Романов. Том 1 и Том 2 - Владимир Кощеев

Натянув спортивную униформу, я двинулся к выходу. Гул толпы молодых людей, жаждущих зрелища, прекрасно слышался отсюда, напоминая шум морского прилива. И, против воли, я вспомнил свой прошлый мир.

Победившие болезни и старость люди тратили свое условное бессмертие, предаваясь всевозможным утехам. А когда это приелось, вновь загорелась звезда гладиаторских боев. Очень уж щекотала нервы зрителям возможность увидеть, как кого-то убивают на арене.

Мы остановили мгновение, как просил поэт. Не старея, не болея, не испытывая никаких финансовых трудностей, человечество застыло. Со всего земного шара набралось чуть больше трех десятков желающих двигаться дальше. Но в итоге сингулярами стало еще меньшее число людей.

Общество, получившее вечную молодость, очень опасалось, что мы сотворим нечто ужасное. Отберем каким-то образом это райское существование, которое сами же и подарили человечеству. И пыталось помешать, так что окончательный переход совершили меньше половины, остальные погибли.

Я шел к полигону, глядя строго перед собой и держа спину прямой. Воспоминания о давно минувших днях никак не отразились на моем настрое — теперь та история в прошлом, и мне нужно писать новую, с другими возможностями, другим миром.

Мой взгляд зацепился за напряженно сжатые губы Морозовой. Виктория, может быть, и держалась, но переживала за меня неподдельно. Сидящая рядом с ней Мэйлин едва заметно кивнула мне, подбадривая перед боем.

Я шагнул внутрь полигона, и купол скрыл от меня окружающий мир, сделав его серым и смазанным. Заняв отмеченное место, я встал ровно и, расслабленно оставив руки болтаться вдоль тела, поднял взгляд на своего противника.

Строганов был уже здесь и сейчас занимался тем, что красовался перед публикой. Короткая майка вместо футболки позволяла оценить и мышцы, и стройность Василия Васильевича. Он расточал улыбки и махал руками, уже празднуя победу. Это нам не видно, что происходит снаружи купола, а вот с другой стороны все прекрасно просматривается. Так что, кто знает, может быть, на трибунах сейчас сидит его будущая супруга, которой подобное поведение понравится?

— Участники готовы? — спросил нас сотрудник ЦГУ.

— Готов, — отозвался я с кивком.

— Готов, — ответил Строганов.

Его наигранное паясничанье тут же исчезло, и вместо голодного до чужого внимания гладиатора передо мной уже стоял опытный боец, привыкший обходится с врагами жестко и кроваво.

— Бой.

Василий Васильевич не стал рваться вперед сразу. Он напряг мышцы, выкатывая от усердия глаза, и по его коже потекла серая пленка. Оболочка расползалась от груди, постепенно покрывая все тело, а я не спешил идти навстречу противнику. Наконец, Строганов закончил активацию дара и двинулся вперед, с каждым шагом набирая все большую скорость.

За его ступнями взметались облака песка, Василий приближался все быстрее, и я сделал шаг ему навстречу, на ходу отводя руку как для удара кулаком. Защита Строганова выдержит любой мой удар, любую атаку. Но кто сказал, что я собираюсь его атаковать?

В последний момент я нырнул под руку противника и, развернувшись к нему, окутал Василия толстым щитом. Оказавшийся в ловушке Строганов резко остановился, врезавшись в незримую стену, а я отошел на несколько шагов, разрывая дистанцию и поднимая руку.

Защитная оболочка Строгановых прекрасно справляется с внешней угрозой. Но она не избавляет от необходимости дышать. Я поднял серокожего здоровяка в воздух, используя несколько платформ. Василий, конечно, не пушинка, но и не внедорожник — человека поднять не так сложно.

Строганов дернулся, пытаясь продавить мои поля, но я лишь сжал ловушку сильнее, заставив Василия принять позу оловянного солдатика. Он смотрел на меня пылающими от ярости глазами, но старался беречь дыхание. А я опустил руку, которой якобы удерживал технику, и замер, не отрывая взгляда от обездвиженного противника.

— Вы готовы признать поражение, Василий Васильевич? — спросил я совершенно спокойным голосом.

Но ответить он мне не мог — пространства свободного не хватало, чтобы раскрыть рот. Я чуть ослабил хватку, освобождая голову противника, и тот жадно вдохнул.

— Я так просто не сдамся! — заявил тот.

Я поднял левую руку и щелкнул пальцами. Тело Строганова перевернулось вверх ногами, и я поднял его выше, чтобы быть лицом к лицу с третьекурсником.

— Как я и сказал вам в столовой, Василий Васильевич, я сегодня очень ограничен в свободном времени, — заявил я, спокойно наблюдая за лицом противника. — Потому я расскажу, что будет дальше, а вы сами решайте, в какой момент сдаться будет для вас лучшим вариантом. Я начну сжимать объем, в котором находится ваше тело, и вас начнет выдавливать наружу через голову. Вы делаете так ежедневно, выжимая из тюбика зубную пасту. Кровь соберется в черепной коробке, нагнанная огромным давлением. Если вы не удержите свою оболочку, ваше тело просто лопнет от давления. Вы действительно рассчитываете взять измором?

— Я не сдаюсь! — упрямо повторил тот.

— Я уважаю вашу силу воли, Василий Васильевич. В таком случае предложу еще один вариант: я вновь закрою вас внутри своего щита, — кивнул я, а после короткой паузы договорил: — Без кислорода. И тогда удушье наступит буквально за несколько минут. Ваша оболочка не поможет выжить в безвоздушной среде. Вы хотите, чтобы я это доказал на практике? Силу гравитации вы сейчас испытываете на себе, поэтому она заставляет ваши вены вздуться — в них слишком много крови скопилось. Вашей коже абсолютно ничего не угрожает, но внутренние повреждения неизбежны.

Он промолчал, сжав челюсти.

— Итак, Василий Васильевич, какой вариант вам нравится больше?

Он боролся с собой еще несколько долгих секунд. Я видел, как медленно темнеет его лицо, даже сквозь серую оболочку защиты это было заметно. И чем дольше тянул Строганов, тем сильнее наливался кровью.

— Хорошо, княжич, — прошипел он.

Я покачал головой в ответ.

— Я вас не слышу, Василий Васильевич, — громко и четко произнес я.

— Я признаю свое поражение! — прорычал он, и я тут же ослабил хватку дара.

Строганов мешком рухнул на песок. Тяжело дыша, Василий Васильевич терял свою оболочку, становясь не опаснее обычного человека.

— Победил княжич Романов, — подвел итог сотрудник ЦГУ, снимая купол.

Я подошел к поверженному противнику и предложил ему руку.

— Вставайте, Василий Васильевич, —