Заклинатели - Анастасия Александровна Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эллекен протянул руку Вольфзунду, но тот даже не пошевелился.
– Ты говоришь, что не хочешь меня убивать. Но боюсь, что я не могу сказать тебе того же самого.
– Конечно-конечно. – Эллекен сделал шаг назад, будто уступая нежеланию Вольфзунда налаживать отношения. – Ты ведь однажды уже пытался убить собственного отца. Как по мне, это страшнейшее желание, какое только может возникнуть у любого живого существа.
– О нет, – покачал головой Вольфзунд. – Поверь мне, ты не прав. Есть вещи гораздо более страшные… Предательство, например. Я не знаю, какое зло должно источить сердце, чтобы предать собственного ребёнка. Убить не тело – убить доверие, вот что страшно. Страшно и больно, отец.
– Ты давно не мальчик, – возразил Эллекен. – И пора бы тебе забыть юношеские обиды, если ты хочешь зваться Владыкой.
Мел не выдержал и громко фыркнул. Казалось, ещё чуть-чуть, и его раздражение породит настоящие искры. Вольфзунд бросил на сына предостерегающий взгляд и снова обратился к Эллекену.
– Память можно стереть заговорами и зельями. Но что делать с этим?
Вольфзунд снял перчатку с правой руки, обнажив бестелесную наколдованную кисть, и медленно закатал рукав камзола. На белой коже предплечья чернели уродливые, неровные символы, как стая ворон, беспорядочно рассевшаяся на снегу. Знаки безобразно портили красивую руку, казались чем-то настолько чуждым и неестественным, что Мел отвёл взгляд. Он знал, что отец стыдится этой метки и старается, чтобы никто о ней не знал. Символы уродовали его кожу так же, как грубый шов уродует тонкий шёлк, как рваный порез уродует художественное полотно, а неровный скол – статую. Сколько времени прошло, а они даже не потускнели.
– Если ты захочешь, я сотру и это, – небрежно бросил Эллекен.
Вольфзунд на мгновение поднял взгляд и посмотрел Эллекену прямо в лицо.
– Раньше хотел. Страстно хотел, отец. Но сейчас – нет. Я не хочу забывать, каким жестоким ты был со мной и матерью. Если у меня не останется этого, то кем буду я сам? Я стал тем, кто я есть, во многом благодаря тебе. Благодаря желанию не быть похожим на тебя. Так что оставь мне мои шрамы.
– Как хочешь. Мне, в общем-то, всё равно. Так что скажешь, Вольфзунд? Ты ведь позвал меня не для того, чтобы поговорить о старых ранах? Повторюсь: я буду рад, если ты забудешь о юношеских обидах и присоединишься ко мне. Я прощу тебе даже твою любовь к смертным. Отчасти я разделяю её: эти покладистые существа слабы, но очень полезны. Я вовсе не собираюсь убивать их всех. Я просто отдал их столицу на растерзание нежити – как урок на будущее. Надеюсь, другие города не станут мне противиться, и даже старые Магистры не учинят мне неприятностей. Кстати, как они? Не жалуются на здоровье?
– Они собрали неплохие запасы магии, – ухмыльнулся Вольфзунд. – Которые ты прозевал из-за того, что на Библиотеке стояла защита. Отчего-то даже твои верные помощники не сообщили тебе об этом. Не хотели, чтобы ты стал сильнее? Не знаю. Да теперь и неважно. Твою нежить уже почти уничтожили. Как и твою Стаю. Это сделал я.
Лицо Эллекена вытянулось, глаза из насмешливых сделались разъярёнными. Он сделал шаг вперёд, но Вольфзунд повелительно вскинул руку, останавливая отца.
– Тебя ждут дома. Незамедлительно.
Голос Вольфзунда стал звучать неестественно, слишком напряжённо, и только по мимолётному взгляду, брошенному в его сторону, Мел наконец понял, что эти слова адресованы ему. Могильный холод расползся от груди к кончикам пальцев…
– Отец!
Вольфзунд стремительно вытащил из кармана шарик со Священным Всполохом и швырнул его под ноги Эллекену.
– Мелдиан! Сейчас!
Меньше чем через мгновение раздался оглушительный рёв стихии и багряный, как кровь, огонь заполнил своим жаром всё вокруг.
Мел успел крутануться на месте: пламя опалило ему крылья, но не добралось до его тела…
* * *
Симониса перенеслась на крышу здания вокзала. Теперь гвардия была снабжена противоядием, и после того, как «Слёзы Тумана» отравят моуров, люди Авенума будут спасены.
Вскоре рядом с ней появился Хьёльд.
– Магрет с Эллекеном! – задыхаясь, прокричал он. За грохотом и гулом его голос терялся, и Симониса не сразу разобрала все слова. – Я должен забрать её!
– Они у замка?
Хьёльд закивал.
– Я был там. Вольфзунд не велел приближаться, но я отдал значительную часть своих сил камню и незаметно заложил его у основания замка. Вольфзунд был бы против, но пусть хоть чем-то помогу… Магрет, Сим! Она с этой тварью, Кристедом. И не знает, чем для них может закончиться этот день. Я должен вернуть её!
– Так отчего не забрал сразу? Ты только что оттуда, – разозлилась Симониса. – Разве Магрет не сделала свой выбор, Хьёльд? Почему ты очнулся только сейчас?
– До последнего не верил, – бросил он, и его голос потонул в грохоте. Целый городской квартал ухнул в болото, разверзающееся вместо мостовых. – Не думал, что она решит навсегда переметнуться… Это же Магрет! Если бы не Вольфзунд, её бы не было в живых!
Симониса не ответила. Вольфзунд уговорил большинство альюдов не вмешиваться: сил продажников и гвардии должно быть достаточно, чтобы не ставить альюдов под удар. Некоторых трудно было уговорить взять семьи и укрыться в Птичьих Землях, но всё же они согласились, когда Вольфзунд уверил их, что они могут помочь, частично передав ему силы. Эллекен не сделал ничего подобного – не дорожил своими приспешниками или так был уверен в том, что с ними ничего не случится?..
– Я никуда тебя не пущу, – произнесла Симониса после паузы. – Если ты не сразу вцепился в сестру, а сперва отыскал меня, значит, пришёл проститься? Боялся не вернуться больше? Я и так едва сдерживаюсь, чтобы не броситься к замку, а если и ты…
Симониса вцепилась в локоть Хьёльда. Альюд обнял её, прижав даже крепче, чем было необходимо. Они замерли, а небо со стороны замка вдруг окрасилось кровавым багрянцем.
*
