Семья Звонаревых - Александр Степанов

– Да, очухался я только на пароходе в Японии и сразу не понял, куда попал. Сёстры-японочки что-то лопочут, улыбаются, думал – это кошмарный сон мне снится. И только потом сообразил, что попал в плен. Чуть не выпрыгнул от огорчения за борт, а тут, откуда ни возьмись, Блохин появился. «Как ты, варначья душа, попал сюда?» – спрашиваю его. «Высмотрел, – говорит, – где Вы находитесь, дополз до Вашего эшелона, меня на Ваш пароход и посадили». Так вместе и приехали в Японию.

– Когда я в первый раз увидел тебя в госпитале в Нагое, ты представлял собой марлевую куклу с отверстием для рта. Глаза и те были забинтованы, – вспоминал Звонарёв.

– Провалялся я без малого с полгода и сдох бы со скуки, не будь Блохина и других наших ребят с Электрического Утёса, – с волнением сказал Борейко.

– Это верно, было скучно. Делать нечего, живёшь на всём готовом… сказал Звонарёв.

– Ты для развлечения ухаживал за японочками, даже, мне помнится, в бане с ними мылся, – хитро подмигнул Борейко Звонарёвой.

– Во-первых, это неправда, а во-вторых, это было давно… кто старое вспомнит, тому глаз долой, – попытался было замять разговор поручик.

– Расскажи, расскажи, муженёк! Я хоть и с большим опозданием, но всё же узнаю о твоих похождениях, – весьма выразительно проговорила Звонарёва.

– Да и рассказывать не о чём – неинтересно. Пошёл я однажды в японскую баню. У них она состоит из одной общей ванны, перегороженной просто бамбуковой полкой. В одной половине купаются мужчины, в другой женщины. Японцы низкорослы. Я же – вон какой вымахал. Когда японки увидели меня, так и полезли на мужскую половину. Обступили меня со всех сторон, что-то говорят, смеются, трогают пальцами. Я не знаю, куда мне деваться от стыда, отмахиваюсь от них, а они только сильнее смеются. Спас меня старый японец, начал бить женщин мокрым полотенцем и разогнал их. Только всего и было, – неторопливо рассказал Звонарёв.

– Свежо придание, да верится с трудом, – съехидничал Борейко.

Неожиданно к батарее подъехал большой автомобиль. Из него вышел высокий, седой, сухощавый генерал с живыми, умными глазами, в сопровождении нескольких человек. Он легко, чуть враскачку, походкой старого кавалериста направился к солдатам.

Солдаты угадали в нём командующего фронтом генерала Брусилова. Он сразу понравился своей внешностью, открытым приветливым лицом и лукавой усмешкой.

– Здорово, богатыри! – громко крикнул генерал, и в голосе его было столько бодрости и ласки, что артиллеристы в ответ гаркнули во всё горло.

– Спасибо за службу геройскую! Где Ваши офицеры?

Из палатки навстречу Брусилову уже спешили Кремнёв и остальные офицеры. Отдав рапорт генералу, капитан вытянулся перед ним, ожидая дальнейших приказаний.

– Постройте людей, я хочу лично наградить отличившихся в минувших боях.

– Слушаюсь, Ваше высокопревосходительство! – ответил Кремнёв и приказал солдатам построиться за орудиями.

Когда это было выполнено, один из адъютантов зачитал по наградному списку фамилии награждённых, и генерал Брусилов лично вручал кресты солдатам, попутно расспрашивая их о совершённых подвигах.

– Новым Георгиевским кавалерам – ура! – закончил генерал раздачу наград.

Дружные раскаты «ура» разнеслись в тихом вечернем воздухе, вспугнув задремавших было аистов.

– Позвольте теперь поздравит Вас с производством за боевые отличия, мужество, умелое командование в бою в подполковники, – крепко пожал генерал руку Кремнёву, – а остальных господ офицеров – с очередными наградами. за здоровье Вашего командира и офицеров – ура! – провозгласил он.

– Нельзя ли у Вас выпить стакан воды? – перешёл на обычный тон генерал, вытирая платком пыльный, вспотевший лоб и седую, стриженную ёжиком голову.

Кремнёв предложил ему зайти в палатку. В палатке генерал сначала поздоровался с женщинами, которых представил Кремнёв, затем с Борейко и его офицерами.

– Вы и есть та самая госпожа Звонарёва, которая лично захватила в бою санитарный автомобиль и тут же приспособила его для работы на передовой, чуть ли не в пехотных цепях? – осведомился Брусилов.

– Захватили автомобиль солдаты, я лишь использовала его по назначению.

– В таком случае позвольте Вас горячо поблагодарить от лица раненых, которым Вы оказали неоценимую помощь, и от самого себя, – и, сняв фуражку, генерал почтительно поцеловал Варину руку и тепло пожал руки сёстрам.

Потом он обратился к Борейко с просьбой показать ему свои огромные гаубицы, которые перегрызли становой хребет железной обороны немцев на Луцком направлении.

Адъютант, справившись о фамилии Борейко, что-то шепнул на ухо генералу. Тот встал из-за стола, за ним поднялись и остальные.

– За успешное руководство действиями артиллерии на основном участке прорыва в минувших боях, за превосходное знание своего дела властью главнокомандующего фронтом поздравляю Вас, капитан Борейко, с производством в подполковники и назначением командиром тяжёлого дивизиона батарей «Литера Б», как отныне официально называются Ваши двенадцатидюймовые батареи, – и он крепко пожал руку капитана.

– Боря! Позвольте и мне пожать Вашу штаб-офицерскую руку, улыбнулась Варя и со всей силой тряхнула Борейко за руку.

– Где это Вас так изранило? – справился генерал, глядя на изборождённое шрамами лицо Борейко.

Офицер коротко пояснил.

Оборона Артура является блестящим примером того, на что способны в бою за свою родину русский солдат и офицер даже в самых трудных условиях, – сказал с чувством Брусилов.

За чаем Сологубенко спешно достал из неприкосновенных запасов две бутылки красного вина, которое и выпили за здоровье отличившихся и награждённых.

Завязался общий разговор, когда за палаткой неожиданно раздался солдатский хор:

Что за песни, что за песни,Распевает наш русак!Так тебе, хоть ты тресни,Никогда не спеть, пруссак!Золотые, удалые, не немецкиеПесни русские, живые, молодецкие!

Брусилов прислушался к пению.

– Люблю русский народ, люблю наши народные песни. Сколько в них удали, широты и простора, они берут прямо за сердце! – с волнением проговорил генерал.

В это время подскакал верхом Хоменко. Он неловко спрыгнул с седла и подошёл к генералу.

– Приехал поблагодарить Ваших чудо-богатырей за боевую службу, похлопал Брусилов полковника по плечу. – заодно поздравить офицеров с наградами.

– Вот какие у меня боевые сынки, Ваше высокопревосходительство, скоро своего батьку в чинах догонят, – улыбнулся Хоменко, глядя на Кремнёва и Борейко.

– Не догонят, Михаил Игнатьевич! Я уже послал в царскую Ставку телеграфное представление о производстве Вас в генералы.