Вариант "И" - Владимир Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может быть, встретимся после закрытия? — предложил я. — Хотелось бы задать вам еще несколько вопросов.
— Отчего же нет, — согласился он. — С удовольствием.
Он двинулся к широкой лестнице. Я смотрел ему вслед. Он старался идти не прихрамывая — но, видимо, прыжок с крыши шестиэтажного дома все же не прошел совершенно бесследно, хотя устройство, давшее возможность мягкого приземления, каким бы оно ни было, сработало, надо сказать, неплохо.
В моем распоряжении оставалось еще несколько минут. И я решил прогуляться по залу, уже почти совершенно заполненному, — прежде чем занять заранее выбранную позицию.
Люди вели себя спокойно, хотя легкое волнение витало в воздухе.
Свободнее всех, как и полагалось, держались телевизионщики, давно уже привыкшие ощущать себя выше всех условий и условностей, словно были они стихией, явлением природы, от нее неотъемлемым. Большинство тяжелых камер было уже установлено на точках, несколько человек с ручными в сопровождении ассистентов бродили по залу. Пробегая глазами таблички с названиями телекомпаний, наших и множества зарубежных, я прикидывал: кому на этот раз удалось занять лучшие позиции? «Российскому глоб-каналу»? РТР? Или, может быть, на этот раз НТК — «Национальной телекомпании»? Между ними обычно шла тихая борьба за наиболее выгодную точку в таких вот случаях, когда вызревала сенсация, хотя и относились они к одним и тем же ОТК.
Странно: на сей раз выиграл не кто-то из этих трех китов, а некто четвертый. В таком случае это была наверняка акула. Я невольно подошел поближе. «Президентский телеканал»? Гм. Я слышал о том, что такой возник специально для предвыборной кампании Аргузина и его борьбы против референдума и реставрации монархии. В выступлениях разного рода публицистов, в фильмах и даже развлекательных программах, шедших на ПТ, велась агитация за сохранение республиканского правления в России. Эта телефирма была, по моим данным, достаточно хилой. Возможно, став «Царским телеканалом», она и процветет, но пока…
Любопытствуя, я подошел поближе. И убедился в том, что, несмотря на отсутствие у ПТ богатых рекламных спонсоров, аппаратура у него была не просто хорошей, но прямо-таки шикарной: похоже, последний крик SONY, с совершенно новым дизайном и электроникой, надо полагать, не уступавшей внешности. В этом деле я кое-что смыслю и сейчас с удовольствием глядел на новый шедевр, не без труда порой распознавая знакомые вещи в их новом облике. Красиво, ничего не скажешь. Пришлось президенту потратиться напоследок. Хотя и это вряд ли ему поможет…
Так, ну а этим что управляется? Вроде бы что для чего служит, я уже понял, а лишнего ничего на этой камере, как и в любом приборе и устройстве, быть не должно. Интересно, зачем нужна эта штука? Я подошел еще ближе. Помимо обычных кабелей питания и трансляции, от камеры уходил еще один, тонкий; у других камер ничего подобного не было. В это время она начала медленно и плавно поворачиваться, хотя никто и не управлял ею. Дистанционное управление? Но зачем? Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я оглянулся и увидел человека со значком службы порядка съездовского оргкомитета.
— Вы мешаете работать телевидению, — сказал он требовательным тоном. — Сядьте, пожалуйста, на свое место.
Спорить я не стал; место мое было наверху, и я направился туда — однако так и не добрался. Я пошел вдоль кабелей в вестибюль и оттуда — к выходу. От крыльца все провода уходили и скрывались в расположившихся поблизости вагенах, увенчанных параболами антенн, но один, тот самый, тонкий, уходил совершенно в другую сторону и вползал в неприметный микроавтобусик, приютившийся в ближайшем дворе, куда я попал, шагая вдоль кабеля. Стекла машины были тонированы и снаружи казались черными.
Не иначе как именно отсюда управляли «президентской» камерой.
Вот, значит, как обстояло дело… Не останавливаясь, я прошел в глубь двора, зашел в подъезд, поднялся на второй этаж и оглядел из окошка пустой двор. Вскоре из микроавтобуса вышли двое мужчин. По одним их спортивным фигурам можно было предположить, что телеоператор — не основная их профессия. Но я вышел и миновал их совершенно спокойно.
Я вернулся в театр, на ходу принимая решение о порядке дальнейших своих действий.
Добравшись до пустого балкона, я занял место в первом ряду, в правом углу. Отсюда мне было хорошо видно все, что следовало видеть. Правда, качественных снимков журнал от меня скорее всего не получит. Но я даже не был уверен, что это хилое издание просуществует еще пару месяцев. И черт с ним, в конце концов.
На трибуну воздвигся Сухов, военный промышленник, король танков и великий князь самоходных ракетных установок. Вот, значит, как, подумал я. Напрасным было опасение, что первым выступит, перекричав всех, Зеленчук. Фашисты умеют перекричать кого угодно; однако здесь, похоже, подходят к делу серьезно, и место человека в этой команде определяется не уровнем продуцируемых им децибеллов. Ну, посмотрим, каков из оружейника оратор. Впрочем, слушать некогда, да и все равно нового он ничего не скажет. Все выверено и отредактировано заранее. Пользуясь тем, что никому другому тут не могу помешать, я вышел на связь с Ивановым.
— Немедленно возьмите под контроль телевизионный микроавтобус (я назвал номер) — тут рядом, во дворе. Ничего не предпринимать, только наблюдать.
Кто сядет, кто выйдет, куда пойдет — словом, полную картину происходящего.
— Понятно, — ответил он. — Тут у нас новости. К театру приближается демонстрация противников ислама. Боюсь, что скоро начнут пошумливать…
— Что же, как мы и ожидали, верно? Поэтому немедленно реализуйте третью программу. «Петра Петровича» с шумом. Все остальное — тихо.
— Вас поняли. Фауст!
— Слушаю.
— Можете принять текст?
— Сейчас?
— Торопят. Сказали — очень срочно. Текста там не очень много.
Я оглядел балкон еще раз. Было вроде бы спокойно.
— Ладно, — сказал я. — Давайте — на скорости. Я готов.
— Пошел текст.
В наушнике просвистело. Я глянул на индикатор.
Записалось.
— Порядок, — сказал я. — Итак, жду событий.
— «Петр Петрович» в пути. Но… Ага, новое сообщение. К сожалению, не из ободряющих.
— Давайте.
— Задержанный сбежал.
— Тот, взятый в Чистом переулке?
— Так точно.
— Каким же образом…
— Его грузили в машину. Он был, казалось, в отключке. И вдруг словно взорвался…
Действительно, скользкий мальчик. Это значит, что теперь нужно ждать его здесь.
— Понял. Конец связи.
— Ко…
Грохот взрыва перед театром заглушил последнее слово.
Как написано в суре тридцать восьмой «Сад»: «Вот что вам обещано для расчета».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});