Агония небес. На исходе дней - Алексей Золотухин

15 сентября 23:34

На орбитальной базе

Попав внутрь базы, мы оказались в зоне искусственного тяготения, которое поддерживалось вращением космического объекта вокруг своей оси.

Нас встретили двое охранников, во главе с моим однокурсником Солитером, и проводили в небольшую комнату. Оттуда они пригласили меня одного проследовать за ними и провели по узкому коридору в небольшой зал. Там, на странном кресле с множеством трубок, как на троне, восседал Тимур. Выглядел он даже хуже, чем прежде в образе академика с тростью. Множество трубок, видимо поддерживающих его жизнь, тянулось от кресла прямо к его затылку. Прежняя шевелюра из длинных черных волос теперь полностью отсутствовала. На лысой обожженной местами до самого черепа голове были видны грубые швы. Один глаз скрывала черная, как у пирата, повязка, второй смотрел мутноватым взором.

Увидев меня, он ухмыльнулся.

– Ну здравствуй, Саша. Так-то ты оценил мою помощь. А ведь тебе всего лишь нужно было убраться из страны и немного подождать…

– Так сложились обстоятельства.

– Обстоятельства… Понятно, – Тимур задумчиво почесал отслаивающуюся кожу на своем подбородке, содрав ее, вместе с прикипевшим к ней мясом, почти до кости. – Ты понимаешь, из-за твоих необдуманных действий все стало намного сложнее… Тебе очень повезло, что я хотя бы выжил.

Меня аж передернуло от неприятного чувства вины, которое бывает, когда тебя ругают за дело. При этом ты сам осознаешь, что и вправду натворил что-то ужасное и никакие благие мотивы не могут служить оправданием этого поступка.

– Не думал, что выйдет именно так.

– Это моя вина. Я мало тебе объяснял, что происходит. Что ж, за свою ошибку мне уже пришлось заплатить. С этим телом придется расстаться… А оно, Саша, нравилось мне. Кстати, во всем этом есть и некоторые плюсы.

Тимур болезненно улыбнулся и нажал кнопку на подлокотнике кресла. Часть стенной панели отъехала, и я увидел большую колбу с полупрозрачной розовой жидкостью, в которой находилась Светлана.

Ее обнаженное тело было изуродовано больше, чем у Тимура. Красная челка навсегда исчезла, также как и брови с ресницами. Само же тело было будто собрано из кусков, а из рваных швов, соединявших обожженную кожу, шел тусклый кроваво-красный свет. Из тех же швов пузырилась розовая пена и сочилась зеленоватая слизь. Девушка открывала и закрывала рот, словно рыба, и смотрела на нас ненавидящим взглядом.

– Конечно, ее труп меня порадовал бы еще больше, но я себе этого позволить, к сожалению, не могу. Иначе вокруг появятся несметные армии, и вся эта Солнечная система превратится в место беспощадного военного столкновения, а мне это ни к чему.

– Каких армий?

– Неважно, лучше скажи, кто тебе дал бомбу с явно неземными технологиями. Хотя я, кажется, и сам догадываюсь…

Вдруг я ощутил, как корпус станции содрогнулся. Видимо, к ней пришвартовался какой-то шаттл. Потом все стихло.

– Что еще за незваные гости? Кажется, разговор придется ненадолго отложить.

Тимур повернулся к Солитеру:

– Спрячь Александра вместе с пленными.

– Понял, Влас.

Бывший однокурсник вывел меня через коридор в комнату, где были все мои друзья и какие-то сотрудники станции.

Вскоре, после того как Солитер закрыл нас и ушел, послышались шаги нескольких человек. Округлое окно входной двери скрывала занавеска. Заглянув за нее, я увидел, как мимо уверенным шагом прошел мой двойник.

Осмотревшись вокруг, помимо своих друзей, я увидел еще одного знакомого из своего виденья. Это был тот самый американский астронавт, который спас станцию от падения. Он тоже оказался в плену, как и мы.

На борту станции послышались одиночные выстрелы, затем все снова стихло.

Через какое-то время дверь открылась, и в наш блок, еле держась на ногах, протиснулся Солитер, истекающий кровью.

– Где этот чертов астронавт? Тимур приказал вас спасти, но к лифту больше доступа нет, только шаттл может нам помочь. Шлюз долго не продержится.

Тут же, в подтверждение его слов, послышались громкие удары по металлу.

– Сколько мест в шаттле? – спросил я.

– Неважно! Летим только я, пилот и ты, остальные мне не нужны.

Солитер достал пистолет и начал его направлять на всех по очереди, пока не увидел американца.

– Слышь, ты, янки. Идешь с нами.

Остальные заключенные начали возмущаться, но Солитер усмехнулся и сделал несколько выстрелов. Один человек из команды станции упал замертво, и все сразу же притихли.

– Все успокоились?

Астронавт подошел к Солитеру, но в последний момент, когда тот начал закрывать дверь, вывернул убийце руку и, нажав его же пальцем на курок, сделал несколько выстрелов противнику в грудь. Солитер захрипел и упал на пол.

Оставшиеся в живых заключенные покинули каюту и вместе со мной направились вслед за астронавтом на корабль. С трудом все набились в шаттл. Мне с трудом представлялось, как в таком виде мы сможем произвести посадку, но у пилота, похоже, был план.

15 сентября 23:57

Шаттл

Пилот челнока отстыковался от орбитальной станции. Небольшой тормозной импульс дернул корпус, и затем маневровые двигатели шаттла стали разворачивать его кормой вперед к кабине космического лифта.

Внутри челнока было душно, шумно и тесно, поэтому, не выдержав толкотни и испуганных переговоров пассажиров, пилот прикрикнул на шумевших людей по-английски. Мое знание этого языка позво лило понять высказывание дословно:

– Продолжительность работы двигателей орбитального маневрирования составляет около 3 минут, попрошу всех заткнуться и не мешать, если не хотите навсегда остаться в космосе!

Многие, похоже, суть его возмущенной тирады поняли и без перевода. Салон погрузился в тишину, и астронавт медленно пристыковался манипулятором к кабине лифта. Он ввел какие-то команды на панели челнока, и кабина, отсоединившись от корпуса космической станции, плавно начала спуск, постепенно ускоряясь.

При попытках пилота замедлить движение кабины, мы чувствовали тормозные импульсы шаттла. И все же скорость спуска продолжала нарастать, обшивка корабля разогревалась по мере вхождения в атмосферу и вот уже достигла критической температуры воспламенения.

Внезапно кабину резко дернуло, трос начал крениться, увлекая за собой наш челнок.

– Либо трос отсоединили, либо что-то со станцией! Внимание, я отсоединяюсь! – прокричал пилот, одновременно что-то нажав на пульте управления и отделив манипулятор.

К этому моменту мы были недалеко от земли, и сквозь объятое пламенем лобовое стекло уже были видны внизу дома и деревья.

На высоте около полукилометра пилот начал выравнивать корабль. Послышался звук выпуска шасси. Выстрелился парашют и моментально наполнился воздухом, отчего нас резко дернуло. Мы рухнули на землю и, пропахав ее метрах в двухстах-трехстах от места крепления лифтового троса, подломили шасси и вкопались в землю.