Дюна - Фрэнк Герберт

Он опять повернулся к Полю и уставился в синие на синем вольнаибские глаза юноши.

Губы Поля тронула улыбка, но в его лице было какое-то жесткое выражение, напоминавшее Халлеку старого герцога, дедушку Поля. Но потом он разглядел и другие черты, не свойственные прежде Атрейдсам: сухую, словно пергаментную кожу, прищур глаз, которые постоянно обсчитывали и взвешивали все, что видели.

— Они сказали, что ты погиб, — повторил он.

— Наверное, самая надежная защита — позволить им думать так.

Джерни вдруг понял, что единственным оправданием тому, что он начал поступать по собственному усмотрению, была уверенность в том, что молодой герцог… его друг, погиб. Потом у него мелькнула мысль — а осталось ли в Поле хоть что-нибудь от того мальчика, которого он когда-то учил, стараясь воспитать настоящим бойцом…

Поль сделал шаг навстречу Халлеку и поймал его полный смятения взгляд.

— Джерни…

Казалось, что дальнейшее произошло само собой — они обнимались, хлопали друг друга по спине, словно желая убедиться, что перед ними не призрак, а настоящий человек из плоти и крови.

— Ах ты, волчонок! Ах, волчонок, — бормотал Джерни.

И Поль вторил:

— Джерни, друг! Джерни!

Наконец они разошлись и снова посмотрели друг на друга. Халлек глубоко вздохнул.

— Вот, значит, почему вольнаибы так выросли в военном деле! Я мог бы и догадаться. Они начали вытворять как раз те вещи, которые я сам задумывал. Если б я только знал… — он покачал головой. — Если бы ты шепнул мне хоть словечко, малыш. Меня бы ничего не смогло задержать. Я бы бросился со всех ног и…

Выражение глаз Поля остановило его — жесткое, взвешивающее каждое сказанное им слово.

Джерни вздохнул.

— Конечно, обязательно нашлись бы такие, которые заинтересовались — а куда это рванул Джерни Халлек, и такие, которые бы не только спрашивали, но и делали. Они устроили бы облаву, чтобы узнать ответ.

Поль кивнул и посмотрел на замерших в ожидании вольнаибов — лица федьакынов выражали оживление и любопытство. Потом перевел взгляд со своих штурмовиков на Джерни. Он вновь обрел своего учителя-воина, и его душа ликовала. Он видел в этом доброе предзнаменование, знак того, что взял курс на правильный вариант будущего.

Если Джерни будет рядом со мной…

Поль посмотрел вниз, изучая лица контрабандистов, собиравшихся около Халлека.

— Твои ребята в порядке, Джерни? — спросил он.

— Контрабандисты всегда в порядке. Где пахнет прибылью, там и они.

— Ну, эта прогулка не принесла им много прибыли, — сказал Поль, обратив внимание на едва уловимое движение указательного пальца на правой руке Джерни — их старый семейный код. Среди контрабандистов были опасные люди, которым не следовало доверять.

Поль прикоснулся к нижней губе в знак того, что он понял, и поднял глаза на группу людей, стоявших на скалах над ними. Среди них он увидел Стилгара. Воспоминание об еще не решенном между ними вопросе охладило его воодушевление.

— Стилгар, — заговорил он, — это Джерни Халлек, о котором я тебе рассказывал. Старший военный инструктор моего отца, один из лучших фехтовальщиков на мечах, мой наставник и старый друг. Ему можно доверять в любом деле.

— Я понял, — ответил Стилгар. — Ты его герцог.

Поль бросил удивленный взгляд на смуглый профиль вождя, удивляясь, что заставило Стилгара сказать это. Его герцог. В голосе вольнаиба прозвучали странные интонации, как будто он хотел сказать что-то другое. Это было не похоже на Стилгара, вождя вольнаибов, человека, всегда говорившего начистоту.

Мой герцог! отозвалось в мозгу Халлека. Он увидел Поля другими глазами. Да, после смерти Лето титул герцога перешел к Полю.

Война, которую вели вольнаибы на Аракисе, выглядела теперь совсем по-другому. Мой герцог! Часть его души, которая, казалось, уже омертвела, теперь начала оживать. Лишь краешком сознания он воспринял, что Поль приказал контрабандистам разоружиться, перед тем как их будут допрашивать.

Но когда кое-кто начал протестовать, до него полностью дошло содержание приказа. Он встряхнул головой и круто развернулся.

— Вы что, оглохли, — рявкнул он. — Перед вами законный герцог Аракиса. Делайте, что он приказал.

Контрабандисты, ворча, подчинились.

Поль стал рядом с Джерни и тихо обратился к нему:

— Честно говоря, я не ожидал, что ты попадешься в такую ловушку, Джерни.

— Я действовал второпях. Слишком завелся из-за вон тех пряных россыпей, почуял большую выгоду.

— Что ж, выгода налицо, — Поль посмотрел на разоружаемых контрабандистов. — В твоей команде есть кто-нибудь из людей моего отца?

— Никого. Нас всех раскидало в разные стороны. Кое-кто начал сам приторговывать. Большинство поднакопили деньжат и смотались отсюда.

— Но ты остался.

— Я остался.

— Потому что здесь Раббан.

— Мне думалось, что, кроме мести, мне ничего не осталось, — ответил Халлек.

С вершины скалы раздался странный отрывистый крик. Джерни поднял глаза и увидел вольнаиба, размахивавшего шейным платком.

— Творило идет, — сказал Поль.

Он, а вслед за ним и Джерни, поднялись на скалу и посмотрели на юго-запад. Не слишком далеко от них виднелся гребень песчаного червя, пыльный след, который двигался через дюны прямо к их скалам.

— Довольно большой, — заметил Поль.

От фабрики снизу донесся рокочущий звук. Она развернулась на широких гусеницах и, как гигантское насекомое, поползла к гряде.

— Жаль, что мы не оставили транспорт.

Джерни взглянул на Поля и на поднимавшиеся над пустыней столбики дыма, туда, куда рухнули сбитые вольнаибскими ракетами махолеты. Внезапно его пронзила острая боль за оставшихся там людей — его людей, и он сказал:

— Твой отец беспокоился о людях больше, чем об оборудовании.

Поль бросил на него мрачный взгляд. Потом опустил глаза, помолчал и ответил:

— Они были твоими друзьями, Джерни. Я все понимаю. Но для нас вы — нарушители границ, которые могли увидеть то, что им не положено. Ты должен понять меня.

— Здесь все ясно. Ладно, а теперь мне не терпится увидеть то, что мне не положено.

Поль взглянул на него. На лице Халлека играла знакомая волчья улыбка, от которой изогнулся чернильный шрам на его челюсти.

Джерни кивнул на пустыню под ними. Вольнаибы разбрелись повсюду и занимались своими делами. Его поразило, что никого из них не тревожило приближение червя.

Со стороны открытых дюн возле пряных россыпей раздался гулкий звук, похожий на барабанный бой, который, казалось, отдавался у них в ногах. Джерни заметил, что вольнаибы растянулись в цепочку на пути червя.

Червь надвигался точно огромная песчаная рыба — гребень на поверхности, кольца переливаются и извиваются. В то же мгновение Джерни увидел со своего наблюдательного пункта, как укрощают чудовище: дерзкий прыжок первого крючника, потом поворот и вот уже целый отряд карабкается вверх по извивающемуся чешуйчатому боку.

— Вот одна из вещей, которую тебе не положено видеть, — сказал Поль.

— Я слышал всякие рассказы и слухи, — ответил Джерни. — Но в такое не просто поверить, пока не увидишь своими глазами.

Он покачал головой.

— С тварью, которой боится весь Аракис, вы обращаетесь словно с верховой лошадью.

— Ты слышал, что мой отец говорил про мощь пустыни. Это она и есть. Планета принадлежит нам. Нас не остановят ни бури, ни чудовища, ни суровый климат.

Нас, подумал Джерни. Он имеет в виду вольнаибов. Он говорит о себе, как об одном из них. И он снова посмотрел на пряную синеву в глазах Поля. Он знал, что его собственные глаза тоже имеют синеватый оттенок. Но у контрабандистов была возможность получать пищу из внешнего мира, и цвет глаз определял для них кастовые различия. Существовало выражение «умылся пряной водичкой» — про человека, который слишком похож на туземца. К тому же они всегда относились к пряностям с недоверием.

— Было время, когда мы не рисковали оседлать червя днем в этих широтах, — пояснил Поль. — Но в последнее время у Раббана столько хлопот в воздушном пространстве, что ему недосуг разглядывать каких-то козявок на песке.

Он глянул на Джерни.

— Появление здесь ваших махолетов было для нас настоящим ударом.

Для нас… Для нас…

Джерни потряс головой, чтобы отогнать навязчивую мысль.

— Вы были для нас еще большим ударом, — отшутился он.

— Что говорят о Раббане в деревнях и долинах? — спросил Поль.

— Говорят, что поселения так хорошо укреплены, что захватить их невозможно. Харконнены смогут отсидеться внутри, пока вольнаибы не растратят силы в бесполезных атаках.