Перегрузка - Артур Хейли

«И все же написано здорово, — подумал Георгос. — Почему бы не отправить письмо? В конце концов, оно ведь останется анонимным».

Он уже оторвал и выбросил ту часть анкеты, на которой значилось имя Оуэна Грейнджера и еще адрес квартиры. Георгос сразу же смекнул, что все было напечатано на компьютере. Значит, вопрос был обезличенный, как и все компьютерные распечатки. Кто-то должен был прочитать написанное им. Кто бы это ни был, равнодушным он не останется, что уже хорошо. Одновременно нельзя не восхищаться высоким интеллектуальным уровнем автора послания.

Изменив свое первоначальное решение, Георгос заклеил конверт. Он опустит его в почтовый ящик, когда выйдет из дома в воскресенье вечером за покупками.

Он возобновил свое бесцельное хождение по квартире, и против всякого желания ему на ум снова пришла давняя картинка из детства, связанная с загнанной в угол крысой.

Глава 14

Примерно в тот же момент, когда Георгос Арчамболт принял решение взорвать «Ла Мишен» во второй раз, Гарри Лондон смотрел в глаза Ниму Голдману.

— Нет! — сказал Лондон. — Черт меня побери, нет! Ни для тебя, Ним, ни для кого-либо другого.

Ним нетерпеливо объяснил:

— Единственное, о чем я тебя попросил, — это принять во внимание некоторые особые обстоятельства. Так уж получилось, что я знаком с семьей Слоун…

Они находились в кабинете Нима. Гарри Лондон стоял, наклонившись над столом.

— Возможно, ты знаешь семью, а я знаю это дело. Вот, все здесь. Почитай! — Покрасневший от волнения шеф отдела охраны собственности пододвинул к Ниму толстую папку.

— Успокойся, Гарри, — попросил Ним. — Мне не надо ничего читать. Я верю тебе на слово, это на самом деле грязное дело.

Некоторое время назад, помня о своем обещании Карен в прошлый вечер, Ним позвонил Гарри Лондону, чтобы удостовериться, что он знает о краже газа, в которой был замешан Лютер Слоун.

— Еще бы, — ответил Лондон.

Когда Ним объяснил свою личную заинтересованность в этом деле, он сказал:

— Я зайду.

Теперь упорство проявил Лондон.

— Ты чертовски прав, это действительно грязное дело. Ваш друг Слоун более года выводил из строя счетчики, много счетчиков.

Ним ответил раздраженно:

— Да не друг он мне. Мой друг — его дочь.

— Это, без сомнения, одна из твоих подружек.

— Да выбрось ты это из головы, Гарри! — Ним тоже начинал злиться. — Карен Слоун парализована. Тяжелый случай тетраплегии.

Он стал описывать семью Карен, рассказал, как мать и отец помогали ей деньгами и как Лютер Слоун влез в долги, чтобы купить для нее специальный фургон.

— В одном я не сомневаюсь. Что бы ни сделал отец Карен с полученными деньгами, он потратил их не на себя.

Но Лондон не уступал.

— Разве воровство от этого становится более привлекательным? Конечно, нет, и тебе это известно.

— Разумеется, известно. Но если мы знаем также о смягчающих вину обстоятельствах, мы наверняка могли бы проявить большую гибкость.

— И что же ты предлагаешь?

Ним проигнорировал язвительный тон, которым был задан вопрос.

— Ну, например, можно было бы настоять на возмещении нанесенного ущерба, позволить Лютеру Слоуну, чтобы не затевать уголовный процесс, постепенно компенсировать сумму украденного.

— Значит, такое у тебя предложение?

— Да.

— Знаешь, Ним, я никогда не думал, что наступит такой день, когда я вот так буду стоять здесь и выслушивать то, что ты только что сказал.

— О, ради Бога, Гарри! Кому известно, кто что скажет и как поступит в определенных ситуациях?

— А вот я знаю. То, что я говорю сейчас, я готов повторять когда угодно: дело Слоуна пойдет своим ходом. Это означает, что обвинение Слоуну будет предъявлено уже в ближайшие несколько дней. Если, конечно, ты не решишь выгнать меня с работы и сделать все по-своему.

— Гарри, перестань молоть чепуху, — устало проговорил Ним.

Воцарилось молчание, затем Лондон спросил:

— Ним, ты думаешь о Йеле, не так ли?

— Ты угадал.

— Наверное, считаешь, что раз старик Йел выпутался из этой истории с кражей электроэнергии, то почему бы не вывести из-под удара Лютера Слоуна? Получается, у нас разные законы — один для «шишки», другой для маленького человека — отца твоей подружки, верно?

Ним кивнул:

— Да, я очень много думал об этом.

— И ты прав. Именно так и обстоит дело. Я видел, как это случалось в иное время и в иных местах. Обладающие привилегиями, властью, деньгами в отличие от бедных могут рассчитывать на снисхождение. О, не всегда, недостаточно часто, чтобы поставить под сомнение справедливость правосудия. Именно так работает система. Она может мне не нравиться, но не я ее создавал. Тем не менее скажу тебе вот что: если бы я располагал такими же вескими уликами против судьи Йела, какие имеются против Лютера Слоуна, я ни за что бы не отступил.

— Значит, серьезные улики все же имеются?

— Я думал, ты никогда об этом не спросишь, — криво ухмыльнулся Лондон.

— Ладно, тогда выкладывай.

— В компании «Кил» Лютер Слоун был газовщиком. Основная часть работы по махинациям с газом поручалась именно ему, вероятно, потому, что в этом он был чертовски силен. Я видел то, что он делал, — четко сработано. У нас есть документы из «Кил» и улики против него. Вот ты только что говорил о возмещении ущерба Слоуном. По нашим расчетам, ущерб составляет около двухсот тридцати тысяч долларов. А судя по тому, что ты мне рассказал, таких денег у Слоуна быть не может.

Ним поднял руки:

— Ладно, Гарри. Будем считать, ты победил.

Лондон медленно покачал головой:

— Нет, это не так. Победителей здесь нет. Ни ты, ни я, ни «ГСП энд Л», ни тем более Лютер Слоун. Я просто делаю свою работу так, как требуется.

— И делаешь ее честно, — добавил Ним. — Может быть, честнее, чем многие из нас.

Ним уже пожалел, что затеял весь этот разговор. Ему было любопытно, не даст ли их дружба трещину. Сейчас он в этом засомневался.

— Ну, увидимся еще, — сказал Лондон. Он взял со стола папку и вышел.

Ним подумал, надо ли сейчас звонить Карен, чтобы сообщить ей плохую новость, но боялся это сделать. Он потянулся было к телефонной трубке, но тут дверь его кабинета распахнулась и появился Рей Паулсен.

— Где президент? — с ходу спросил он.

— У зубного врача, — ответил Ним. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Когда он вернется? — спросил Паулсен, проигнорировав вопрос Нима.

Ним взглянул на часы:

— Наверное, через час.

Паулсен выглядел каким-то подавленным и помятым. Он сильнее обычного сутулился. В его волосах и нависающих на глаза бровях за минувший месяц заметно прибавилось седины. Впрочем, удивляться тут было нечему. В последнее время им всем хватало забот, а у Рея из-за возложенной на него огромной ответственности их было даже больше, чем у любого другого.

— Рей, — сказал Ним. — Прости, но ты ужасно выглядишь. Почему бы тебе не расслабиться хотя бы на несколько минут. Присядь, я распоряжусь принести кофе.

Паулсен окинул Нима свирепым взглядом и, казалось, уже приготовился ответить какой-то грубостью. Но тут выражение его лица смягчилось. Тяжело опустившись в мягкое кожаное кресло, он произнес:

— Ладно, уговорил.

Ним позвонил Вики по внутренней связи и попросил кофе для обоих. После этого он обошел вокруг стола и сел рядом с Паулсеном.

— Ты, вероятно, уже знаешь, с какой новостью я пришел к президенту? — прорычал Паулсен. — Мы потеряли Большого Лила.

— Что мы потеряли? — уточнил Ним с обезоруживающим спокойствием.

Паулсен огрызнулся:

— Ты же слышал, что я сказал.

— Мы потеряли Большого Лила, — повторил Ним. — И надолго?

— По крайней мере на четыре месяца. А скорее всего даже на полгода.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла секретарша Вики с двумя чашками кофе. Когда она поставила их на стол, Ним встал и начал безостановочно расхаживать по кабинету. Теперь-то он понял отчаяние Паулсена и принял его близко к сердцу. Большой Лил на «Ла Мишен № 5», самый крупный энергоблок в системе, выдавал миллион с четвертью киловатт, что составляло шесть процентов максимальной нагрузки «ГСП энд Л». В любое время неожиданная потеря Большого Лила породила бы массу проблем, что и случилось после взрыва в июле прошлого года. А в нынешних обстоятельствах остановка генератора оборачивалась настоящим бедствием.

— И что же это за люди? — взорвался Паулсен. — Суки, тупицы, да и только! Считается, что все им объяснили, разжевали каждую операцию, а потом вдруг тебя подставляет какая-нибудь бездарь. — Он потянулся за чашкой.

— Так что же случилось? — спросил Ним.

— Мы отключили Большого Лила на неделю для текущего технического обслуживания, — объяснил Паулсен. — Ты ведь знал об этом.