Маленький друг - Донна Тартт

В пыли валялось цифровое табло, выдранное из радиочасов – два белых нолика на черном фоне таращились на Дэнни, будто два выпученных мультяшных глаза. Фариш вертел и крутил консервный нож, что-то там считал и высчитывал, сидя в куче мусора, словно бы и вовсе ни о чем не думал, словно бы и не поглядывал на Дэнни с очень странной улыбочкой на лице. Нет, на Фариша не надо обращать внимания, к черту эти его тонкие намеки и сложные наркоманские загоны, но все равно – Фариш ведь точно что-то обмозговывал, и Дэнни очень нервничал, потому что не знал, что же именно. Потому что Дэнни подозревал, что вся эта бурная деятельность по поиску шпионов – сплошная показуха, только чтоб его, Дэнни, с толку сбить.

Он уставился на брата. “Я ничего такого не сделал, – твердил он себе, – просто посмотрел и все. Брать ничего не брал”.

“Но ведь хотел, и он это знает”. Да и этим дело не ограничивалось. За ним кто-то следил. Внизу, за башней, кто-то сидел в зарослях сумаха и кудзу. Там мелькнуло что-то белое, будто лицо. Маленькое такое личико. На склизкой, грязной глинистой тропинке остались отпечатки детских ног, они были глубокие, да еще и разбегались в разные стороны – от одного этого рехнуться можно было, так мало того, чуть дальше – возле валявшейся на тропинке мертвой змеи – он нашел свою черно-белую фотографию. Свою фотографию! Малюсенький школьный портрет, вырезанный из альбома, времен еще средней школы. Он поднял снимок и вылупился на него, не веря своим глазам. Все застарелые страхи, все прежние воспоминания всколыхнулись в нем, смешались с пятнистыми тенями, с красной глиной и вонью от дохлой змеи… Он чуть в обморок не грохнулся, до того дико было увидеть, как он – только помладше и в новой рубашке – улыбается сам себе с земли, с такой надеждой, с какой на деревенском кладбище со свежих, утопающих в грязи могил улыбаются с фотографий покойники.

И фотография-то была настоящая, она ему не привиделась, вот она, лежит у него в бумажнике, он уже раз двадцать, а то и тридцать вытаскивал ее, чтоб в очередной раз изумленно на нее поглазеть. Мог ли ее там оставить Фариш? Чтоб его припугнуть? Или это такая извращенная шутка, чтобы Дэнни заистерил да и угодил прямиком в ловушку, которая бы ему все пальцы на ногах перебила, или наткнулся бы на рыболовный крючок, который висит где-нибудь тихонько, ровнехонько на уровне глаз?

До того это все было жутко, что никак не шло у него из головы. Мысли у него в голове так и вертелись бесконечной мертвой петлей (как дверная ручка у него в спальне, которую можно было вертеть, вертеть, сколько угодно можно было ее вертеть, а дверь так и не открывалась), и только потому, что рядом был Фариш, он не вытаскивал фото из бумажника.

Дэнни уставился вдаль невидящим взглядом, застыл, грезил наяву (такое теперь часто случалось, спать-то он перестал). Ему привиделось, будто ветер метет по земле, будто снег или песок, а вдалеке виднеется чья-то размытая фигура. Он подумал, что это девчонка, и пошел к ней – шел, шел, но потом понял, что это не она, что на самом деле там никого нет, одна пустота. Да кто ж она такая, эта чертова девка? Вот только вчера у бабки на кухонном столе стояла разноцветная коробка кукурузных хлопьев, детские какие-то, Кертис их любит, а Дэнни просто мимо проходил, в ванную шел – да так и замер, как вкопанный, потому что на коробке была нарисована она. Она! Бледная, черные волосы шапочкой, склонилась над миской хлопьев, а оттуда сияет ей прямо в лицо колдовской свет. И вокруг головы – звездочки да феи. Он рванулся к столу, схватил коробку и, опешив, понял, что это совсем не она (больше не она), а какая-то другая девчонка, эту девчонку он вроде как в телевизоре видел.

В уголках глаз у него заискрили крошечные фейерверки, захлопали вспышки. Он очнулся – вздрогнув всем телом, обмякнув от испарины на ступеньках трейлера – и вдруг вспомнил, что перед тем, как девчонка выползла из другого измерения и забралась ему в голову, он вроде как видел открытую дверь, в которой будто бы вихрилось что-то яркое. Точечки света, сверкающие пылинки, словно живые существа под микроскопом – “амфетаминные жучки”[45], вот оно, научное объяснение, потому что все прыщики и все пупырышки, все крошечки и соринки, мельтешившие перед твоими старыми, утомленными глазами были все равно что самые настоящие насекомые. Но, даже когда знаешь, как оно все по науке, ничего никуда не исчезает. И вот уже насекомые ползали всюду, оставляя на шероховатых досках долгие следы-загогулины. Жучки бегали по телу, и никак их не стряхнешь, хоть всю кожу с себя сдери. В тарелке – жучки. В легких – жучки, в глазах – жучки, трепыхается сердце в груди – так они и туда добрались. Фариш теперь прикрывал стакан салфеткой и протыкал салфетку соломинкой – это чтобы ему в чай со льдом не попадала невидимая мошкара, которую он то и дело стряхивал с лица и волос.

Дэнни тоже видел жучков – правда, ему, слава богу, достались не те жучки, что ползают по телу и вгрызаются в кожу, не черви и термиты, что выедают душу, а светлячки. Вот и теперь, среди бела дня он краем глаза видел, как они мерцают. Проворные пылинки, будто заводные хлопушки, вспыхивают – дзынь, дзынь! Химия поработила его, химия одержала над ним верх, одна чистейшая, железная, точная химия, вскипая, просачивалась наружу и говорила за него, думала за него, а теперь за него еще и его глазами глядела.

“Вот потому я и думаю, как химик”, – решил он и поразился: простая мысль, а такая логичная.

Он нежился под снегопадом искр, который обрушился на него после этакого откровения, как вдруг, вздрогнув, понял, что с ним разговаривает Фариш – и разговаривает уже довольно давно.

– Чего? – виновато дернулся он.

– Спрашиваю, знаешь, что “д” в слове “радар” означает? – спросил Фариш.

Он улыбался, но лицо у него было кирпично-красное, налившееся кровью.

От этого странного вопроса, от глубоко засевшего в нем ужаса, без которого не обходился даже самый безобидный разговор с братом, Дэнни машинально подскочил, рывком отодвинулся подальше и зашарил в пустом кармане, безуспешно пытаясь отыскать сигареты.

– “Детектор”. Радар – это радиодетектор, – Фариш открутил у консервного ножа ручку, посмотрел ее на свет и отшвырнул. – И как же так вышло, что таким сложнейшим средством наблюдения оснащены транспортные средства всех правоохранительных органов? Если кто говорит, что полицейским они, мол, нужны, чтобы нарушителей на дорогах ловить, ты их не слушай, это все брехня.

“Детектор? – думал Дэнни. – На что это он намекает?”

– Радары в войну изобрели, секретная разработка, строго для военных целей – а теперь, значит, каждый гребаный полицейский участок в этой стране при помощи радаров может отслеживать передвижения американских граждан в мирное время. А расходы? А обучение? И все только ради того, чтоб узнать, кто на пять миль скорость превысил? – Фариш фыркнул. – Чушь собачья.

Ему кажется или Фариш как-то уж очень многозначительно на него поглядел? Хочет мне голову задурить, думал Дэнни. Проверяет, что я отвечу. Но хуже всего было то, что он хотел рассказать Фаришу про девчонку, но не мог признаться, что был возле башни. Как он объяснит, зачем туда ходил? Но его все равно так и подмывало завести разговор про девчонку, хотя Дэнни и знал – не стоит, Фариш мигом насторожится, даже если он ее вскользь упомянет.

Нет, рот надо держать на замке. Вдруг Фариш знал, что он хочет украсть наркотики? Вдруг – тут у Дэнни, правда, концы не сходились – но все-таки, вдруг и девчонка там оказалась только потому, что это как-то Фариш подстроил?

– Короткие эти волны разлетаются… – Фариш растопырил пальцы, – а потом отскакивают обратно, сообщают твои точные координаты. Собирают о тебе информацию.

“Проверяет!” – лихорадочно думал Дэнни.

Фариш всегда так делал. Последние пару дней он оставлял без присмотра в лаборатории огромные кучи дури и пачки денег, которые Дэнни, конечно, и пальцем не тронул. Ну а что, если это все – часть куда более хитроумной проверки? Неужто совпадение, что девчонка заявилась в миссию ровно в тот вечер, когда их туда затащил Фариш, когда змей кто-то выпустил? Там с самого начала во всей этой истории, когда она к ним постучалась, было что-то неладное. А вот Фариш как раз и внимания на девчонку особого не обратил, не обратил ведь?

– Я вот о чем, – шумно задышал Фариш – из консервного ножа, звякая, посыпалась металлическая начинка, – если они в нас этими волнами целят, значит, кто-то же должен их направлять. Верно?

К его взмокшим усам прилипла горошинка амфетамина.

– Вся эта информация ни гроша не стоит, если ее не обрабатывает специально обученный, натасканный на это дело человек. Так? Или не так?