Стрела на излете - Вера Школьникова

С бочки для голосования сняли крышку. Выстроилась очередь. Спустя десять минут подвели итог - среди белых камней сиротливо затесалось несколько черных:

- Братство сказало свое слово, - подвел итог Айвор, - морские лорды поддерживают вашу волю. Я отправляюсь в Сурем, чтобы сообщить королеве наше решение.

- А если она не согласится? - Поинтересовался кто-то.

- Начиная с сегодняшнего дня ни один корабль не отчалит от берегов империи, пока королева не подпишет мир с Кавдном.

- А герцог как же? - Спросил все тот же голос.

- А это уже вам решать, хотите ли вы, чтобы он и дальше возглавлял братство, - на этот раз в бочке оказались сплошь черные камни.

Старейшие капитаны обсудили что-то коротко, потом один из них обратился к Айвору:

- Вот что, лорд Айвор, мы тут решили, что раз уж ты от нашего имени перед королевой говорить станешь, то надо тебе на то право дать, хоть оно и не по уставу, ты ведь не капитан еще даже.

Айвор с благодарностью поклонился собранию: хотя титул главы берегового братства и не входил в официальные реестры империи, королева не могла не знать, насколько весомо его слово. Выслушать ей бы все равно пришлось, но без поддержки моряков он говорил бы только от имени морских лордов, теперь же его голос провозглашал волю капитанов, как рыбацких, так и торговых и военных кораблей.

Маленькая портовая гостиница знавала лучшие времена: светлые балки в общей зале, блестящие вертела, фаянсовые миски и железные ложки, все показывало на определенный уровень достатка, да и хозяйка, еще молодая загорелая женщина могла позволить себе платье из кавднийского шелка и стеклянные бусы. Но сверкающий чистотой зал пустовал: моряки выбирали заведения подешевле, а купцов нынче в порту было куда меньше, чем комнат в гостиницах. Потому и покрывались пылью матрасы, а служанки, вконец обленившись, дни напролет точили языки, вместо того, чтобы надраивать пустые спальни.

Будь дела получше, тетушка Лемюль трижды бы подумала, прежде чем пустила такую странную компанию. От эльфийки и сопровождавших ее двоих мужчин за версту несло неприятностями. Хозяйка уже и забыла, когда последний раз видела эльфа: после той резни в Астрине родичи короля Элиана покинули морские провинции, хотя в Квэ-Эро их никто не обижал. Но у страха глаза большие, решили видать, бессмертные, не искушать судьбу.

А тут эльфийка, а парень что помоложе - полуэльф, сын должно быть. Полуэльфов тетушке и вовсе видеть не доводилось, только слыхала, что такие порой рождаются. А тот, что постарше и вовсе не пойми что - в отцы мальчишке не годился, слишком молод для взрослого сына, на наемника не походил, ел с ними за одним столом, да и оружия при нем не было. Вообщем, хоть и платили постояльцы золотом, не торгуясь, хозяйка с нетерпением ждала, когда же они съедут, но вот уже неделю эльфийка и ее спутники не могли найти корабль, готовый покинуть гавань. А ведь не поверили ей, когда она им с самого начала про решение берегового братства рассказала. Тот, что постарше, фыркнул только: мол, как золото увидят, так сразу про братьев забудут, поплывут хоть на край света, и рассмеялся чему-то своему, неприятно так.

Золото не помогло: капитаны отказывались нарушать постановление берегового братства, пусть даже и с видимым сожалением. Возможно, они смогли бы нанять небольшую шхуну, но плаванье в новые земли было по силам лишь большим кораблям, гордым каравеллам, а их по пальцам пересчитать можно было, каждая на виду, понятное дело, капитаны не хотели рисковать изгнанием. Даже хорошие деньги того не стоили: лишишься и голоса в братстве, и права на помощь из берегового сбора, и защищать тебя от пиратов никто не станет - случись что, мимо пройдут. Такие корабли становились легкой добычей всякой прибрежной швали, и ни один купец в здравом уме не доверил бы им свой груз.

Мэлин мог бы, без сомнения, использовать магию и вынудить капитана выйти в море, но не испытывал ни малейшего желания: слишком опасно доверять свои жизни человеку под заклятьем, он медленно думает и слишком рьяно стремится исполнить волю хозяина, любой ценой. Да и потом, Мэлин даже рад был, что по независимым от них причинам, отплытие откладывается. Каждый прожитый в маленькой гостинице день увеличивал шанс, что Ларион не успеет туда, куда так торопится. Но мальчик нервничал все сильнее, бездействие медленно убивало его, выжигая изнутри, и маг понимал, что не сможет тянуть до бесконечности.

Утром они спустились к завтраку. От горячей пряной рыбы шел соблазнительный пар, на серых кусках свежего, еще теплого хлеба мягким слоем лежало масло с кусочками чеснока и укропом, а середину стола венчал кувшин с молодым вином, первый урожай этого года. Мэлин пододвинул к себе тарелку, и принялся за еду, Далара уныло колупала кусочек рыбы, а Ларион и вовсе не мог есть:

- Ты вчера говорил с последним оставшимся капитаном! И он тоже отказался плыть! Что теперь делать?

- Ждать? - Неразборчиво пробурчал Мэлин с набитым ртом.

- Сколько можно? Мы сидим здесь уже целую вечность!

- В месте с такой едой можно задержаться и две вечности, - пожал плечами Мэлин, дожевывая кусок, но отчаянье в глазах Лариона заставило его сжалиться над мальчиком, - не переживай, ночью мне пришла в голову одна мысль… не уверен, правда, что из этого что-либо выйдет, но можно попробовать.

- А если не получится? - Но уже другим совсем другим голосом, не столь убитым, спросил Ларион.

- Тогда придется ехать в Сурем и убеждать ее величество заключить мир с Кавдном, после чего береговое братство снимет запрет, и мы наймем хоть целую флотилию. Еще можно перейти через горы в Кавдн и поискать корабль там. Но насколько мне известно, они не плавают так далеко.

Подозревая, что к этому придет, Мэлин еще вчера выяснил, что герцогини во дворце нет, а вот чтобы узнать, где же она есть, пришлось выложить немалую сумму. Оказалось, что Тэйрин, прихватив сына, няньку и одну единственную служанку, уже две недели как перебралась на виллу, и с тех пор от нее не было никаких вестей. Герцога во дворце, впрочем, тоже не было, он внезапно уехал, ходили слухи, что в Сурем. Так же ходили слухи, что герцог и герцогиня последнее время меж собой не ладят, но за эти сплетни Мэлин платить не стал: его не интересовала личная жизнь Тэйрин. Если она счастлива, он не сможет за нее порадоваться, если несчастна - не сумеет помочь.

Она принадлежала прошлому, его маленькая кузина, прошлому, в котором его, Мэлина, не существовало. Там не было "Я", только "Мы". "Мы" - хотели ее, считая своей собственностью, но Мэлин сейчас уже не мог даже вспомнить этого жгучего желания, не то, что ощутить. Все, что было в его душе когда-то по отношению к Тэйрин, замерзло и покрылось льдом. Он не хотел даже знать, что она все еще живет на этом свете: тонкая, но удушающее прочная нить, связывающая его с прошлым небытием. Он не хотел ее видеть, вспоминать, читать страх и отвращение в ее глазах. Она была зеркалом, отражавшим то, чего больше нет, застывшим слепком с их совместной с братом души, сгоревшей в лаве восемь лет назад. Но Лариону нужен был корабль, чтобы успеть на встречу со смертью, и он отправился в "Поющий шиповник".