Демон тринадцатого месяца (СИ) - Усманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Темнотой и неизбывной сыростью обступила осенняя ночь сидящих у небольшого костерка, что потухая с треском взметал к ярким звездам россыпи искр. Цао и девушки, попрощались с деревенскими и воинами, что решили остаться в Снежных Листопадах, вернулись в пещеру, показавшейся им, что-то уж очень просторной.
Девушки устроились на канне, а Цао уселся на циновке у двери, загораживая собой вход.
На следующий день Ли Мин с утра ушла к домам лекаря и мага, оставив Ли Ло хозяйничать в пещере. Цао ушел еще на рассвете. Ли Мин бродил по пепелищу двух дворов. Ничего не осталось от прежней жизни. Ничего! В душе кипел гнев, давило горе. Отчаяние засасывало в вязкое болото уныния, лишая сил и воли. Она опять все потеряла.
Не выдержав, девушка села на корточки посреди затоптанных бесценных грядок лекаря Бина, горько заплакав о своих без вести пропавших старичках и от обиды на Главу, когда он так здесь нужен. Ее слезы капали на пепелище ее недолгого пристанища.
И в этом мире она была счастлива и беззаботна. Где ее судьба? Где Глава? Что с ним? И он и ее старички… словно все они были сном.
Что же теперь? Ни Поместья, ни клана больше не существуют. Что ей делать? Что?
Она снова одна, нужно как-то выживать и ей было страшно. Всхлипнув в последний раз, Ли Мин принялась за дело. Она помнила, где хранил свои лекарства Бин, закопав отвары и мази, которые требовали определенной выдержки в определенной температурной среде, чтобы усилить их целительные свойства. Сейчас они пригодятся как никогда.
Ли Мин перекопала чуть ли не весь двор Лю Бина, пока не нашла три кувшинчика запечатанных воском. И Ли Мин, со своей добычей поспешила в деревню. Когда она появилась там перепачканная с тремя сосудами похожими на комья грязи, никто особо не удивился. Чего только не учудит эта девчонка.
В одном из кувшинов хранился темный, вязкий настой. В двух других вонючая мазь. Из десяти раненных, которых выхаживали в Снежных Листопадах, трое шли на поправку. У пятерых раны уже затянулись, и они набирались сил.
Осмотрев всех и объяснив женщинам присматривающих за ранеными, как пользоваться лекарствами, Ли Мин поспешила к пещере, чтобы вернуться затемно, вечерело очень рано.
Еще на подходе к ней она учуяла аппетитные запахи жаренного мяса. Позади нее послышалось уже знакомо пугающее сопение и бурчание. Резко обернувшись Ли Мин торопливо пообещала в сгущавшиеся сумерки:
— Не переживай, без жертвенной еды не останешься.
Уркнув, Горный дух успокоился. В пещере Ли Ло и Цао сидя рядышком на кане, тихо разговаривали. С Ли Мин разом слетела усталость, когда она вдруг разглядела то, что было ясно без слов. Этих двоих объединяло одно переживание и волнующее притяжение между ними.
Слишком близко они сидели друг к другу, слишком долгим взглядом смотрел на нее Цао. И с чего бы подруге при появлении Ли Мин смущенно оправдываясь, рассказывать, что вот братец Цао принес зайчатину, что бы приготовить из нее жаркое. И так уж необходимо разбивать чашу, бестолково суетясь у очага?
Это что же, Ли Мин тут оказалась третьим лишним? Цао поднялся и вышел из пещеры, словно почувствовав недоумение и недовольство хозяйки пещеры, ведь влетит-то за разбитую чашу не кому-нибудь, а ей. Сначала от лекаря, а потом и от Фэй Я.
Кто бы мог подумать, что из нежной утонченной барышни и брутального немногословного воина получится пара. Хотя что-то ведь сложилось у неприступного капризного господина с некой безродной простолюдинкой. Где вот теперь Глава? Откуда его вызволять прикажете? Что-то на сердце не спокойно.
Все эти переживания не мешали Ли Мин уплетать за обе щеки тушеную зайчатину, приправленную травами. Ли Ло, то и дело, виновато взглядывала на подругу, складывая и расправляя холстинку, что служила им полотенцем.
Ли Мин видела, что ей хотелось поговорить, но воспитание не позволяло благонравной девице самой приставать с откровениями.
— Спасибо, было очень вкусно, — вежливо поблагодарила Ли Мин, что послужило сигналом для Ли Ло, начать разговор.
— Не думаешь, что деревенские правы и приверженцам клана оставаться здесь опасно? — начала она издалека. — Цао решил уйти поутру, здесь ему делать больше нечего. Он решил открыть в Лояне свою школу боевых искусств. У него там дальняя родня и они помогут ему встать на ноги.
— Хорошее решение, — одобрила Ли Мин, взяв с блюда небрежно обглоданную ею косточку.
— Он и меня зовет с собой, и… я согласилась. Я должна узнать, что с Главой.
Ли Мин подняла на нее удивленный взгляд, который Ли Ло отчего-то истолковала как укор.
— Не осуждай меня за это!
Ли Мин осмотрела очередную косточку, на которой еще оставалось мясо, и положила в миску к остальным костям.
— Цао хороший парень, надежный.
— Ли Мин, пойдем с нами. Подумай сама, ты остаешься здесь совсем одна. Поместье разрушено, клан разгромлен, деревня разорена. Как ты будешь выживать этой зимой?
— Не могу я уйти, — вздохнула Ли Мин. — Вдруг вернуться мои старики, где же еще им искать меня как не здесь? Да и лекарь начнет браниться, что оставила деревенских без присмотра. Давай устраиваться спать, — поднялась Ли Мин и, пресекая дальнейшие уговоры Ли Ло, прихватив миску с костями, вышла из пещеры.
Темень стояла такая, что не было видно на шаг впереди. Не светилась вдали фонарями пагода клана Северного Ветра. Небо обложили плотные тучи, через которые не пробивался ни свет луны, ни мерцания звезд.
— Позволь посветить тебе, сестрица, — сказали рядом в плотной темноте и перед Ли Мин слабо затеплился огонек в бумажном фонаре.
— Скажи только куда направляешься? — качнулся фонарь.
— Спасибо, брат Цао, это совсем рядом, — поблагодарила Ли Мин, тихо радуясь, что не одна в плотных потемках и храбро зашла за пещеру, выходя к журчащему ручью.
Там, на плоском камне, она выложила косточки, все, что осталось от тушеной зайчатины.
— Это для Горного духа, — пояснила она и тихо добавила: — Сестрица сказала, что вы уходите завтра. Не обижай ее, она хорошая девушка.
— Я знаю это как никто другой, — отозвался мужчина. — Она приглянулась мне сразу. Но я, грубый воин, мог лишь мечтать о ней.
— Много об этом не думай, — посоветовала Ли Мин отряхивая ладони. — Просто сделай ее счастливой.
Когда они возвращались в пещеру, позади послышалось чавканье и довольное урчание. Горный дух был удовлетворен подношением.
На утро, прощаясь, Цао вложил в руку Ли Мин клочок
