Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

«Сумасшествие какое-то», — подумал я и взглянул на двери, через которые пастор вышел к верующим. Затем я удостоверился, что никто из преследователей сейчас не смотрит в мою сторону, и как бешеный помчался через дверь. Или через то, что я считал дверью.

Вода широкого канала смягчила мое падение. Я нырнул до самого илистого дна и затем, резко рванувшись, попытался подняться на поверхность. Но одежда уже пропиталась водой и тяжелым грузом удерживала меня на дне. В легких стало покалывать, а перед глазами поплыли красные круги. Задыхаясь, я попробовал стянуть с себя пальто и сюртук. И после того как мне удалось это сделать, я наконец поднялся наверх, однако совершенно обессиленный.

Подняв голову над поверхностью воды, я с жадностью вдыхал воздух. У берега надо мной склонилась чья-то темная тень, и меня, схватив за шиворот, вытащили на берег, как мокрого кота.

Передо мной стоял человек, от которого мне с таким трудом удалось уйти в трущобах, и смотрел на меня с дьявольской усмешкой. Со времени нашей последней встречи он ужасно изменился. Теперь он был похож на мумифицированный труп, выловленный из воды. Каждое его движение сопровождалось легким, неприятно влажным звуком, а от смрада, который исходил от него, меня чуть не стошнило.

Мужчина схватил меня под мышки и поднял наверх, словно маленького ребенка. Потом, осклабившись, он сильным ударом выбил шпагу из моей руки. Когда же я ударил его обеими ногами, он только с улыбкой покачал головой. Мое сопротивление, казалось, лишь позабавило его.

— Твое время вышло, Роберт Крэйвен. От меня еще никто никогда не уходил! — усмехаясь, воскликнул он.

В его глазах горела ненависть. В отчаянии я попытался вырваться из его лап, но это было так же бесполезно, как если бы я захотел разорвать крепкие железные оковы.

Застонав, я прекратил сопротивление и опустил руки. При этом правой рукой я дотронулся до штанины, и мои пальцы случайно нащупали что-то твердое. Это был перочинный нож, который — не помню, по какому-то поводу, — подарил мне Рольф. С тех пор я всегда носил его с собой.

Если бы мне удалось достать оружие, то, возможно, у меня появился бы шанс освободиться. И хотя этот монстр довольно крепко держал меня за плечи и тащил за собой как куклу, я смог освободить локоть и засунуть правую руку в карман. После третьей попытки нож был у меня в руке и я попытался раскрыть его. С первого раза ничего не получилось, но затем мне все-таки удалось выпрямить лезвие и зажать его между пальцами и ручкой ножа.

Чтобы отвлечь своего врага, я ударил его головой в лицо. Он зашатался, потеряв равновесие, и на мгновение отпустил меня. В этот момент я поднял нож и вонзил ему в щеку. Судя по всему, он почувствовал боль, так как громко взревел и завертелся вокруг своей оси. Боль в ногах мешала мне идти, но я все же быстро проковылял к тому месту, где лежала моя шпага, и, облегченно вздохнув, взял оружие.

Вновь взглянув на своего преследователя, я замер, потрясенный переменами, которые начали происходить с этим человеком — человеком ли? — прямо на моих глазах. Рана, которую я нанес ему, была не более чем смехотворный порез, явно болезненный, но совершенно не опасный для жизни. Однако его тело начало разлагаться…

Ошеломленный, я отпрянул назад, уставившись на расплывающееся лицо чудовища, а затем взглянул на свой нож. Неожиданно я все понял: лезвие перочинного ножа было сделано из серебра — металла, прикосновение которого действовало на таких, не совсем мертвых существ, как он, смертельно. Дружище Рольф!..

Я видел, что мой враг ослеп, но понимал, что от него все еще исходит угроза. Да, его тело начало разлагаться, словно злые чары, которые так долго сохраняли его жизнь и которые наконец-то развеялись. Но он еще двигался, продолжая угрожать мне. При этом казалось, что он заранее догадывался о каждом моем движении и, притихнув, настороженно следил за мной, поворачивая голову из стороны в сторону. Затем этот монстр неожиданно громко засопел, принюхался и, расставив руки, пошел на меня.

Я ловко прошмыгнул под хватающими воздух руками, надеясь, что он и дальше так пойдет и свалится в воду. Но мужчина остановился прямо на краю канала и, прерывисто дыша, медленно повернулся ко мне.

С отчаянной храбростью я приблизился к нему и, подпрыгнув, ударил его ногой в подбородок. Он потерял равновесие и наклонился назад, размахивая руками, как мельница.

Затем угол наклона стал еще больше, и он упал в воду, шлепнувшись спиной. Несколько мгновений он еще держался на поверхности, но затем начал тонуть и вскоре исчез в глубине канала.

После этого под водой вспыхнул зловещий голубой свет. Вначале я подумал, что горела вода, но потом понял, что это выходил воздух из тела моего преследователя. Свет становился все ярче, пока не превратился в настоящий костер. Еще через мгновение раздался глухой взрыв и я увидел яркую вспышку.

Я настолько устал, что даже не почувствовал облегчения, наблюдая за кончиной настырного преследователя. Мои бедра болели, как будто кто-то побил меня горящей палкой, а плечи от недавней хватки этого чудовища до сих пор не отошли и, казалось, одеревенели. Не давал ни минуты покоя и раненый большой палец на правой руке, который я обмотал платком, чтобы остановить кровотечение.

Я нагнулся, чтобы подобрать ножны, но руки дрожали от слабости, и мне с большим трудом удалось вложить шпагу в трость. Борьба с чудовищем так измотала меня, что я решил хотя бы ненадолго присесть и передохнуть.

Лучше всего было бы вообще не вставать. Однако уже через несколько минут я подошел к стене и тщательно осмотрел ее. В одном месте ее высота была всего пять метров, но при этом она была гладкой, практически без одного зазора, так что при моем состоянии даже думать не приходилось, чтобы залезть на нее.

Мне не оставалось ничего другого, как поискать ту тайную дверь, о которой упомянул мой преследователь. «Если такая дверь вообще существует и этот парень не обманул меня», — подумал я, но тут же отбросил эту мысль.

Однако через полчаса безрезультатных поисков я понял, что мое опасение оправдалось. Я обследовал стену по всему берегу, но не нашел ничего, кроме гладкого камня. Усталый и разочарованный, я опустился на землю и лег. Ребра болели, а язык, казалось, превратился в набухший жгут. Испытывая невероятную жажду, я подумал, что если в ближайшее время не найду хотя бы один глоток воды, то просто ничего больше не смогу сделать. Желудок тоже давал о себе знать, мстя мне за то, что утром я отказался от завтрака.

Вода канала плескалась о берег мягкими волнами, и я, наблюдая за ними, не смог устоять перед соблазном. Я поспешил к каналу и, склонившись над водой, зачерпнул ее обеими руками. От вони, исходившей от воды, меня снова затошнило. Давясь, я сделал глоток и после безрезультатной борьбы с позывами меня вырвало.