Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Лань и дервиш

Младая Лань, своих лишась любезных чад,Еще сосцы млеком имея отягченны,Нашла в лесу двух малых волченятИ стала выполнять долг матери священный,Своим питая их млеком.В лесу живущий с ней одном,Дервиш, ее поступком изумленный,«О, безрассудная!» сказал: «к кому любовь,Кому свое млеко ты расточаешь?Иль благодарности от их ты роду чаешь?Быть может, некогда (иль злости их не знаешь?)Они прольют твою же кровь».—«Быть может», Лань на это отвечала:«Но я о том не помышлялаИ не желаю помышлять:Мне чувство матери одно теперь лишь милоИ молоко мое меня бы тяготило,Когда б не стала я питать».

Так, истинная благостьБез всякой мзды добро творит:Кто добр, тому избытки в тягость,Коль он их с ближним не делит.

Собака

У барина была Собака шаловлива,Хоть нужды не было Собаке той ни в чем:Иная бы таким житьемБыла довольна и счастливаИ не подумала бы красть!Но уж у ней была такая страсть:Что́ из мясного ни достанет,В минуту стянет.Хозяин сладить с ней не мог,Как он ни бился,Пока его приятель не вступилсяИ в том ему советом не помог.«Послушай», говорит: «хоть, кажется, ты строг,Но ты лишь красть Собаку приучаешь,Затем, что краденый кусокВсегда ей оставляешь.А ты вперед ее хоть меньше бей,Да кражу отнимай у ней».Едва лишь на себе Собака испыталаСовет разумный сей,—Шалить Собака перестала.

Орел и крот

Не презирай совета ничьего.Но прежде рассмотри его.

Со стороны прибыв далекойВ дремучий лес, Орел с Орлицею вдвоемЗадумали навек остаться в нем,И, выбравши ветвистый дуб, высокой,Гнездо себе в его вершине стали вить,Надеясь и детей тут вывести на лето.Услыша Крот про это,Орлу взял смелость доложить.Что этот дуб для их жилища не годится,Что весь почти он в корне сгнилИ скоро, может быть, свалится;Так чтоб Орел гнезда на нем не вил.Но кстати ли Орлу принять совет из норки,И от Крота! А где же похвала,Что у ОрлаГлаза так зорки?И что за стать Кротам мешаться сметь в делаЦарь-птицы!Так многого с Кротом не говоря,К работе поскорей, советчика презря,—И новоселье у царяПоспело скоро для царицы.Всё счастливо: уж есть и дети у Орлицы.Но что́ ж? – Однажды, как зарей,Орел из-под небес к семье своейС богатым завтраком с охоты торопился,Он видит, дуб его свалился,И подавило им Орлицу и детей.От горести не взвидя свету,«Несчастный!» он сказал:«За гордость рок меня так люто наказал,Что не послушался я умного совету.Но можно ль было ожидать,Чтобы ничтожный Крот совет мог добрый дать?» —«Когда бы ты не презрел мною»,Из норки Крот сказал: «то вспомнил бы, что роюСвои я норы под землей,И что, случаясь близ корней,Здорово ль дерево, я знать могу верней».

Книга четвертая

Квартет

Проказница-Мартышка,Осел,Козел,Да косолапый МишкаЗатеяли сыграть Квартет.Достали нот, баса, альта, две скрипкиИ сели на лужок под липки,—Пленять своим искусством свет.Ударили в смычки, дерут, а толку нет.«Стой, братцы, стой!» кричит Мартышка: «погодите!Как музыке итти? Ведь вы не так сидите.Ты с басом, Мишенька, садись против альта,Я, прима, сяду против вторы;Тогда пойдет уж музыка не та:У нас запляшут лес и горы!»Расселись, начали Квартет;Он всё-таки на лад нейдет.«Постойте ж, я сыскал секрет»,Кричит Осел: «мы, верно, уж поладим,Коль рядом сядем».Послушались Осла: уселись чинно в ряд;А всё-таки Квартет нейдет на лад.Вот, пуще прежнего, пошли у них разборыИ споры,Кому и как сидеть.

Случилось Соловью на шум их прилететь.Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье:«Пожалуй», говорят: «возьми на час терпенье,Чтобы Квартет в порядок наш привесть:И ноты есть у нас, и инструменты есть:Скажи лишь, как нам сесть!» —«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменьеИ уши ваших понежней»,Им отвечает Соловей:«А вы, друзья, как ни садитесь,Всё в музыканты не годитесь».

Листы и корни

В прекрасный летний день,Бросая по долине тень,Листы на дереве с зефирами шептали,Хвалились густотой, зеленостью своейИ вот как о себе зефирам толковали:«Не правда ли, что мы краса долины всей?Что нами дерево так пышно и кудряво,Раскидисто и величаво?Что́ б было в нем без нас? Ну, право,Хвалить себя мы можем без греха!Не мы ль от зноя пастухаИ странника в тени прохладной укрываем?Не мы ль красивостью своейПлясать сюда пастушек привлекаем?У нас же раннею и позднею зарейНасвистывает соловей.Да вы, зефиры, самиПочти не расстаетесь с нами».—«Примолвить можно бы спасибо тут и нам»,Им голос отвечал из-под земли смиренно.«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!Вы кто такие там,Что дерзко так считаться с нами стали?» —Листы, по дереву шумя, залепетали.

«Мы те»,Им снизу отвечали:«Которые, здесь роясь в темноте,Питаем вас. Ужель не узнаете?Мы корни дерева, на коем вы цветете.Красуйтесь в добрый час!Да только помните ту разницу меж нас:Что с новою весной лист новый народится;А если корень иссушится,—Не станет дерева, ни вас».

Волк и лисица

Охотно мы дарим,Что́ нам не надобно самим.Мы это басней поясним,Затем, что истина сноснее вполоткрыта.

Лиса, курятинки накушавшись до-сыта,И добрый ворошок припрятавши в запас,Под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час.Глядит, а в гости к ней голодный Волк тащится.«Что, кумушка, беды!» он говорит:«Ни косточкой не мог нигде я поживиться;Меня так голод и морит;Собаки злы, пастух не спит,Пришло хоть удавиться!» —«Неужли?» – «Право так». – «Бедняжка-куманек!Да не изволишь ли сенца? Вот целый стог:Я куму услужить готова».А куму не сенца, хотелось бы мяснова —Да про запас Лиса ни слова.И серый рыцарь мой,Обласкан по́-уши кумой,Пошел без ужина домой.

Бумажный змей

Запущенный под облака,Бумажный Змей, приметя свысокаВ долине мотылька,«Поверишь ли!» кричит: «чуть-чуть тебя мне видно;Признайся, что тебе завидноСмотреть на мой высокий столь полет».—«Завидно? Право, нет!Напрасно о себе ты много так мечтаешь!Хоть высоко, но ты на привязи летаешь.Такая жизнь, мой свет,От счастия весьма далеко;А я, хоть, правда, невысоко,Зато лечу,Куда хочу;Да я же так, как ты, в забаву для другого,Пустого,Век целый не трещу».

Лебедь, щука и рак

Когда в товарищах согласья нет,На лад их дело не пойдет,И выйдет из него не дело, только мука.

Однажды Лебедь, Рак да ЩукаВезти с поклажей воз взялись,И вместе трое все в него впряглись;Из кожи лезут вон, а возу всё нет ходу!Поклажа бы для них казалась и легка:Да Лебедь рвется в облака,Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам;Да только воз и ныне там.

Скворец

У всякого талант есть свой:Но часто, на успех прельщаяся чужой,Хватается за то иной,В чем он совсем не годен.А мой совет такой:Берись за то, к чему ты сроден,Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец.

Какой-то смолоду СкворецТак петь щегленком научился,Как будто бы щегленком сам родился.Игривым голоском весь лес он веселил,И всякий Скворушку хвалил.Иной бы был такой доволен частью;Но Скворушка услышь, что хвалят соловья,—А Скворушка завистлив был, к несчастью,—И думает: «Постойте же, друзья,Спою не хуже яИ соловьиным ладом».И подлинно запел;Да только лишь совсем особым складом:То он пищал, то он хрипел,То верещал козлёнком,То не путемМяукал он котёнком;И, словом, разогнал всех птиц своим пеньём.Мой милый Скворушка, ну, что́ за прибыль в том?Пой лучше хорошо щегленком,Чем дурно соловьем.

Пруд и река

«Что это», говорил Реке соседний Пруд:«Как на тебя ни взглянешь,А воды всё твои текут!Неужли-таки ты, сестрица, не устанешь?Притом же, вижу я почти всегда,То с грузом тяжкие суда,То долговязые плоты ты носишь,Уж я не говорю про лодки, челноки:Им счету нет! Когда такую жизнь ты бросишь?Или плотов,Мне здесь не для чего страшиться:Не знаю даже я, каков тяжел челнок;И много, ежели случится,Что по воде моей чуть зыблется листок,Когда его ко мне забросит ветерок.Что́ беззаботную заменит жизнь такую?За ветрами со всех сторон,Не движась, я смотрю на суету мирскуюИ философствую сквозь сон».—«А, философствуя, ты помнишь ли закон?»Река на это отвечает:«Что свежесть лишь вода движеньем сохраняет?И если стала я великою рекой,Так это от того, что кинувши покой,Последую сему уставу.Зато по всякий год,Обилием и чистотою водИ пользу приношу, и в честь вхожу и в славу.И буду, может быть, еще я веки течь,Когда уже тебя не будет и в-помине,И о тебе совсем исчезнет речь».Слова ее сбылись: она течет поныне;А бедный Пруд год от году всё глох,Заволочен весь тиною глубокой,Зацвел, зарос осокой,И, наконец, совсем иссох.

Так дарование без пользы свету вянет,Слабея всякий день,Когда им овладеет леньИ оживлять его дея́тельность не станет.

Тришкин кафтан