Дверь в преисподнюю - Елизавета Абаринова-Кожухова

— Это же тот самый! — отчаянно проговорил Дубов. — Ну, которого мы с Гренделем вчера встретили. Он охотится за кристаллом и теперь-то ни перед чем не остановится.

— Что ж делать? — забеспокоился и Чумичка.

— Как что? — возмутилась Чаликова. — Включай драйвер!

Чумичка повернул кристалл большой гранью к себе, а сторону с множеством мелких граней направил на приближающегося наемника. И когда колдун что-то прошептал, кристалл сразу же начал испускать тонкий луч, переливающийся разными цветами.

— Что за чертовщина! — вырвалась у Чумички. — Я и сам такого не ожидал.

— Давай быстрее! — не выдержал Василий, так как наемник уже подбежал на расстояние прицельного выстрела и явно готовился выпустить новую очередь.

Чумичка вновь что-то зашептал, одновременно поворачивая кристалл так, чтобы луч угодил прямо в наемника. И как только это удалось сделать, тот сначала задымился, а затем запылал синим пламенем.

Когда Надежда, Дубов и Чумичка подбежали к тому месту, где луч настиг наемника, там лежала лишь кучка пепла, а чуть поодаль валялся оплавленный автомат.

Две женщины, толкаясь перед засиженным мухами зеркалом, нарумянивали друг дружке щечки разрезанной пополам свеклой. У обеих на головах были надеты цветастые платки. Одна из дам красовалась в синем сарафане, который был ей явно мал, а другая — в строгом наряде королевской горничной. Правда, он висел на ней, как на огородном пугале, но даму это не смущало.

— Может, губки еще подкрасить? — спросила она свою подругу высоким скрежещущим голосом.

— Куда тебе, — почти басом отвечала вторая. — И без того уж черт знает что!

— Черт, не черт, а делать что-то надо! — проворчала первая. — А то меня этот кот совсем замучил. Мало того что всю задницу расцарапал, так еще и ножи слямзил…

— Двери бы лучше заперла, дура, — прошипела вторая женщина. Но было уже поздно — в комнату заглянул королевский слуга Теофил:

— Князь… Сударыни, что вы делаете в горнице Его Светлости князя Длиннорукого?

— Что надо, то и делаем, — сварливо ответила полная дама.

— Ах, простите, Ваша Светлость, — чуть попятился назад Теофил, наконец-то признав в даме князя Длиннорукого, а в ее товарке — Соловья-разбойника. — Извините, обознался. — И Теофил, скорбно вздохнув, исчез за дверью.

— А ты точно уверен, что бежать лучше всего в бабском платье? — с сомнением спросил Петрович.

— Проверено, — ухмыльнулся Длиннорукий. — Я ведь и из Царь-Города в Белую Пущу в бабьем наряде добирался. И ничего — сошло!

— А ну как Теофил доложит Виктору о наших переодеваньях? — смекнул Петрович. — Тады чего?

— Да уж, надо бы поторопиться, — озабоченно расправил подол сарафана князь Длиннорукий. — Я так думал, чтобы до ночи погодить, но уж, видно, ничего не поделаешь — придется тотчас. Постережи покамест, чтобы опять кто ненароком не зашел.

Соловей встал «на стреме» у двери, а князь откинул с постели покрывало и принялся беспорядочно закидывать в торбу золотые ложки и прочие мелочи, которые успел позаимствовать на память о недолгом и бесславном пребывании в Ново-Ютландском королевском замке.

Очередное совещание боевого штаба шло полным ходом. Председательствовал король Александр, однако сам он больше молчал, давая высказываться славным рыцарям — почтенному Зигфриду, сиятельному дону Альфонсо и, разумеется, Беовульфу как хозяину замка. Помещением для военного совета была избрана небольшая комната на втором этаже с окнами, выходящими на внутренний двор. И тому имелась веская причина — в совете принимал участие бравый воевода Полкан, пребывающий в облике правой головы Змея Горыныча. Свои замечания воевода делал прямо из окна, где расположился на подоконнике. Две другие головы тем временем пощипывали пожелтевшую травку на лужайке, изредка перекидываясь отдельными малозначащими фразами — за две сотни лет сосуществования в столь необычном обличии между ними все уже давно было говорено-переговорено.

Поначалу страшная морда в окне заставляла славных рыцарей невольно вздрагивать всякий раз, когда им доводилось глянуть в ее сторону, но постепенно они привыкли. Тем более что среди собравшихся на совет воевода Полкан оказался единственным, как сказали бы в «нашем» мире, компетентным специалистом в области военной стратегии. Если, конечно, не считать Чаликовой, успевшей за годы журналистской практики побывать во всех «горячих точках» бывшей дружной семьи советских народов. Только что вернувшаяся в замок Надя восседала рядом с королем Александром, одетая в бабушкино (то есть бабушки Беовульфа) платье, и своим присутствием вдохновляла рыцарей на грядущие подвиги.

— Чего мы тут сидим, как старые бабы?! — кипятился Беовульф. — Вдарим с ходу, и дело сделано! А то ждем чего-то, понимаешь, неизвестно чего. — И, вздохнув, добавил: — К тому же наши славные рыцари, не в упрек им будь сказано, зело прожорливы, эдак никаких запасов не хватит…

— Нужно подготовиться, — густым басом прогудела голова Полкана из окна. — Уж в этом поверьте мне как потомственному воеводе. Нужно разведать местность, собрать полки, договориться в подробностях, кто должен что делать. Это ж целая наука, а не то что взяли, собрались, раз-два — и вперед.

— Думаю, что уважаемый воевода во многом прав, — задумчиво молвил король Александр, доселе молчавший. — Какой срок вы полагаете на подготовку к походу?

— Дней пять, никак не меньше, — уверенно заявил Полкан.

— Да за пять дней наши славные рыцари вусмерть перепьются и ни на что годны не будут! — взвыл Беовульф. — Простите, господин Зигфрид, и вы, дон Альфонсо, речь, конечно, не о вас…

Со своего места поднялся престарелый Зигфрид.

— Ваше Величество, — откашлявшись, заговорил он, — господа! Вне всякого сомнения, воевать нужно по всем правилам военной науки, и в этом я полностью согласен с уважаемым Полканом. Но подумайте, с кем мы имеем дело. Это же не войска достойного соперника, а какие-то непонятные наемники, служащие вурдалакам. И потом, сейчас такое положение, которым просто грех было бы не воспользоваться. Власть Виктора держится на горстке наемников, которые к тому же начинают разбегаться кто куда. Если же Белая Пуща пришлет на помощь свои войска, то удача нам никак не светит…

— Что вы предлагаете, почтенный Зигфрид? — перебил дон Альфонсо.

— Выступать как можно скорее, — заявил старый рыцарь. — Лучше бы всего прямо сегодня.

— Ну, это уж вы малость хватили, — покачал головой Беовульф.

— Ну, завтра, — с легкой досадой сказал Зигфрид. — Но уж никак не позже.