Хроники турбулентости 2020-2023 - Август Котляр

на Западе, видели, как ласково и щедро принимают беженцев; нищим гражданам Незалежной приходилось горбатиться в Германии и Франции, чтобы получить лишь жалкую часть от тех сумм, которые выплачивались всякому сброду из стран, которые президент Трамп назвал смачным словом shitholes (дырами в нужнике). При этом украинцам приходилось не только много, тяжко и унизительно работать, не имея никаких прав, но ещё и платить за жильё и медицину, находиться под угрозой депортации. В то же время как постояльцы из Азии и Африки вели себя гораздо бодрее, они в большей степени чувствовали себя дома, чем сами европейцы. И тут вдруг подвернулась такая трагедия, Россия въехала на танках, как не воспользоваться таким горем? Теперь западным демократиям придётся раскошеливаться, обеспечивать бедных украинских беженок и их детей жильём, питанием, лечением и образованием. И давать деньги на карман, а карманы у шароваров широкие. А украинцы только немного осмотрятся, оправят перья и уж отблагодарят Европу от всей своей щирой души! Уехала фактически пятая часть населения, в основном молодые фертильные женщины и дети; мужчин – даже бывших, ставших хирургическим путём женщинами – решено было не выпускать, а то мало кому хотелось защищать идеалы помаранчевой демократии до последнего доллара, выделенного на уничтожение треклятых москалей.

Про доблестные военно-морские-космические силы РФ – ни гу-гу

Не будем делать никаких предположений о качестве ведения боевых действий обеими сторонами миротворческой операции. С российской стороны всё засекречено и на рты повешены замки, как на двери острога. Украинская же сторона имеет склонность к преувеличениям.

Но те, кто служил в советской армии, могут реально оценивать шансы на длительность и стоимость проводимой военной операции. Как лицо, служившее в армии несуществующего уже 30 лет государства, я могу лишь вспоминать, как всё было устроено в Красной армии. Из своего личного опыта могу сказать, что тогдашний солдат был существом бесправным, голодным, невыспавшимся, необученным и немотивированным. Лично у меня и моих товарищей по оружию боевых занятий было три вида: выкапывать траншеи и их закапывать, маршировать по плацу или мести этот плац. Из автомата я в армии не стрелял, не сложилось. То есть автомат Калашникова мне выдали, я его время от времени собирал и чистил, но не стрелял: наверно, берегли патроны. Я автомат очень невзлюбил – он был неудобный, громоздкий и очень тяжёлый. Бегать в длиннополой холодной шинели, в кирзовых сапогах (это прорезиненный вонючий брезент), со сбившимися в комок мокрыми портянками, с надетым вонючим противогазом, с вещмешком, с этим чёртовым, буквально наливавшимся свинцом после двух километров пробега калашом, было страшно неудобно, особенно на морозе по снегу по полю, по проваливающемуся насту. В атаку ходить или воевать в городе в таком виде было бы немыслимо, равно как и преодолевать препятствия. Кормили наигравшихся в войнушку на морозе солдатиков плоховатенько: жиденький супчик, перемерзлая картошка или макароны, куски какого-то белка в жиже, кислый черных хлеб, три кубика сахара и 40 граммов маргарина, считавшегося маслом. Для молодых растущих ребят это было издевательство, раны и царапины на нас не заживали. Я из армии вышел с язвой желудка. В мороз на нас было надето две пары хлопчатобумажного белья, хлопчатобумажные портянки в кирзовых сапогах, полушерстяная форма, шинель или бушлат (облегченный ватник защитного цвета). Ну, ещё шапка и варежки. Я болел пару раз воспалением лёгких. В караулах мы отмораживали уши и щёки. Один раз я сидел на контрольно-пропускном пункте и выпускал танк. От вибрации выпала фрамуга – она была плохо закреплена и разбила мне голову в кровь, плюс сотрясение мозга и порезы головы битым стеклом. Всё это прекрасно дополнялось и разбавлялось так называемыми неуставными отношениями, от которых мне на память остался переломанный и свёрнутый набок нос, проломанная грудина, а также плохо гнущиеся колени. Партия и правительство вяло боролись с дедовщиной, молодым солдатам приходилось выживать самим. На учениях я управлял огромным грузовиком ЗиЛ-131 с подъёмным краном – хоть и я думал, что им управляю, грузовик ехал куда хотел, если не ломался. Техника ломалась постоянно, хотя должна была обладать абсолютной надёжностью – от неё, по идее, зависели вопросы жизни и смерти. Чинили мы всё, что угодно, кувалдой и зубилом, буквально на ходу. Мой армейский опыт пришёлся на середину 1980-х годов. Прошло без малого сорок лет, трудности позабылись, и воспоминания об армии у меня остались самые приятные: распитие в каптёрке одеколона “Шипр” и “Саша” с боевыми товарищами, прекрасно проведенное время в санчасти и госпиталях, навыки рукопашного боя с лопатой и с ремнем, умение спать хоть стоя на тумбочке, хоть лёжа в снегу, полная неприхотливость и начисто отбитая брезгливость. А также я вынес оттуда навык тупого исполнения любого приказа, умение не рассуждать и не рефлексировать, и готовность убивать даже голыми руками. Готовность, но не умение и не желание. Несмотря на все тяготы солдатской жизни, я очень доволен, что пошёл добровольно служить срочную, потому что люди, служившие в армии, радикально отличаются от неслуживших. И я понимаю всю ёмкость и глубину пословицы “кто в армии служил, тот в цирке не смеется”.

Разумеется, Вооружённые силы постсоветской России, многократно и разнопланово реформированные и в девяностые, и особенно в последние 20 лет министрами Сердюковым, Ивановым и Шойгу, стали намного интереснее и современнее, а главное, солдатиков переодели в красивую современную униформу: рукав вшивной, карманы накладные. Уклад нынешней службы, я думаю, уже нельзя сравнивать с тем, что был при Брежневе, Андропове и Горбачёве, разве только сохранился дух армейский, да всё тот же автомат семидесятипятилетний Калашникова. Что же касается украинских вооружённых сил, то их корни тоже уходят в неглубокую советскую древность, но за последние несколько лет их учили другим кунштюкам и передавали иной опыт: израильский, европейский и американский. Поэтому выносить обоснованные суждения об исходе вооружённой борьбы за мир и добро никто не может, ибо эти разные военные опыты в поле сошлись только-только, пока в стадии поединка Пересвета с Челубеем на Куликовом поле. Полное взаимное озверение ещё не наступило, традиции и обычаи ведения боевых действий пока ещё грубо не попираются. Регулярная армия Украины пока чтит воинские советские традиции, но сколько она ещё будет сохранять человеческий облик? Несомненно одно – победят силы добра.

Кто ж усеет поле живыми семенами?

Любой русский человек, равно как и житель Украины, с раннего детства усвоил, что хлеб – всему голова. Россия в прошлом году экспортировала около 40 млн тонн пшеницы, Украина – 20 млн тонн. И