И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

– Погоди, Поль, – произнес Сеньер и посмотрел на Обье, – раз месье комиссар об этом заявил, значит, у него имеются обоснования, которые компенсируют потерянное время и цирка, и императора.

Обье попросил минутку на то, чтобы заглянуть в свои записи. Достав свой миниатюрный блокнотик, он пролистал в нем несколько листов, после чего остановился на одном и прочел строго:

– Смена движения маршрута бродячего цирка «Парадиз» необходима потому, что Его императорское Величество на данный момент находится на отдыхе. Это причина первая. Также, Его императорское Величество, зная, что месье Сеньер планировал проехать поездом через Фонтенбло, чтобы порадоваться красотами пригорода столицы и увидать одноименный замок, предлагает, в связи со сменой маршрута, проехать через более роскошный Версаль и великий дворец Короля-Солнца, встав в городе на стоянку, поскольку Его императорское Величество планирует при таком исходе событий лично встретить месье директора на перроне, чтобы выразить почтение и благодарность за службу на благо империи, а также провести небольшой завтрак вдвоем, в качестве знака возможной дружбы. Это причина вторая.

Закрыв блокнотик и убрав его во внутренний карман сюртука, Обье пристально посмотрел на Сеньера и произнес:

– От себя добавлю, что такой исход будет в конечном итоге вдвойне благоприятен, потому что в таком случае цирк сможет заработать намного больше денег, посетив крупные города центра страны.

– Дайте мне несколько дней на раздумья, – сказал Сеньер, пребывая в состоянии полной неуверенности.

– Никак не могу, месье, – возразил Обье, чем встретил испуганные взгляды всех, кто находился в шатре, – ответ вы должны озвучить в данную минуту, иначе я не смогу вовремя отправить депешу в Париж. Решайте, месье директор.

Обье замолчал. Роже и Буайяр настойчиво просили Сеньера не принимать данное предложение. Отчасти они были правы. Если не менять маршрут, то следующим городом на пути цирка стал бы Жуаньи, небольшой городишко на северном окончании Бургундского канала, после которого «Гора» добралась бы сразу до Фонтенбло, где от Парижа было рукой подать. Чтобы оценить возможную потерю времени, Сеньер поинтересовался у Обье, через какие города предстоит возможный путь.

– Как указал императорский секретарь, – отвечал комиссар, – при смене маршрута вам предстоит проехать города Невер, Бурж, Тур и Шартр, после чего доехать до Версаля.

Поля Роже озвученный маршрут поверг в исступление. Дело было в том, что для того, чтобы из Дижона приехать в Невер, требовалось вернуться по железной дороге практически до Лиона, и уже по другой колее ехать в Невер. Такой разворот мог занять до пяти дней, а общая дорога из Дижона до Невера могла занять больше недели, что не могло радовать начальника поезда. Поэтому он напирал на Хозяина настолько сильно, насколько позволяла его смелость. Тем не менее, спустя почти десять минут, Пьер Сеньер дал свой окончательный ответ:

– Что ж, месье комиссар, – произнес Сеньер и поднялся с кресла, ментально заставив Обье сделать то же самое, – вы дали мне выбор, и я сделал выбор в пользу того маршрута, который показался мне наиболее пригодным, прибыльным и целесообразным. Может быть, что мое решение может кого-нибудь расстроить, или же наоборот утешить. Как бы не прозвучали мои слова, я, как и всегда до этой минуты, руководствовался не своими интересами, но интересами всего нашего большого цирка, интересами всей нашей дружной семьи. И, чтобы не утомлять каждого из вас, я озвучу решение. Цирк «Парадиз» последует по маршруту, предложенному месье Обье. Так я решил, и так будет исполнено.

Обье радостно улыбнулся и еще раз крепко пожал Сеньеру руку. На лицах Роже и Буайяра было заметно недоумение и явное неодобрение, однако воспротивиться воле Хозяина они не посмели. Потому они покорно согласились и, поклонившись, покинули шатер, сославшись на дела. Сеньер их отпустил, позвав Клода, стоявшего снаружи. Ему Хозяин велел подготовить для гостя большой шатер и выделить очень хорошую мебель с письменным столом. Также он распорядился предоставить комиссару Обье исключительные права нахождения внутри цирка, наделив его полномочиями, равными полномочиям начальника охраны Луа, с которым Сеньер Клоду велел познакомить комиссара. После всего этого Сеньер пожелал Обье удачи и вновь сел за стол, надев пенсне и взяв в руки какую-то тетрадку.

Перед тем, как пройти в свой шатер, который был поставлен за считаные минуты более чем десятком рабочих, комиссар Обье захотел обойти цирк и встретиться с Эмилем Луа. Близилось время ужина, а потому по всей территории стоял запах еды, что в обильных количествах готовилась для сотрудников цирка. Обье был несколько удивлен такой организационной структурой цирка, в особенности очень строгой иерархией, неукоснительно соблюдавшейся всеми и охранявшейся корпусом надзирателей. Эти малоразумные громилы вызывали у комиссара сильное отторжение, однако он нисколько их не страшился, напротив, прекрасно осознавал, что у них нет ничего в голове лишнего, и единственное, что их заботит – это скорейшее исполнение приказа от того или иного высокопоставленного циркача. Бесконечно преданны они были лишь к двум людям – к, разумеется, Хозяину, без которого они были никем, обычными безмозглыми бугаями; и к своему «отцу», коим был, нетрудно догадаться, Эмиль Луа. Если вдруг у вас, дорогие читатели, сложилось представление о Луа, как о очень тучном и малоподвижном человеке, то это лишь часть правды. Луа и вправду немалые размеры имел, но они не могли идти ни в какое сравнение с людьми, которых считают толстяками. Толстяком Луа не был, а ходить ему мешала его лень, сопряженная с больной спиной. Оттого-то он и не мог иной раз подняться с кресла, по три и более раз раскачиваясь, словно черепаха, упавшая на спину.

Шатер Эмиля Луа, к которому направлялся комиссар Обье, попутно рассматривающий окружение цирка, находился, на самом деле, не так уж далеко от особняка Хозяина, но Обье намеренно двигался очень медленно, через каждые пару минут внося записи в свой миниатюрный блокнотик. И все же, поскольку начинало темнеть, Обье зашел в шатер к начальнику охраны. Последний в это время благополучно дремал, не ожидая визита к себе до самого следующего дня. Клод, сопровождавший комиссара, медленно подошел к телу Луа и, легонько толкнув, набрал воздуха, после чего хрипло крикнул:

– Месье Луа, к вам гость!

От такой неожиданности Луа чуть было не вскочил, однако вместо этого предпочел свалиться с кресла, обильно покрывая ругательствами помешавшему его отдыху Клода. Обье с выражением лица, напоминавшем ястреба, прошел вперед и занял ближайший свободный стул, продолжая с интересом оглядывать помещение. Собственно, какого-то особенно сильного интереса жилище Эмиля Луа у комиссара не вызвало, но как-то все напоминало ему тюремную камеру, при этом