вас представлю, как только выдастся подходящий момент.

— Сударь! — запротестовала я, глядя, как Аманда опускает голову, надеясь скрыть набегающие на глаза слёзы. — Я ещё слишком слаба, чтобы принять ваше приглашение. Окажите мне услугу, пригласите Аманду на этот танец, убеждена, от танца с ней вы получите не меньшее удовольствие, чем от моего общества.

— Ивона, дорогая! — запротестовала Аманда, но Дрон, к моему удовлетворению, уже склонился перед ней в церемонном поклоне и отошёл объявлять танец не раньше, чем добился согласия.

Скрипки, чуть-чуть не попадая друг другу в такт, играли музыку для красивого плавного танца, пришедшего в Острих откуда-то с северо-востока и только недавно появившегося в Дейстрии. Жена синдика оглянулась по сторонам, хлопнула в ладоши и что-то шепнула подошедшей к ней горничной. Та понятливо кивнула, быстро удалилась, а после подошла ко мне, держа в руках красивый кружевной палантин.

— Накиньте, хозяюшка, — тихонько посоветовала она, — и пойдёмте со мной. Я помогу вам привести себя в порядок.

Когда я вернулась, танец уже закончился, и Дрон Перте, верный своему слову, обходил с Амандой гостей, вновь разбившихся на небольшие группки по пять-шесть человек в каждой. Я хотела снова занять своё кресло, но меня подозвала к себе жена синдика и попросила подержать её карты, пока она будет обмахиваться веером.