Свидание с ангелом - Кэрол Мортимер

— Нет, не вампир. — Он натянуто улыбнулся. — Хотя бывало, что я кусал барышень за шею.

Нина тут же пожалела о сказанном.

— Почему ты так хочешь, чтобы я пригласила тебя в гости, Рейф? — твердо повторила она, однако мысль о том, что сейчас она может поступить наперекор и отцу, и охранникам, была крайне соблазнительной.

Улыбка сошла с его губ.

— Потому что не хочу, чтобы кто-то указывал, как тебе жить.

— Мой отец… У него есть причины на то, чтобы… Ты не понимаешь, — тихо сказала Нина. Разве он мог понять? Разве мог хоть кто-то понять, что ее отец день ото дня вот уже двадцать лет жил в страхе за то, что у него отнимут дочь.

Как отняли однажды любимую жену.

Глава 4

— Позволь мне войти, Нина, — настаивал Рейф, увидев нерешительность в ее взгляде. Несколько секунд она молча смотрела на него, затем быстро кивнула, повернулась на каблуках и вошла в темную прихожую, включив мягкий верхний свет.

Рейф проскользнул вслед за ней и тихонько закрыл за собой дверь. Он пристально посмотрел в ее глаза, а затем обнял, прижимая к себе. Нина машинально положила руки ему на плечи. Она чувствовала, как сильно он возбужден.

— Мужчине не скрыть, если женщина кажется ему красивой, правда? — пробормотал Рейф.

Нина сглотнула, прежде чем ответить, и он залюбовался нежной кожей ее шеи:

— Я… Да, видимо.

Рейф, не мигая, смотрел на ее сочные пухлые губы. Этот ротик не давал ему покоя весь вечер, он неотрывно наблюдал за тем, как Нина делает глоток вина, снимает губами еду с вилки, а когда за десертом она слизнула язычком капельку лимонного мусса с верхней губы, он чуть было не застонал.

Да, Дмитрий Палитов неспроста предостерегал его по поводу Нины. Старик наверняка заметил, как Рейф смотрит на ее губы, воображая, какие ласки Нина может подарить мужчине.

Она провела кончиком языка по губам:

— Я… Хочешь кофе?

— Нет.

— Ох.

Рейф чувствовал, как она волнуется, как трепещет ее тело в его объятиях. Он ощущал тепло ее рук через ткань пиджака и рубашки. Он так хотел, чтобы эти изящные ручки, эти длинные пальчики приласкали его обнаженное томящееся тело.

Нина не могла не заметить, насколько сильным было его желание. Рейф опустил взгляд и залюбовался округлостью ее грудей поверх выреза платья.

— Я хочу поцеловать тебя, Нина, — прохрипел он.

— Да, — пробормотала она, крепче прижимаясь к нему, ее ноги дрожали. Она крепче обхватила руками его плечи.

— А потом я бы снял с тебя платье и стал бы ласкать тебя. — Рейф положил обе ладони на ее полную грудь и подушечками больших пальцев нащупал твердые соски. — Я бы ласкал тебя языком, покусывал и…

— Рейф, просто замолчи и сделай это, — тихонько простонала Нина, задыхаясь от возбуждения.

Она стиснула зубы, почувствовав, как по всему телу пробегает волна желания, как увлажняется ее лоно.

— А ты не боишься брать то, что хочешь. — Рейф хрипло рассмеялся в знак одобрения, запустил пальцы в копну ее густых волос и, пристально глядя в ее глаза, запрокинул ее голову и страстно поцеловал в губы.

Несколько мучительных минут его губы уверенно и в то же время нежно и чувственно касались ее, затем его язык проник в ее горячий рот.

Нина провела руками по его плечам, запустила пальцы в шелковистые черные волосы, прижимая его к себе. Рейф все целовал ее, крепко, неистово, его руки скользнули вниз по ее спине. Он обхватил Нину за бедра и прижал к себе, дав ей почувствовать, как сильно он возбужден; его член пульсировал, прижатый к ее бедрам.

Рейф не давал ей передохнуть; его губы и язык сводили ее с ума, ее желание нарастало, все тело просило большего. Намного большего.

Нина вдохнула, запрокинув голову, а Рейф принялся ласкать губами ее нежную шею. Одной рукой он спустил бретельку платья с ее плеча, покрывая горячими поцелуями обнаженную кожу. Застежка-молния казалась ледяной, соприкасаясь с разгоряченным телом Нины. Рейф медленно расстегнул ее, и обе бретельки соскользнули вниз по ее рукам, обнажив грудь.

Рейф касался ее груди горячими губами, ласкал языком, терзал ее разгоряченное тело. Колени Нины подогнулись, но Рейф не дал ей упасть, крепко обхватив ее за талию; его губы коснулись ее набухшего затвердевшего соска, а затем Рейф взял его в рот.

О, блаженство! Сладкое, мучительное блаженство. Рейф накрыл ее грудь рукой, пальцами играя с ней, а сам стал нежно и страстно ласкать и посасывать другой сосок; движения его пальцев и языка превратились в бесконечную ласковую пытку. Ее нежная кожа раскраснелась, Нина наслаждалась его ласками, а между бедер все набухло. Ее трусики промокли насквозь. Нина хрипло стонала. Она была возбуждена; она хотела — о боже! — как она хотела…

Рейф перестал целовать ее и поднял голову, а Нина раздосадованно вздохнула. Он не сводил потемневших от страсти глаз с покрасневших грудей.

— Какая красота, — хрипло пробормотал он, нежно касаясь кончиками пальцев ее набухших сосков.

Нина едва могла дышать. Она ждала, что дальше сделает Рейф, и надеялась, что он сделает именно то, чего она хотела.

Рейф любовался ее полной грудью, увенчанной прелестными нежными бутонами сосков, которые словно просили, чтобы их ласкали еще и еще.

Он и сам не прочь дарить ей эти ласки, но еще он страстно желал прикоснуться к шелковистым складочкам между ее бедер. Он слышал сливочный и соблазнительно острый запах ее возбуждения, и так хотел насладиться ею, пить ее естество, губами и языком ласкать ее там, чувствовать ее вкус.

Рейф был уверен: Нина хотела того же. Она смотрела на него полным возбуждения взглядом, ее нежные щеки разрумянились, губы маняще приоткрылись, она неровно дышала.

Он не мог так с ней обойтись. О, он знал, что о нем писали в газетах чуть ли не каждый день, пока он был в Нью-Йорке! Что в его спальне побывало множество красавиц и что женщин он меняет не реже, чем шелковые простыни на своей кровати. В какой-то мере так оно и было. Он никогда не испытывал недостатка в женщинах. С некоторыми проводил ночь или несколько ночей, с некоторыми — несколько недель.

Однако у Рейфа был свой свод правил. Он никогда не давал невыполнимых обещаний. Никогда не изменял женщине, с которой спал. А когда их отношения переставали радовать их обоих, он тактично их заканчивал.

Нина была совершенно не похожа ни на одну из женщин Рейфа. Для начала, она была гораздо моложе. Она провела двадцать четыре года под крылом чересчур заботливого отца, и потому ей недоставало утонченности и цинизма — а ведь именно эти качества позволяли другим женщинам принять предложение Рейфа вступить с ним в приятнейшие, но краткосрочные отношения. Да и с точки зрения эмоций она была куда сложнее. Прежде он сознательно избегал таких женщин.