Взять живым! - Владимир Карпов

Карпов: В штрафную роту направлялись военнослужащие рядового и сержантского состава. Я был вот в 45-й армейской штрафной роте на Калининском фронте. 196 человек нас привезли. Ну, вы знаете, по книгам, по фильмам, что штрафников в самые тяжелые, самые горячие такие места посылали. И они делали свое дело. Им надо было оправдываться, воевали отчаянно, лихо. Немцы боялись штрафников страшно, потому что это были смертники, их ничто не останавливало. Ну, вот, и я в их числе тоже был.

Горькаев: Вот долго вы были в этой роте?

Карпов: Я был долго. Долго, вы знаете, так получилось, я три раза участвовал в атаках, в том числе и в рукопашной, но не ранят, понимаете? Вот там, если ранило, значит, все, с тебя уже снимается судимость и отправляют в обычный полк. И я в одном, втором бою… и никак не ранят. Мне даже намекали, вы знаете, офицеры уже. Они, между прочим, плохого не хочу сказать, но они сами в атаку не ходили. Они нас инструктировали, задачи ставили и вперед. А сами оставались в траншее.

Горькаев: И так вы оставались, пока вас не ранили, или как?

Карпов: Вот, после второй атаки… Атаки были такие. Вот первый раз пошли 196 человек, а вернулось только 8. Вот какая была мясорубка. Глупо, без должной артиллерийской поддержки. Но это первое время. Потом это поправили. Так вот после второго захода мне говорят: «Ну, как это, может, тебя где-то царапнуло, и ты сам даже не заметил». Намекают. Но были мы такие наивные. Нас в училище такими честными, такими порядочными людьми воспитывали. Я даже этого не мог допустить. Я пошел, покурил, пришел, говорю: «Да нет ничего».

Горькаев: Владимир Васильевич, к вам пришло очень много вопросов и по Интернету, по электронной почте, и по телефону. И вот мне говорят, что есть уже первый звонок в студию.

«Уважаемый, Владимир Васильевич! Здравствуйте, я Руслан Павлович, звоню из Москвы. Известно, что на Западе 9 мая не отмечается как праздник. У нас можно прочитать о том, что пора бы тоже перестать праздновать этот день. Прошло уже много времени, многое в мире изменилось, да и Германия стала другой. Может, действительно, нам не надо устраивать 9 мая военных парадов? Спасибо».

Карпов: Руслан, я вам так скажу: так лихо сразу отменить праздник, как кому-то хочется, нельзя. Праздники бывают раз в год. И как же так вдруг взять и отменить День Победы? Такая величественная победа. Это счастье для многих людей. Всю Европу освободили. И отменить эту большую всенародную радость нельзя. Ну, а парад, а что парад? Вышла армия… Я вот много лет служил в армии, мне приятно смотреть. И я вижу и другие даже, кто в армии не служил, идут красавцы, молодые, красивые, хорошо подготовленные. Это гордость, понимаете? Это гордость. И даже по сегодняшним уже коммерциализированным временам… Но даже без этого я не сторонник, конечно, того, чтобы отменяли и этот праздник и любые другие праздники народные, в том числе и военного порядка.

Горькаев: Мы слушаем второй вопрос.

«Здравствуйте, вам звонит Сергей Борисович из Москвы. Уважаемый, Владимир Васильевич! Признаться, я до сих пор не перестаю удивляться, как мы сумели победить казалось бы непобедимую немецкую армию? На этот вопрос отвечают по-разному, но мне бы хотелось услышать ваше мнение, как участника войны. Спасибо».

Карпов: Уважаемый Сергей, вы собственно сами уже ответили. В вашем ответе только удивление, как это случилось! Конечно, удивление это и до сих пор существует. И Гитлер, вот как бы его ни ругали, я как военный человек, я вам скажу, был стратег и был хороший администратор и организатор. С 1933 года, как пришел к власти, и до 1937 суметь создать такую блестящую армию. Нет, это не ефрейтор. А потом прибрал всю Европу, вся промышленность на него работала. Французская армия, кстати, которую разгромили немецкие очень опытные умелые полководцы, прямо скажем, за 40 с лишним дней… Она по силам была почти равна немецкой. Почти равна! И не сумели как следует организовать сопротивление. Так вот вооружение, танки и все-все в этой армии ведь пошло, влилось на вооружение немецкой армии. И так в других странах. Поэтому потенциал был огромный. А то, что мы выстояли, свидетельствует, что мы оказались прочнее, еще более мужественны, и были у нас еще какие-то качества, которых не было у них. Я бы в первую очередь отметил, вот, мое личное мнение, как фронтовика, это то, что мы очень-очень любили свою родину. И сейчас иногда вспоминают, что дружба народов, это все, мол, какой-то разговор был. Нет, друзья мои, это не разговор, это не политпропаганда, дружба народов была прочнейшая, крепчайшая была дружба. Я ходил в атаки, я не смотрел, кто у меня справа — грузин, белорус, татарин, казах или же украинец, мы все были братья, и хоронили нас в братских могилах. Это была могучая сила, сплоченная этими вот братскими узами.

Горькаев: Владимир Васильевич, вот если оставаться в русле этого вопроса, я вам должен признаться, что на меня произвела огромное впечатление ваше книга «Полководец» о генерале Петрове. Вы смотрите, Одессу оборонял, Севастополь оборонял, и, наконец, Северный Кавказ спас практически.

Карпов: Керчь, Новороссийск. 4 города-героя — это Петров.

Горькаев: Вот что это было? Чем это объяснялось, что такая стойкость?

Карпов: Очень талантливый человек. Я поэтому и книгу о нем написал. Петров был начальником Ташкентского военного училища, в котором я учился два года. Я его знал еще до поступления в училище. Я с его сыном учился в школе средней и бывал у них дома еще мальчишкой в пиджачке. И он собственно мне говорил: «Володя, ты — спортсмен (я уже тогда боксом занимался). Из тебя хороший командир получится». Петров был очень талантливый офицер. Кстати, когда меня арестовали, ну, представьте себе, вот я, курсант, даже не командир еще, какая это мелочь для КГБ. Им надо заговор, им надо группу какую-то, показать свою работу. И вот мне пытались Петрова пристегнуть. И следователь мне намекал: «Вот, Володя, ты неуважительно отзывался о Сталине. Ты же не сам до этого дошел? Кто-то тебя на это натолкнул. Вот, кто?». Я говорю: «Да никто, никто меня не наталкивал, я сам». «А вот ты бывал в семье у Петрова, генерала. А вот о чем ты с генералом говорил?». Понимаете? Ну, генерал никогда со мной на политические темы, во-первых, не говорил. И я добросовестно даже вспоминал и говорю: «Да, нет, ничего». Но потом я сам сообразил, что хотят его пристегнуть, им нужна группа. Да простит меня генерал, уже нет в живых Ивана Ефимовича. Я говорил: «Ну, какие с генералом разговоры о политике. Он же солдафон. Пришел, то сапоги не дочищены, то воротничок не свежий, плохо пришит. Какие, о чем с ним говорить?». И потом я говорю: «Он же — Герой гражданской войны, он советскую власть устанавливал, у него два Ордена боевого Красного Знамени». А следователь говорит: «Ох, Володя (он меня Володя), знаешь, как враги маскируются. Он — царский офицер, он, может быть, затаенный». Вот так вот. Ну, как видите, слава Богу, ничего не получилось у них. Меня судили одного, и Петров, видите, даже до командующего фронтом дошел. По 10 городов больших, маленьких сдавали в сутки. А Петров 252 дня держал Севастополь, у которого в тылу было море, и бежать-то некуда, и снабжения-то не было. 252 дня держался.

Горькаев: Владимир Васильевич, спасибо большое, хорошо ответили на этот вопрос. У нас есть еще звонок в студии.

«Здравствуйте, меня зовут Маргарита Гонсалес, я звоню из Боготы — Колумбия. У меня вопрос к господину Карпову. Известно, на Западе много писали и говорили о „советской угрозе“. Теперь, когда СССР распался и так называемая „угроза“ миновала, уже сумели разбомбить Югославию, а НАТО непреклонно расширяется на восток. Не видите ли вы в этом угрозу России, которую Запад на протяжении истории неоднократно пытался завоевать?»

Карпов: Понятен вопрос. Ну, это было еще много раз в истории, и пытался это сделать Гитлер. И сейчас, вот США, казалось бы, самая богатая страна, самая развитая в промышленном отношении. Я бывал в Америке очень много раз, раз 8. С Рейганом встречался, с учеными, с писателями. Прекрасно там, прекрасно живут. Ну, казалось бы, чего не хватает? И вот, может быть, даже можно объяснить. Может быть, во время войны с Германией американцы заразились вирусом вот этого мирового господства от немцев, от соприкосновения с немцами, которые ставили себе задачу завоевать мир. Ну, это шутка, конечно, вы понимаете. Чего не хватает, ну, жили бы спокойно. Нет, смотрите: Вьетнам, Корея, Иран, Ирак, Югославия. Вот эти амбиции на мировое господство, они, конечно, не украшают Америку. Ну, естественно, когда появляется такая угроза, мы думаем о том, что, если случится что-то и с нами, как защищаться. Жаль, конечно, что из-за этих амбиций нет спокойствия, нет спокойной жизни на Земле. Очень жаль.

Горькаев: Владимир Васильевич, вот я смотрю на ваши звезды. В войну было такое правило: если летчик сбивал, я не знаю там, 19–20, может быть, самолетов…