Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943 - Петр Букейханов

На исходе дня боевые группы 18-й танковой и 292-й пехотной дивизий нанесли последний удар на стыке 25-го и 10-го стрелковых полков 6-й гвардейской стрелковой дивизии и овладели одним из опорных пунктов второй линии русской обороны западнее Понырей – Карпуньковкой, на восточном берегу Сновы. Оттуда они могли бы продолжить наступление через Снову на 2-е Поныри, чтобы соединиться с 9-й танковой дивизией генерала Шеллера, но соединения генералов Шлибена и Клюге оказались крайне ослаблены боями. На следующий день генерал Гарпе приказал вывести 292-ю пехотную дивизию во второй эшелон 41-го танкового корпуса, а 18-я танковая дивизия получила задачу перейти к обороне, создав отсечную позицию на достигнутом рубеже.

На ольховатском направлении командование 47-го танкового корпуса попыталось активизировать наступление за счет ввода в бой 4-й танковой и 31-й пехотной дивизий. 4-я танковая дивизия, которой командовал опытный генерал-фронтовик Дитрих Заукен (Dietrich Saucken), была хорошо укомплектована танками – 96 боеготовых машин, личным составом – 14 166 военнослужащих, а также получила самоходную артиллерию и автотранспорт[1007]. Командование 9-й армии особенно рассчитывало на это соединение. К 17 часам боевая группа 4-й танковой дивизии выдвинулась из района Верхнее Тагино и развернулась на высотах южнее Саборовки на узком участке между 20-й и 2-й танковыми дивизиями. Около 17.30 150 танков и штурмовых орудий (по советской оценке[1008]) при поддержке пехоты 31-й пехотной дивизии вновь атаковали в направлении высоты 238,1 с задачей выбить оттуда подразделения советской 15-й мотострелковой бригады. Юго-восточнее гренадеры 2-й танковой дивизии продолжали вести бои за Погореловцы, чтобы со стороны Ольховатки атаковать высоту 234 и высоту 234,5, откуда по немецким танкам вели прицельный огонь батареи 3-й истребительной бригады полковника Рукосуева. Тем не менее, несмотря на ввод в бой резервов, к 19 часам немцам так и не удалось овладеть ни одной из ключевых высот, контролирующих путь между Самодуровкой и Ольховаткой к командующей высоте 274,5. Только благодаря успеху, достигнутому 20-й и 2-й танковыми дивизиями в первой половине дня, был перерезан прямой путь из Ольховатки на Самодуровку, а высота 238,1 глубоко охвачена с запада, юго-запада.

Одновременно боевая группа 2-й танковой дивизии (23 танка) атаковала северный склон высоты 257, где находился центральный опорный пункт советской 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Здесь немецкие танки вновь встретили огонь советской противотанковой артиллерии – на северо-восточных окраинах Кашары был развернут отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион (12 орудий калибра 76 мм) 16-го танкового корпуса. Танки отошли, а немецкая пехота, попытавшаяся атаковать батареи, была встречена беглым картечным огнем. Тем не менее, поскольку во второй половине дня 7 июля немецкие войска заняли северные окраины Ольховатки, вышли к ольховатскому большаку и Березовому логу (восточному), Кашара и высота 257 оказались в полукольце. Под натиском превосходящих сил противника к исходу дня 207-й гвардейский стрелковый полк 70-й гвардейской стрелковой дивизии отошел из хутора Кашара и закрепился в районе Кутырки, а левее его – 205-й полк. Отступила также и артиллерия. В этих боях отличились командир орудия и наводчик истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона 16-го танкового корпуса – сержант Петр Панов и рядовой Сергей Фадеев, которые, прикрывая переход дивизиона на запасную позицию, уничтожили 11 вражеских танков, за что оба были удостоены звания Героя Советского Союза.

Когда, потеряв 3 танка, командир немецкой боевой группы разделил ее на две части, стремясь обойти орудие Панова с флангов, расчет скрытно вручную переместил 76-мм пушку на другую позицию, откуда поразил еще 8 вражеских боевых машин.

Восточнее, используя достигнутый вначале успех, 6-я пехотная и 9-я танковая дивизии немцев нанесли удары в стык 6-й и 75-й гвардейских стрелковых дивизий противника, попытавшись «смотать» оборону русских вдоль большака Ольховатка – 2-е Поныри. Для этого в 19.30 6-я пехотная дивизия вновь атаковала хутор Битюг, чтобы выйти на 2-е Поныри через Битюгский овраг, а командир 9-й танковой дивизии генерал Шеллер спешно сосредоточил танковую боевую группу в лесу западнее села Березовый Лог, откуда немцы также нанесли удар в направлении на 2-е Поныри. Однако, как уже было отмечено, стык 6-й и 75-й гвардейских стрелковых дивизий обеспечивался сильным перекрестным огнем окопанной бронетехники 3-го танкового корпуса, отдельного танкового полка, а также полка 2-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. После того как артиллерийским огнем было подбито до 30 немецких танков, боевая группа 9-й танковой дивизии отошла в исходное положение. Части 6-й пехотной дивизии до наступления ночи вели бои за северные окраины села 2-е Поныри и хутор Битюг, но им приходилось атаковать из невыгодного положения, сосредотачиваясь в Битюгском овраге. Поэтому 25-й стрелковый полк 6-й гвардейской стрелковой дивизии отразил все атаки ружейно-пулеметным и минометным огнем.

К исходу 7 июля части 17-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Бондарева занимали следующее положение: 6-я гвардейская стрелковая дивизия с наступлением темноты уплотнила боевые порядки к своему правому флангу, в сторону Понырей, и оборонялась на рубеже станция Поныри (исключительно), северная окраина села Карпуньковка, 2-е Поныри; 75-я гвардейская стрелковая дивизия – на рубеже 2-е Поныри (исключительно), высота 257; 70-я гвардейская стрелковая дивизия в ночь с 7 на 8 июля перешла во второй эшелон обороны и расположилась по южному берегу лога Ендовище, оставив только один 207-й стрелковый полк на рубеже – высота 257 (исключительно), Кутырки.

На западном фланге участка вклинения, перед фронтом 28-го стрелкового корпуса генерала Нечаева, положение сторон осталось практически без изменений: к исходу 7 июля фронт проходил по линии Ольховатка, Самодуровка, высота 234,8, высота 250 и далее на северо-запад, затем по реке Турейке, Обыденки, Измайлово, Рудово (исключительно), далее по прежнему рубежу обороны 70-й армии.

Потери советского 17-го гвардейского стрелкового корпуса в этот день составили около 8 тысяч человек и 37 орудий, в том числе из-за массированных налетов германской авиации вечером 7 июля, когда отходившие со своих позиций стрелковые части были подвергнуты бомбардировочным и штурмовым ударам трех авиационных групп численностью по 25–30 машин каждая, делавших по 3–4 захода на цель[1009]. 16-й и 19-й танковые корпуса, активно участвовавшие в боях 7 июля, безвозвратно потеряли 84 танка (52 танка типа Т-34, 7 танков Mk-II и Mk-III, 17 Т-70 и 8 Т-60)[1010].

По данным С. Ньютона[1011], общие потери 9-й армии за 7 июля равнялись 2861 солдату и офицеру, а безвозвратные потери боевой техники за все три дня сражения – около 50 танков и столько же самолетов.

С другой стороны, по советским данным, 7 июля на фронте 13-й армии было убито и ранено около 8 тысяч немецких солдат и офицеров, уничтожено 98 танков и несколько самоходных орудий, причем одна только 9-я танковая дивизия потеряла свыше 50 танков, а 4-я танковая дивизия – около 40 машин[1012].

Как видно, при оценке потерь советское армейское и фронтовое командование старалось, чтобы они в худшем случае выглядели эквивалентными с обеих сторон, либо завышало потери противника.

Вместе с тем в ходе боев в районе станционного поселка Поныри и совхоза «1 Мая» немцы в действительности потеряли 10 средних танков, 3 штурмовых танка «Медведь» и 21 истребитель танков типа «Фердинанд», из которых 11 машин было повреждено минами[1013]. По утверждению Гудериана[1014], который в период с 10 по 15 июля находился в районе боевых действий под Курском и встречался с командирами-танкистами, «Фердинанды» сумели дойти до огневых позиций советской артиллерии, однако из-за отсутствия у них оружия ближнего боя – пулеметов не подавили многочисленные мелкие огневые точки русских, поэтому следовавшей за ними пехоте 86-й дивизии генерала Гельмута Вейдлинга (Helmuth Weidling, комендант округа обороны Берлина в апреле – мае 1945 года) не удалось в полной мере использовать успех своей бронетехники.

По мнению некоторых авторов[1015], «Фердинанды», изначально предназначенные для противотанковой обороны и действий на предельно дальних дистанциях прямого огневого контакта, не должны были иметь оружие ближнего боя. Однако в том случае если их планировалось тем или иным образом использовать в качестве средства прорыва позиционной обороны противника, то они непременно должны были быть оснащены пулеметами. В связи с нехваткой пехоты к лету 1943 года немецкие бронетанковые части выработали особую тактику преодоления противотанковой и траншейной обороны противника, основанной именно на использовании пулеметов.