Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

нее не имелось ни одного шанса развить собственный разум, собственную личность. – Я встал, качая головой, и беспокойно зашагал по комнате взад-вперед. – Она окажется там совершенно беспомощной, возможно, впервые с тех пор, как научилась ходить. Одна. Напуганная. – Я посмотрел на Майкла. – Вы полагаете, эти… люди… не знают, как напугать девочку?

Он снова поморщился и низко опустил голову.

– А потом на сцену выходит Падший и говорит, как может ей помочь. Как он хочет стать ее другом. Как может заставить нехороших людей перестать ее мучить. – Я тряхнул головой и сжал кулаки. – Возможно, ей известны факты. Но эти факты вряд ли сильно ее утешат. Она не воспримет их так, как…

Я резко остановился и посмотрел на Майкла. Потом на Молли. Затем пулей пронесся мимо них на кухню и сорвал с холодильника листок бумаги, прикрепленный к его дверце магнитом, – Черити держала его там, чтобы составлять список покупок. На холодильнике лежал карандаш, я взял его и, усевшись за кухонный стол, принялся лихорадочно писать.

Ива!

Ты не одна.

Кинкейд жив. Со мной все в порядке. Мы за тобой придем.

Не слушай их. Держись.

Мы идем.

Ты не одна.

Гарри

– Ого, – сказала Молли, заглянув через мое плечо. – Умно.

– Если это сработает, – заметила Люччо. – Она это получит?

– Не знаю, – признался я. – Но я не знаю, что еще мог бы сделать прямо сейчас. – Я снова потер переносицу. – Какая-либо еда осталась?

– Я приготовила тушеное мясо в горшочке, – сказала Молли.

– Но еда какая-нибудь есть?

Она дала мне подзатыльник – несильный – и направилась к холодильнику.

Я соорудил сэндвич из всякой всячины. Я американец. Мы, американцы, можем есть все, что угодно, лишь бы это лежало между двумя ломтями хлеба. А с достаточным количеством горчицы даже безразлично, что там еще напихано. Несколько минут я занимался исключительно едой. Я настолько проголодался, что даже получил самое что ни на есть удовольствие в момент кульминации – когда за сэндвичем последовало обещанное Моллино тушеное мясо и мой урчащий желудок наконец заткнулся.

Зазвонил телефон.

Трубку снял Майкл. Несколько секунд он слушал молча, потом ответил мягким тоном:

– Еще не слишком поздно искать покаяния. Даже вам.

На другом конце провода кто-то весело рассмеялся.

– Минутку, – произнес Майкл. Он повернулся, прикрывая микрофон рукой, и кивнул мне. – Гарри.

– Он, – предположил я.

Майкл кивнул.

Я подошел к телефону и взял у него трубку:

– Дрезден.

– Я поражен, Дрезден, – произнес Никодимус. – Я ожидал эффектного спектакля от Адского Пса, но вы меня удивили. Ваше мастерство совершенствуется впечатляющими темпами. Тесса от вас просто в ярости.

– Я устал, – буркнул я в ответ. – Вы собираетесь говорить о деле или нет?

– В противном случае я бы не позвонил, – отозвался Никодимус. – Только давайте сделаем это проще, ладно? Вы и я, никого больше. У меня нет желания втягивать в это дурацкое дельце чикагский криминалитет или Белый Совет в полном составе. Разумеется, при взаимных гарантиях безопасности.

– Это мы уже проходили, – напомнил я.

– И, несмотря на то что вы нарушили нейтральный характер встречи задолго до того, как я или мои люди перешли к активным действиям – что лично я воспринимаю как весьма многообещающий факт, – я не против довериться вам еще раз.

Я даже усмехнулся:

– Ага. Вы просто святой.

– Придет такой день, – заявил Никодимус. – Придет день. Но пока я предлагаю встречу с глазу на глаз. Разговор. Только вы и я.

– Чтобы вы и ваша братия навалились на меня одного? Спасибо, не надо.

– Ну же, Дрезден. Как вы говорите, я действительно желаю обсудить сделку. Если вы готовы гарантировать мне беспрепятственный проход, мы можем встретиться даже на вашей территории.