Большая Суета - Ислам Иманалиевич Ханипаев

Иса Исаевич в ответ просто приподнял одну бровь.

– Разжевываю, дорогие дагестанские коллеги. Чтобы построить что-то великое, нужны не менее великие руины. Такие же великие, как сожженная Москва, разрушенная Хиросима… Вы бывали в Хиросиме? Нет? Я был в прошлом году. У нас с Японией контракт на поставку стройматериалов. Им нужно было нечто, означающее «символ устремлений японской нации». Это, кстати, цитата из техзадания. Ребята понимают в вопросах величия. Еще пару лет назад остров был в руинах. Ну, не пару… Лет пятьдесят назад. Загуглите.

– Сейчас! – Расул полез в телефон, вдохновленный выступлением Касима.

– Помпеи, в конце концов, великая история, превращенная в руины вулканом…

– Помпеи не застроили, – тихо подсказал ему коллега.

– Что?

– Город такой же. Руины. Их нельзя застраивать… Памятник ЮНЕСКО.

– Я тебе в прошлый раз сказал, не встревай, мы же договорились! – возмутился Касим. Коллега виновато отвел глаза. – Только три дня назад я тебя попросил не влезать вот так, а ты опять это сделал! Ты портишь мою репутацию в глазах… – он брезгливо указал на Ису Исаевича и его команду, будто на какую-то непонятную, дурно пахнущую массу, – в глазах многоуважаемых партнеров!

– Извини… – тихо произнес коллега.

– Пожалуйста, завтра у нас серьезная встреча в Баку. В отличие от Махачкалы, там нельзя быть таким… таким… ну, ты понял. Будь добр.

– Хорошо.

– Спасибо, – завершил выволочку Касим и вновь переключился на мэра. – В общем, я к тому, что мы задумали нечто грандиозное…

– О, я нашел Хиросиму, – обрадовался Расул.

– Спасибо, дорогой, – прокомментировал Касим, нервно подергивая веком, – и это требует грандиозного разрушения. Чтобы великая история разрушения придавала инерцию, глубину, подтекст чему-то новому и не менее великому. Понимаете?

– Нет, – ответил Иса Исаевич. – Я все еще не понимаю, зачем уничтожать дерево, которому как минимум триста лет.

– Вы не понимаете. – Касим цокнул языком.

– Я так и сказал. Не понимаю.

– Ну… как так можно. Мое руководство… наш хозяин – всем известный выходец из Дагестана – владеет огромным бизнесом. Он третий в списке Forbes Russia, между прочим. Вы наверняка это знаете. Он уверен… мы уверены: чтобы построить нечто великое, нужно предварительно разрушить нечто великое. – С этого места он продолжил чуть более злобно: – Тот факт, что я сейчас нахожусь здесь, а не с греческими партнерами, встреча с которыми из-за вас откладывалась уже три раза, смею заметить, говорит о том, насколько важен нашему владельцу данный проект. Насколько он ценит это дерево, самый большой бук в Европе, который вы, бескультурные и безграмотные дагестанцы, называете, извините за выражение, Большой Суетой… – Он нервно хихикнул, взглянув на свою команду. – Боже, я на физическом уровне чувствую, как тупею, произнося это нелепейшее название… Хм… Извините. Я хочу, чтобы вы поняли: для вас должно быть честью, что «Голден Сити» выбрала именно ваш город, вашу землю и ваше дерево, признав его величие до такой степени, что решила: оно достойно быть разрушенным! – Тут он немного подался вперед и для пущего эффекта привстал. – И на пепле и руинах этой вашей Большой Суеты мы построим самое дорогое здание во всей России! Это все, конечно, стало возможно благодаря невероятному притоку туристов за последние пять лет, но не суть. Я закончил. Эм-м-м, как вас? – Он щелкнул пальцами несколько раз, привлекая внимание Расула, который и без того был опьянен пламенной речью.

– А? Расул.

– Пожалуйста, положите перед нами сей документ, которому не хватает одной-единственной подписи – вашего многоуважаемого мэра, – с согласием на возвращение НАШЕГО имущества и разрешением на начало строительных работ. И как только мы покончим с этой формальностью, процессы будут запущены и вы все станете частью великой истории. Будете рассказывать своим внукам о том, что помните тот самый момент великого уничтожения и великого созидания руками Исы Исаевича Магомедова и нас, скромных сотрудников вершащей историю компании «Голден Сити».

Проникшийся величием момента Расул на обмякших ногах принес документ, который затем дрожащими руками уложил на стол между Касимом и мэром Махачкалы. Касим одной рукой схватил документ и повернул его к Исе Исаевичу, а другой достал из внутреннего кармана пиджака невероятной красоты позолоченную шариковую ручку и протянул ее.

– Одна. Единственная. Подпись. Передача земли в нашу собственность и разрешение на строительство.

Иса Исаевич некоторое время задумчиво смотрел на бумагу, его коллеги задумчиво смотрели на него, а Расул завороженно смотрел на ручку.

– Нам нужно еще немного времени.

– У вас его нет, – выдавил Касим сквозь застывшую на лице улыбку. – Все уже запущено.

– Я вас услышал, – спокойно сказал мэр и отодвинул листок.

– Хм… услышали, но сделали так, – отреагировал Касим и точно так же, как и мэр, подвинул листок обратно к нему. – Пожалуйста, подпишите бумажку.

– Я постараюсь принять во внимание все услышанное в этом кабинете. Спасибо, что нашли время нас посетить, просветить нас насчет философии вашей компании. – Мэр встал из-за стола.

Касим усмехнулся:

– Со времен Второй мировой войны сюда не ехало столько немцев, как прямо сейчас. Вы даже не представляете, какая мощь сюда надвигается.

– Не представляю. Да у меня своих дел по горло. Как видите, готовим площадь к празднику.

– Это будет строительство века!

– У нас тоже свое строительство. Елку строим. Лет двадцать назад ее купили. Как раз срок годности истекает. Не немецкая, конечно, но все еще работает исправно.

– Смеетесь. Окей. Ну, ждите звонка. Сами знаете от кого. – Он указал пальцем в потолок, хотя вроде бы они находились на верхнем этаже здания администрации, а затем едва слышно пропел: – Все давно за вас решено-о-о.

После этого Касим жестом поднял свою свиту на ноги, те, как дрессированные, выполнили команду.

– Помните, не разбив яйца, Иса Исаевич! Не разбив яйца…

– Да, вы уже показали, как это делается.

Коллектив «Голден Сити» покинул кабинет.

Иса Исаевич еще некоторое время задумчиво смотрел в дверной проем, а коллектив начальников комитетов и заместителей глядел на него.

– Возвращайтесь к своим обязанностям. Я соберу вас в случае необходимости.

Когда остались только мэр и Расул, последний осторожно спросил:

– Вы будете?..

– Да, буду искать решение, – перебил его Иса Исаевич, однако Расул имел в виду, будет ли мэр вступать в открытый конфликт с главой республики. Впрочем, мэр, считай, ответил и на этот вопрос.

– Ну… тогда я пойду?..

– Будь добр.

Оставшись в одиночестве, мэр устало опустился в свое кресло. Упершись ногой в пол, легко оттолкнулся, и кабинет закружился. Именно так он и чувствовал себя с первого дня, как занял эту должность: он стоит на месте, а весь мир вертится вокруг. Это такой особый подвид дагестанского одиночества, когда пытаешься все делать правильно, но понимаешь, что мир вокруг тебя сходит с ума, крутит, вертит, запутывает, обманывает и обволакивает обещаниями лучшей жизни, если ты откажешься от своей музыки и примешься танцевать под чужую.

Вроде бы, как сумасшедший, вертится весь мир, а плохо почему-то тебе.

Часть II

Переговорный процесс

Глава 1

Группа лиц сомнительных помыслов

Когда Валерия Занозьева поднялась на самый верх, она заметила, что дверь в избушку открыта. Более того, по помещению бегал кружок света от фонаря. Испугавшись, она попятилась и попыталась спуститься, но оступилась и, взвизгнув, схватилась за ограждение.

– Кто тут?! – вскрикнул находившийся внутри мужчина и, направив фонарь в лицо Валерии, вышел из избушки. Ошеломленная женщина держалась руками за ограждение, а одной ногой