Где ты, Мери Поппинс? - Кэролайн Андерсон

— Пожалуйста, Джеймс! Пожалуйста! — умоляла она, и тогда его горячий рот приник к ее груди, он захватил губами напрягшийся сосок и жадно втянул его. В темноте раздался ее слабый крик, и Джеймс с той же страстью приник ко второй груди. Он навалился на нее сильнее, вжимая в матрас всем своим весом и потом снова с каким-то отчаянием накинулся на ее рот. Дыхание его было прерывистым, и она слышала бешеный стук его сердца, такой же, как ее.

Даже через толстое одеяло она чувствовала, как он возбужден, и в ответ обняла его, наслаждаясь ощущением крепкого тела под своими ладонями.

И вдруг все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Джеймс, тяжело дыша, уронил ей голову на плечо.

— Что, черт побери, мы с тобой делаем, Поппи? Я же хотел только обнять тебя...

Возвращение в реальный мир вызвало озноб, ей вдруг вспомнились слова миссис Криппс о других нянях и о том, что ей ясно, почему он выбрал именно ее.

Она закрыла глаза, почувствовав, как краска стыда заливает ей щеки.

— Пожалуйста, отпустите меня, — прошептала она срывающимся голосом. Джеймс убрал руки и с тяжелым вздохом сел в ногах кровати, опустив голову.

— Простите меня, — сказал он каким-то бесцветным голосом. — Я обещал, что не дотронусь до вас, — простите меня. Больше такое не повторится.

Она попыталась сесть и натянула одеяло, прикрыв грудь и плотно подоткнув его под мышки, как будто это могло отгородить ее от Джеймса и уменьшить нестерпимый стыд.

— Я хотела сказать о мальчиках, — начала она срывающимся голосом.

— Не сейчас, Поппи, — ответил он почти грубо. — Мой самоконтроль висит на волоске. Мне лучше убраться отсюда, пока я не сорвал с тебя это чертово одеяло и не погрузился в твое чудесное ждущее тело...

Он встал, провел обеими руками по волосам и медленно вышел из комнаты, оставив Поппи мучаться от неудовлетворенного желания и унижения.

Поппи поднялась раньше всех в доме, натянула бесформенный спортивный костюм и спустилась вниз.

Она почистила обувь мальчиков, уложила в ранцы их ланч и присела к столу с кружкой чаю. Открылась дверь, и сердце Поппи ухнуло вниз. Джеймс был уже в костюме, волосы еще влажные после душа. Он выглядел собранным и отстраненным.

— Доброе утро, — сказала она официальным тоном. — Чай готов.

— Спасибо.

Он налил себе чаю, подвинул стул и сел напротив нее.

— По поводу прошлой ночи...

Она взглянула на него и, встретившись с ним взглядом, увидела в его глазах отрешенность.

— Это никогда больше не повторится, Поппи, я клянусь вам.

Она помешивала чай, чтобы чем-нибудь занять руки.

— Для себя я тоже кое-что решила. У меня нет ни малейшего желания становиться еще одной дыркой на вашем ремне. — И она аккуратно положила ложечку рядом с кружкой. — Так вот, о мальчиках...

Он вздохнул.

— Да, о мальчиках. Я не знаю, что можно сделать в этой ситуации. Бог знает, почему они решили, что виноваты в смерти Клер...

— Вы когда-нибудь говорили с ними о том, как она умерла?

Он снова вздохнул.

— Практически нет. Я предпочитал избегать этого.

— Это все еще больная тема для вас?

— Больная? Нет, уже нет. Все случилось так неожиданно...

Он остановился, и Поппи ждала, давая ему время собраться с мыслями. Он взял в руки мельницу для перца и стал внимательно ее изучать.

— У нее были головные боли. Частые головные боли, это перестало быть чем-то необычным. В тот день мы должны были ехать на деловой ужин, но она плохо себя почувствовала, решила остаться дома и лечь пораньше спать. Когда я вернулся, она крепко спала и не слышала, как я вошел. Все казалось нормальным. Я зашел в комнату к мальчикам, они тоже спали. У меня была срочная работа, я спустился вниз и просидел в библиотеке почти до четырех часов утра, потом снова поднялся наверх, в спальню.

Он очень аккуратно поставил мельничку на стол.

— Она была мертва. У нее случилось кровоизлияние в мозг. Какой-то слабенький сосудик не выдержал. Ей было двадцать семь лет, мне еще не было тридцати. В этом возрасте не ожидаешь, что такое может случиться. Дела в фирме шли все лучше, и я с головой ушел в работу, это помогало справляться с... ситуацией. Я надеялся, что, если буду занят двадцать четыре часа в сутки, у меня не будет времени думать. Но даже когда я сидел до двух часов ночи, а вставал в шесть, у меня все равно оставалось четыре часа полной пустоты.

Он вздохнул и снова взял в руки мельничку.

— Через какое-то время боль стала менее острой, но одиночество стало сутью моего существования.

— И поэтому вы продолжаете убиваться на работе, чтобы не решать эту проблему?

Он взглянул на нее и невесело рассмеялся.

— Вы еще и психоаналитик, Поппи?

— Я права?

— Да, — вздохнул он. — Вы знаете, что да. И теперь я в западне.

Она налила еще по кружке чаю, себе и ему, и снова села.

— Когда я впервые встретила вас и увидела, что здесь происходит, я решила, что вас может спасти только чудо. Но вам нужно не чудо, вам нужна жена.

— Нет. Неужели вы думаете, что это не приходило мне в голову? Но если вы хотите предложить свою кандидатуру на эту роль — ответ «нет». У меня нет ни времени, ни желания для новых серьезных отношений.

Она понимающе улыбнулась.

— У меня и мысли такой не было. Я же собираюсь замуж за фермера, если помните. Но мне кажется, что Элен строит на этот счет вполне определенные планы.

— Элен? — В его голосе слышалось недоумение. — Не глупите, Поппи, она моя коллега, в лучшем случае друг, и ничего более.

— Тогда почему она так ревновала ко мне вчера вечером?

Он нахмурил брови.

— Этого не было.

— Было. Почему, как вы думаете, ей так хотелось унизить меня? Она увидела во мне угрозу, Джеймс.

— Глупости.

Поппи слегка вздохнула. «Ничего-то ты не замечаешь вокруг, — подумала она, ставя чашки в мойку. — Как можно быть таким наивным?»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джеймс выполнял свое обещание. До конца недели Поппи практически его не видела, а редкие часы дома он проводил с мальчиками. Чтобы компенсировать это время, каждое утро вставал в пять часов, и Поппи видела, что с каждым днем Джеймс выглядит все более усталым.

Элен это тоже не нравилось.

— Я думала, что ты нанял няню, чтобы она занималась с детьми. — Эти слова Поппи случайно услышала, проходя мимо большой гостиной, где Джеймс и Элен работали над какими-то срочными бумагами.

— Именно так.

— Так почему она этого не делает?

Поппи не хотелось слышать его ответ. Она только лишний раз удивилась, как это Джеймс не видит, до чего бесчувственна и холодна эта женщина!