На верхней границе фанерозоя (о нашем поколении исследователей недр) - Юрий Ампилов

Мы с удовольствием просматривали в те новогодние дни кадры любительского кинофильма с нашим байдарочным походом, который я снимал на пленочную камеру «Кварц» (эпоха доступных портативных видеокамер тогда еще не наступила). За окном завывала заполярная январская вьюга, а на экране мы плескались в теплых водах реки среди лилий и кувшинок. Здорово!

На следующий год байдарочный поход в том же составе был повторен, но уже по реке Хопер – от города Балашов до станции Пески. Река не обманула ожиданий, предоставив очень много живописных мест для отдыха и стоянок с ночлегами и даже неплохой рыбалкой на этот раз.

Какая была чудесная и беззаботная пора!

Амурские волны

В то же лето 1990 года, по возвращении из байдарочного похода и после небольшой остановки в Железногорске, мы отправились в Москву, чтобы потом присоединиться в аэропорту Домодедово к нашей группе туристов из Мурманска, направлявшейся в Благовещенск. Мы были вчетвером: я, супруга Людмила, сын Антон и моя мама, которая провела свое детство в годы войны на Дальнем Востоке и с тех пор ни разу там не была. Поэтому ей очень хотелось побывать в этих местах.

Многочасовой перелет до Благовещенска с промежуточной посадкой в Красноярске был довольно утомительным, но все обошлось без происшествий. Прибыв в Благовещенск, мы провели здесь три дня в ожидании отхода судна «Ерофей Хабаров». Были запланированы экскурсии по городу и окрестностям. Для середины августа погода показалась чересчур жаркой.

Посмотреть в Благовещенске было что, но три дня – все же многовато для сравнительно небольшого областного центра. Запомнился выезд на Мухинскую турбазу, где красивейшие окрестные сопки, поросшие богатой таежной растительностью, местные жители называли Амурской Швейцарией. Почему-то наш российский человек очень часто норовит назвать понравившиеся ему места на западный манер. Да здесь, как минимум, не хуже, чем в швейцарском альпийском лесу.

Напротив Благовещенска, на другом берегу широкого Амура, просматривался китайский город Хэй-Хэ. Во время запланированной речной прогулки мы подходили близко к китайскому берегу и наблюдали, как в речном порту работали сотни, если не тысячи китайцев, разгружавших вручную речные баржи и строивших портовые помещения.

В то время жителям Благовещенска и приграничного Хэй-Хэ стали разрешаться однодневные безвизовые некоммерческие поездки друг к другу. Но предприимчивые граждане находили способы сделать такие визиты хотя бы немного коммерчески привлекательными. Было очень комично наблюдать сцену несанкционированной торговли на площади перед гостиницей. Китайцы приезжали обутыми в новые не по размеру, большие для них кроссовки и спортивные костюмы, а уезжали иногда в сваливающихся с них женских шлепанцах и запахнутых старых халатах.

Амур оказался очень мощной и полноводной рекой с сильным течением. Наша Волга в сравнении с ним могла показаться небольшим весенним ручейком. Другой берег местами был еле виден, и это при том, что ширина реки здесь повсюду естественная, т. к. на Амуре нет ни одной плотины и водохранилища. Купаться в нем при таком течении даже вблизи берега было непросто. Если грести изо всех сил против течения, то в лучшем случае относительно берега будешь оставаться на месте.

В один из вечеров мы с супругой и Кузнецовыми из Мурманска решили немного разориться и сходить в здешний китайский ресторан – отведать известной по тем временам китайской пищи. Самым дорогим блюдом были лягушачьи лапки по 29 рублей за порцию – неслыханная по тем временам «обдираловка». Взяли одно блюдо на четверых и чуть-чуть попробовали. Думаю, вряд ли нам захочется их еще раз. Наверное, для нас это примерно то, что детские молочные смеси «Малыш» для воронежцев Сергея и Володи из рассказанного выше «байдарочного похода».

Наконец отошли от причала Благовещенска и направились вниз по течению реки. Населенных пунктов по берегам амурской тайги почти не было. С китайской стороны время от времени появлялись небольшие деревушки, и в бинокль было видно, что вместо домов там часто были укрытые соломенными крышами землянки, едва возвышающиеся над землей, наверное, лишь для того, чтобы оставались щели для проникания солнечного света. Часто попадались моторные лодки с китайцами, и мы махали руками, приветствуя друг друга. Однажды щедрые китайцы, догнав наш теплоход и идя рядом с бортом на одинаковой скорости, перекинули в руки кому-то из наших на корме пару спелых арбузов.

На следующий день была чудесная зеленая стоянка на песчаной отмели, с прекрасными условиями для купания и загара. Антон поймал на удочку несколько средних рыбешек, но, поскольку готовить их было негде, скормили чайкам, сопровождавшим нас в пути почти все время. Погода стояла чудесная. Мы загорали на верхней палубе, любуясь живописными берегами Амура. Когда становилось жарковато, ополаскивались под душем, который был здесь же, на палубе, и предназначался прежде всего для загорающих. Это, конечно, не бассейн, как на больших круизных судах, но все же освежало.

Первая полноценная экскурсионная стоянка была в Хабаровске, которого достигли через два дня после отхода из Благовещенска. Стояла 30-градусная жара при 100 %-ной влажности воздуха, и создавалось полное ощущение, что мы находимся в парилке. Тем не менее, экскурсию по городу мы совершили. Амур здесь разлился так широко, что другой берег в дымке просматривался с трудом.

В Хабаровске был особый культ певца Виктора Цоя, который погиб за год до нашего визита. На улицах слышались песни в его исполнении, а на одном из домов была мемориальная доска, перед которой лежали свежие цветы. В основном мы ходили по городу пешком. Посетили краеведческий музей и панораму «Волочаевский бой». Много узнали о русском офицере и исследователе Дальнего Востока Г.И. Невельском, который, ослушавшись царя, позволившего лишь налаживать торговые связи, приказал снять с корабля орудие и выставить его на высоком утесе, водрузив рядом российский флаг. Оставшийся при этом боевой расчет из нескольких человек стал первым форпостом России в Приамурье. Американцы, китайцы и японцы, намеревавшиеся было тоже «прикарманить» эти земли, не стали вступать в конфликт с сильной и авторитетной Россией второй половины XIX века. Так Дальний Восток стал нашим. И что же сейчас? Теперь этот богатейший край «влачит» жалкое существование. Очень непросто в нашей нынешней ситуации, в условиях уменьшения численности населения и полной бездарности и непрофессионализма управленцев всех звеньев, удержать то, что наши предки собирали с таким трудом.

Мы попытались найти в Хабаровске своих старых знакомых: моего однокашника Юрку Талтыкина и коллегу мамы по работе в Железногорском НИИ КМА Хорошевского, перебравшегося в Хабаровск. Юра оказался в отпуске в отъезде, а вот бывшего железногорца нашли и пообщались с ним полчаса к обоюдному удовольствию. Еще мы в магазине «Океан» купили огромных тихоокеанских крабов, уже пригодных для употребления. Вернувшись на теплоход, мы сели за столик на прогулочной палубе и стали с удовольствием их «уплетать» за обе щеки, запивая прохладным пивом. Вкуснятина!