Перегрузка - Артур Хейли

— Я понимаю, — сказал Джерри, снова сверившись со своей шпаргалкой. — «Голден стейт пауэр энд лайт» обладает тридцатидневным запасом нефти. Похоже, это не так уж плохо.

— Эта цифра верна в определенном смысле, — подтвердил Ним, — вместе с тем она может вводить в заблуждение. Во-первых, невозможно использовать всю нефть до капли, до дна каждого резервуара. Во-вторых, нефть не всегда оказывается там, где она больше всего требуется. Одна генераторная установка может остаться без нефти, а другая иметь запасы, которых хватит на несколько дней. Но технические возможности перевозки больших количеств нефти ограничены. Тридцать дней нам не продержаться, более реалистично — двадцать пять.

— Что ж, — сказал Джерри, — будем надеяться, что все нормализуется еще до истечения этого срока.

— На это нет ни малейшего шанса, — возразил Ним. — Даже если договоримся с ОПЕК, это займет…

— Извините меня, — сказал Джин, — но у нас мало времени, и у меня есть другой вопрос, мистер Голдман. Неужели ваша компания не могла предвидеть того, что происходит с нефтью, и разработать альтернативные планы?

Бесцеремонность, несправедливость и невероятная наивность вопроса поразили Нима. В его душе вспыхнула злость. Сдерживая ее, он ответил:

— «Голден стейт пауэр энд лайт» стремится именно этим и заниматься последние десять лет. Но все, что предлагала наша компания — геотермальные установки, гидроаккумулирующие электростанции, использование угля, ядерной энергии, — все откладывается, встречает ожесточенное сопротивление…

— Мне искренне жаль, — прервал его Джерри, — но время заканчивается. Спасибо, мистер Голдман, за то, что пришли к нам. — Обратившись к объективам камер, он проговорил: — Среди интересных гостей телешоу «Перерыв на обед» завтра будут индийский свами и…

Когда они возвращались с телепередачи, Тереза ван Бэрен удрученно сказала Ниму:

— Даже теперь никто нам не верит, разве не так?

— Они поверят, и уже достаточно скоро, — сказал Ним, — когда все станут щелкать выключателями и ничего не произойдет.

Пока шли приготовления к широкомасштабным отключениям электроэнергии и наступление кризиса все острее ощущалось в «ГСП энд Л», продолжали заявлять о себе отдельные несуразные вещи. Одной из таких нелепостей были слушания по «Тунипе» в комиссии по энергетике, которые проходили откровенно черепашьим шагом.

— Пришелец-марсианин, обладающий крупицей здравого смысла, — заметил Оскар О’Брайен во время обеда с Нимом и Эриком Хэмфри, — наверняка предположил бы, что при теперешней чрезвычайной ситуации с энергией процедура лицензирования для проектов вроде «Тунипы», «Финкасла» и «Дэвил-Гейта» могла бы быть ускорена. Но он бы страшно ошибся. — Главный юрисконсульт уныло ковырялся в своей тарелке. — Когда вы сидите там на всяких слушаниях и наблюдаете, как пережевываются старые, затасканные документы о процедуре, можно подумать, что никто не знает или не хочет знать о происходящем вокруг, в реальном мире. О, кстати сказать, зародилась новая группа, обстреливающая нас за «Тунипу». Они называют себя КПБРЭ, что, если мне не изменяет память, означает «Крестоносцы против бесполезного развития энергетики». По сравнению с КПБРЭ Дейви Бердсонг был просто нашим другом и союзником.

— Оппозиция — это многоголовое чудовище, — размышлял Эрик Хэмфри и добавил: — Поддержка губернатором проекта «Тунипа», кажется, мало что изменила, если от нее вообще была какая-то польза.

— Дело в том, что бюрократия сильнее, чем губернаторы, президенты или любой из нас, — отметил О’Брайен. — Бороться с бюрократией по нынешним временам — все равно что бороться с морем грязи, когда стоишь в ней по самые подмышки. Позволю себе предсказание: когда отключение электричества коснется здания Калифорнийской комиссии по энергетике, слушания по «Тунипе» будут продолжаться уже при свечах и ничего не изменится.

Что касается геотермальной установки в Финкасле и ГАЭС в Дэвил-Гейте, то главный юрисконсульт сообщил, что соответствующие государственные структуры еще не определили срок начала публичных слушаний. Однако основным источником разочарования для Оскара О’Брайена и Нима были «результаты» фиктивного «потребительского анкетирования» в городском районе Норд-Касл.

Прошло почти три недели после рассылки тщательно продуманного вопросника, задуманного как ловушка для вожака террористов Георгоса Арчамболта. Теперь складывалось впечатление, что эта попытка обернулась потерей времени и денег. В адрес компании шли огромные потоки писем. Большая подвальная комната в штаб-квартире «ГСП энд Л» была специально выделена для того, чтобы обработать этот наплыв корреспонденции. Для этого привлекли шестерых сотрудников из различных подразделений. Двоих прислали из окружной прокуратуры. Они тщательнейшим образом исследовали каждый заполненный вопросник.

Из прокуратуры получили увеличенные фотографии образцов почерка Георгоса Арчамболта. Во избежание ошибки каждый вопросник изучали отдельно трое сотрудников. Результат оказался совершенно определенным: никакого совпадения с имевшимися образцами почерка. Между тем в составе специальной группы осталось всего двое, другие занялись своим привычным делом.

Небольшими порциями заполненные анкеты продолжали поступать, их сразу же подвергали исследованию в установленном порядке. Однако на данном этапе уже мало кто верил, что Георгос Арчамболт даст о себе знать. Для Нима в любом случае эта операция стала гораздо менее важным делом, чем критическая ситуация с обеспечением нефтью. Этой проблемой он занимался днем и ночью.

Это произошло в кабинете Нима во время позднего совещания с участием директора по топливному обеспечению, руководителя отдела по прогнозированию нагрузки и двух других руководителей подразделений. Раздался телефонный звонок, который хотя и не имел ничего общего с предметом разговора на совещании, но очень обеспокоил Нима. Секретарша Виктория Дэвис тоже работала допоздна и позвонила шефу, когда совещание было в самом разгаре.

Рассерженный тем, что его прервали, Ним поднял трубку и отрывисто буркнул:

— Да?

— По первой линии звонит миссис Карен Слоун, — сообщила Вики. — Я бы не стала вас беспокоить, но она говорит, у нее что-то важное.

— Скажите ей… — У него чуть не сорвалось с языка, что он перезвонит позже или утром, но потом передумал: — О’кей, соединяйте. — Извинившись перед всеми, он переключил светящуюся кнопку на телефоне: — Привет, Карен.

— Нимрод, — проговорила Карен без всяких предисловий. В ее голосе чувствовалось напряжение. — У моего отца серьезные неприятности. Я звоню, чтобы узнать, можешь ли ты помочь.

— Что за неприятности? — Ним вспомнил, что в тот вечер, когда они с Карен ходили на симфонический концерт, она уже упоминала об этом, но не уточнила детали.

— Я заставила мать все мне рассказать. Отец по доброй воле не стал бы этого делать. — Карен замолчала. Он почувствовал, что усилием воли она взяла себя в руки. Затем Карен продолжила: — Ты, наверное, знаешь, что у моего отца небольшой слесарный бизнес.

— Да. — Ним вспомнил, что Лютер Слоун рассказывал о своем деле в тот день, когда они все встретились на квартире Карен. Именно тогда родители Карен рассказали о своем чувстве вины перед парализованной дочерью.

— Так вот, — сказала Карен, — отца несколько раз расспрашивали люди из твоей компании, Нимрод. А теперь вот еще подключились полицейские детективы.

— Расспрашивали о чем?

Карен снова заколебалась, прежде чем ответить.

— По словам мамы, отец получал много подрядов от компании «Кил электрикэл энд гэз». Работа проводилась на газопроводах. Что-то связанное с линиями, ведущими к счетчикам.

— Еще раз скажи, как называется эта компания?

— «Кил». Тебе это что-нибудь говорит?

— Да, кое-что говорит, — медленно произнес Ним, размышляя про себя. Похоже было, что Лютер Слоун почти наверняка замешан в краже газа. Хотя Карен ни о чем не догадывалась, ее слова о «линиях, ведущих к счетчикам», уже на многое открыли ему глаза. А еще упоминание фирмы «Кил электрикэл энд гэз контрэктинг», этих уже разоблаченных крупномасштабных «электрических» воров. Ведь Гарри Лондон все еще проводит расследование по данному делу. Вот только о чем он недавно докладывал? «Есть целая куча новых случаев, таких же, как и при расследовании дела „Кил“». Похоже, Лютер Слоун мог оказаться среди этих «новых».

Ним был откровенно подавлен. Если допустить, что его предположение верно, почему отец Карен шел на это? Скорее всего по банальной причине, подумал Ним, из-за денег. И скорее всего Ним знал, куда шли эти деньги.

— Карен, — сказал он, — если дело обстоит так, как я предполагаю, то это действительно очень серьезно для твоего отца, и я не уверен, что смогу что-нибудь сделать.