Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков - Вероника Александровна Андросова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О новизне в библейских текстах говорится неоднократно, и новизна связывается с Богом. И мы можем догадаться почему – Бог есть Творец мира, близкий к Своим созданиям, и одновременно безмерно отличающийся от них, превышающий все.
«Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис 55:8–9).
Очевидно, что никакие понятия людей и никакие богословские схемы не могут дать исчерпывающего понимания Бога, иначе это был бы идол, а не живой Бог. Поэтому можно сказать, что Бог всегда новый для нас (и неслучайно в Откр 4:3 Сидящий на престоле был сравнен с драгоценными камнями – Он как бы раскрывается людям новыми гранями, переливающимися светом). Познание Бога осуществляется и на уровне ума, и сердцем, в многогранном опыте всей жизни, постепенно, шаг за шагом, и каждый такой шаг открывает новые горизонты, от которых захватывает дух. Например, апостола Павла переполняет искренний восторг от ощущения величия Бога (Рим 11:33–36): для него просто невероятно, какова же мудрость Бога, каково Его милосердие, какова Его любовь – к каждому из творений! Вспомним удивительные слова Иисуса: «у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф 10:30; Лк 12:7). Становится все более очевидным, что это не мы «познаем» Бога как какой-то объект – это Бог знает каждого из нас даже раньше нас самих, знает нас глубже нас самих и направляет нас к нашему подлинному пути. Истинный Бог всегда впереди нас, и каждый раз по-новому удивляет человека. И наверное, с этим можно соотнести часто упоминаемое в Ветхом Завете и в Апокалипсисе выражение «новая песнь» – именно такую песнь люди воспевают, когда их сердца с трепетом и радостью откликаются на открываемую новизну Бога, на Его щедрые дары.
Вот какие смыслы соединяются в выражении «новый» Иерусалим, «новое небо и новая земля». В Новом Иерусалиме особую роль играет Агнец, ведь именно в Иисусе Христе Бог делает осязаемой ту самую новизну, которую жаждет человеческое сердце. Иисус приносит Новый Завет с Богом, становящийся началом нового творения. Как говорит апостол Павел, Христос стал новым Адамом, благодаря Которому люди могут «облечься в нового человека», – соединиться с Духом Божиим, излучать Его любовь, сострадание, мир, нежность. И все эти благие плоды апостол Павел называет лишь «начатком», «предвкушением» божественной полноты. В обычном человеческом опыте нам этого еще не дано, поэтому никакие человеческие прогнозы, известные причинно-следственные связи или самые дерзкие фантазии не могут охватить Царствия Божия.
Но как же передать весть о том, что еще не присутствует в обычном опыте? В повествовании Откр 21–22 поставлена действительно сложная задача! Даже говоря о чем-то радикально новом, невозможно обойтись без сравнений – людям нужны опорные точки, чтобы сопоставить новое с уже знакомыми реалиями, включить в некий контекст. Новизна становится более понятной именно через контрасты, и Иоанн следует этому принципу. В целом он не описывает Новый Иерусалим с помощью абстрактных философских категорий, но показывает ряд картин. Некоторые из этих картин для современных читателей могут показаться не очень понятными. Но, как и везде в Апокалипсисе, знание ветхозаветной символики помогает уловить многие намеки Иоанна и раскрыть кроющийся в них важный смысл.
Тема 2. Общая характеристика Небесного Иерусалима: анализ основных образов
Как в других главах, в Откр 21–22 говорится о том, что Иоанн «увидел», но также очень часто упоминается о том, чего он «не увидел», то есть чего в Небесном Иерусалиме нет. И эти указания особым образом подчеркивают отличие «нового неба и новой земли» от прежних, привычных нам.
Чего же нет в Новом Иерусалиме? Давайте перечислим подобные упоминания и прокомментируем их.
Не будет ни смерти, ни плача, ни вопля, ни болезни
«И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр 21:4). Новый Иерусалим есть Царствие Живого Бога, Источника жизни, Который в изобилии дарит жизнь Своим творениям. Это поистине торжество жизни. Смерти и ее проявлений в мире – болезней и страданий – больше не останется. Интересно, что в Откр 21:4 используются не глаголы (могло бы быть сказано: люди не будут «плакать», «болеть»), а существительные (не будет «плача», «болезни»). И это словоупотребление придает дополнительный смысловой оттенок: плач и болезнь предстают как некие чужеродные объекты, которые будут «унесены» из небесного города[415].
В нескольких средневековых гравюрах сделано трогательное изображение этого стиха – Бог протягивает руки к глазам человека, касается его и Сам утирает его слезы[416]. Именно здесь исполняется то, о чем говорил Иисус: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф 5:4). Небесный Иерусалим характеризуется образом свадьбы – веселым и радостным празднованием и ликованием (Откр 19:7–8, 21:2).
Не будет моря – никакого стихийного хаоса
Второе указание для современного читателя уже менее понятно «…и моря уже нет» (Откр 21:1) – но почему? Дело в том, что для иудеев море ассоциировалось с непредсказуемостью и угрозой: множество мифов о морских чудовищах (библейские Левиафан и Бегемот) выражают ощущение, что морские глубины таят в себе разрушительные силы. Согласно библейским повествованиям о сотворении мира, вода – это самая первая стихия мира, в которой было как бы смешано все, но Бог собрал воды, положил морю границы и выделил сушу с разнообразием жизни. Однако у древних людей нередко возникали опасения, что море однажды выйдет за пределы отведенных ему границ и поглотит хрупкую жизнь на земле (об этом говорит и повествование о Всемирном потопе). Стихия воды как бы может вернуть все творение к первозданному хаосу и смешению.
На этом смысловом фоне понятно, чтó означают слова «моря уже нет»: в обновленном мире больше нет подстерегающих человека внезапных опасностей, нет ощущения нависающего над мирной жизнью дамоклова меча,
