Придорожная трава - Ольга Денисова

– Ее утащила змея, огромная змея. Но куда, мы не видели, мы же были в комнате.

Что ж, надо методично осматривать весь дом. Без фонарика придется тяжело, но со свечами будет еще труднее. Илья распахнул дверь и наткнулся на собаку, которая радостно кинулась к ним, виляя обрубком хвоста.

– Айша! – крикнули девчонки хором.

Собака заплясала вокруг них, стараясь подпрыгнуть и лизнуть в лицо.

– А где ее братишка? – спросил Илья.

– Азат вчера умер, – вздохнули близняшки.

Илья присвистнул, но расспрашивать их пока не стал – некогда.

– Айша! Где мама? Ищи маму! – крикнули девчонки.

Сука забеспокоилась, начала оглядываться, поскуливая, но потом, не долго думая, рванулась к лестнице. Илья побежал за ней, за ним кинулись близняшки, а Сережка прикрыл их тыл. Айша выскочила на середину гостиной, осмотрелась, и двинулась к двери в столовую, остановилась и поскребла дверь лапой. Илья догнал ее и впустил вперед. Собака направилась в кухню, подбежала к лестнице, ведущей в подвал, и замерла перед закрытой дверью. Илья спустился вслед за ней и толкнул дверь. Заперто.

– Черт! – выругался он, – а другого входа в подвал нет?

– Есть, – ответили близняшки, – с улицы. Только там тоже закрыто, и там железная дверь.

Илья толкнул дверь плечом, но она была тяжелой и не подалась. Наверняка, если в доме и есть инструмент, то он хранится в подвале, а не в кухне.

– Отойдите, – попросил он детей, теснящихся у него за спиной. Ребята поднялись на пару ступенек вверх. Илья шагнул назад, и изо всех сил ударил ногой по дверному полотну, чуть выше замка. Он только отбил ногу, но не сдался и повторил этот маневр еще пару раз. Бесполезно.

– Что-нибудь тяжелое у вас есть? – спросил он близняшек.

– В кладовке, может быть… – неопределенно ответила одна из них.

Илья поднялся в кухню. Которая из них кладовка? В кухне имелось два подсобных помещения. Илья распахнул дверь в одно из них – там стояла стиральная машина, сушилка, валялся какой-то хлам – никакого инструмента не было. Он рванул на себя другую – это, наверное и была кладовка. Две морозильных камеры, полки с продуктами…

– Это на случай атомной войны? – присвистнул он.

Ему бы этих запасов хватило года на два. На другой стороне к стене был прилажен стеллаж с инструментом. Илья порылся на полках. Тусклый свет из окон кухни попадал на одну стену, но совершенно не освещал противоположной. Нащупал что-то вроде лома и отложил в сторону. Молотки, ножовка, стамески… Неплохо. Неужели Залесский такой умелец? Топор! Ну что ж, лом это, конечно, хорошо, но топором он управится быстрей. Илья потрогал лезвие и покачал головой – не иначе, топором собирались рубить дрова. Оно оказалось не только тупым, с его точки зрения, но и имело две глубокие зазубрины. Впрочем, для того, чтобы выломать дверь, это вполне подойдет.

– Поднимитесь наверх, чтобы я вас случайно не задел, – велел он детям, спускаясь к подвалу.

Дверное полотно было собрано из отличной доски-пятидесятки и отделано шпоном. Хорошо, что его не обили металлом. Илья долго крошил эти доски: ступеньки подходили к двери вплотную, и ему было не с руки бить по ним топором – либо слишком близко, либо слишком высоко. Наконец, дерево вокруг замка затрещало, и Илья, ударив очередной раз, влетел в подвал вместе с распахнувшейся дверью, и упал на колени. Все же работал он топором чересчур интенсивно – противно заныли ребра, которые не тревожили его дня два. Да и биться плечами в дверь тоже не следовало.

Света явно не хватало. Сумеречные блики от высоких проемов ложились на потолок и ничего не освещали. Илья вынырнул в кухню – там хотя бы что-то можно было разглядеть.

– Ребятки, постойте здесь. Там очень темно, ноги переломаете.

– Нет! – хором закричали близняшки.

– Сережка вас защитит. И, в случае чего, кричите, я сразу прибегу.

– А как мы узнаем, что это вы? – спросили они хором.

Илья поднялся к ним поближе и прошептал:

– Если это буду я, то сделаю вот так, – он сложил ладони в замок и потряс ими над головой.

– Да папа, я тебя все равно узнаю. Ты не беспокойся, – кивнул Сережка.

Илья потрепал его по плечу и нырнул в подвал. Но не успел пройти и трех шагов, как запнулся и чуть не упал. Он выругался и почувствовал, что сзади под коленку тычется что-то теплое и мокрое.

– Айша? – спросил он, и собака ткнулась носом ему в ладонь, – ну, пошли вместе.

Илья ухватил ее за ошейник, чтобы не потерять из виду. Она рвалась вперед, волоча его за собой. Под ноги все время попадалось что-то тяжелое, но Илья не тратил времени на то, чтобы разобраться с этим. И только когда, громко выругавшись, растянулся на бетонном полу, пощупал рукой то, обо что споткнулся. Наверное, это была газонокосилка, которой положено стоять у стены, но она опрокинулась и легла поперек прохода. Не иначе, тут прошло нечто, сметающее все на своем пути. Айша покорно дождалась, пока Илья поднимется и закончит ругаться, потирая коленки, и снова потащила его вперед.

Он спотыкался еще пару раз, пока собака не остановилась перед дверью и не попятилась.

– Сюда? – спросил Илья, но она, понятно, ничего не ответила.

Дверь снова оказалась запертой, только на этот раз не такой крепкой – Илья выбил ее одним ударом ноги.

Здесь тоже горели свечи, и вообще, сложилась уютная, интимная обстановка. Помещение отводилось под котел, отапливающий дом, но было для него явно великовато. Посередине, свернувшись двумя красивыми кольцами, возлежала русалка со змеиным хвостом. Внутри ее колец свернулась калачиком Вероника, и голова ее покоилась на черной чешуйчатой змеиной коже. Вероника не пошевелилась, когда он вошел, русалка же нервно подняла голову, а потом выпрямилась, как кобра, принявшая боевую стойку. Какая она все же была красавица, и в мерцающем свете свечей от нее было не оторвать глаз: иссиня-черные волосы, тонкие черты лица, маленькая, упругая грудь…

На табуретке около котла лежал кот и мурлыкал так громко, что к его песне не нужно было прислушиваться.

– Привет, хозяин, – улыбнулась русалка.

– Я пришел, чтобы забрать Веронику, – кивнул Илья и оперся на стену – ему вдруг стало тяжело стоять.

– Боюсь, что ты опоздал, – сообщила она, и ее добрая улыбка превратилась в нечто, напоминающее прорезь змеиного безгубого рта, – но не волнуйся, ей снятся счастливые сны.

Илья зевнул и почувствовал непреодолимую усталость, ноги начали подгибаться сами собой.

– Баюн поет ей не меньше получаса, – сладко сказала русалка, – и тебе не стоит долго его слушать.

– Ах вы твари! – Илья сжал губы и тряхнул головой, пытаясь прийти в себя.

Кот приоткрыл один глаз, но мурлыкать не перестал. Илья шагнул к табуретке и поднял его за шиворот к своему лицу – кот был здоровый и тяжелый.