Ходок VIIl - Александр Тув

На Ульриха было страшно смотреть – он не то чтобы побледнел. Он почернел! И уж на что черствая компания подобралась в кабинете Гранд-Аудитора, к сочувствию чужому горю совершенно не склонная, но и их пробрало. Вот только что рядом сидел полный сил, упитанный, полный сил человек с розовым сытыми щечками и азартно поблескивающими синими глазками, и на тебе – рядом труп с черным лицом и оловянными мертвыми глазами! И Обер-Легата тоже можно было понять – обвинение в государственной измене первой степени – это не мелочь по карманам тырить. За мелочь только руку отрубят, а за госизмену – голову.

Это уже потом, глубокой ночью, сидя у себя в номере и безрезультатно пытаясь напиться – крепчайшая пятидесятиградусная граппа оказывала не большее опьяняющее воздействие, чем ключевая вода, Ульрих осознает, что официального обвинения ему Гранд-Аудитор не предъявил, а если и предъявит, то будет не менее официальное расследование, в ходе которого всех участников совещания допросят, попросят продемонстрировать воспоминания на демонстраторе и станет ясно, что он – Обер-Легат Ульрих Роттенау никакой не государственный изменник, а…

«А кто? – задал себе вопрос Обер-Легат и после короткого раздумья честно ответил – дурак. Голову ему никто рубить не станет, – совершенно справедливо решил он. – Не за что. Император лишь бросит ехидный взгляд на потеющего и краснеющего от стыда и злости Прайм-Легата, зато потом… – Ульрих поежился, несмотря на то, что в комнате было тепло. – Потом Конрад Рахтенберг, не прощающий подчиненным таких оплошностей, демонстративно отстранит его от всякой работы в центральном аппарате Братства, бывшие коллеги и приятели будут обходить, как чумного, а когда образуется вакансия в самой дальней, тоскливой и паршивой дыре, поближе к болотам Западного Предгорья, туда Прайм-Легат меня и отправит, чтобы глаза не мозолил…»

Но, все эти стройные и логичные мысли будут потом, а сейчас, глядя в желтые, немигающие глаза Ястреба, Ульрих явственно ощущал холодок стали на своей шее. Ощущение было новым и мягко говоря – неприятным. А Квинтилиан Магн, убедившись, что клиент полностью осознает свое незавидное положение, вернул совещание в конструктивное русло.

– Действовать будем так, – Гранд-Аудитор оглядел своих генералов. – За Лордами устанавливаем круглосуточное наблюдение, я хочу знать чем они занимаются, с кем спят, что едят, с кем общаются, темы общения, хорошее ли у них пищеварение, нет ли запоров, короче – все! Понятно? – Генералы покивали. – Кроме того, собираете все фактические данные, а так же слухи, сплетни и ну-у… вы понимаете, – прищелкнул пальцами Квинтилиан, не найдя подходящих слов для описания того, что еще надо собирать, но его и так хорошо поняли – генералы снова молча покивали. – Наблюдение плотное, но незаметное. Сумеете? – снова молчаливые кивки. – Хорошо… А я буду с магами работать, может чего и всплывет. Вопросы есть?

– А мне что делать? – подал голос замминистра иностранных дел.

– Слухи, сплетни, любая информация, – поставил задачу Гранд-Аудитор. Герман Транквиллин, видимо взяв пример с военнослужащих, тоже молча кивнул. – Ну, а ты… – Квинтилиан Магн перевел взгляд на Ульриха Роттенау и выдержал небольшую паузу, – сам знаешь, что тебе делать. – Обер-Легат решил не выделяться на общем фоне и тоже молча кивнул, тем более, что он и взаправду знал, что ему делать, а именно – «спрятаться в уголке, прикинуться ветошью и не отсвечивать».

Ну что ж, как говаривал в свое время дорогой Леонид Ильич, правда по совершенно иному поводу: «Цели определены, задачи поставлены, за работу товарищи!». Руководящий состав довел приказ Гранд-Аудитора до нижележащих членов комиссии, те еще ниже, потом еще – до самого днища, механизм скрипнул, напрягся, колесики завертелись, рычаги сдвинулись и, постепенно набирая скорость, махина сдвинулась с места – следствие по делу разгрома консульства Высокого Престола в Бакаре началось!

2 Глава

Начальник Серого Цеха Эргюст Вир медленно оглядел бригадиров, собравшихся возле его кареты. Он был уже не то, чтобы не молод, а просто-напросто стар, можно даже сказать – суперстар, но свое непростое подразделение по-прежнему держал железной хваткой в крепких, несмотря на годы, руках. Казалось, что время над ним не властно. Начиная с какого-то возраста Эргюст не менялся, он просто усох до состояния мумии, да так в этом состоянии и остался. Раньше у него была какая-то кличка, ибо не бывает члена «Союза» без погоняла, да вот какая, никто, включая его самого, не помнил. Поэтому, с какого-то момента его стали звать или по имени, или просто – Старик.

В его долголетии не было ничего необычного – частенько люди, проливающие много крови, живут долго. Имеется в виду человеческая кровь. Ко всяким разным бойцам скота и директорам мясокомбинатов это не относится. Недаром вампиры предпочитают человеческую кровь любой дрогой, хотя казалось бы – в чем разница? Разве что гемоглобин человека и животных по-разному ведет себя при обработке щелочным раствором калия. А так, и кровь человека и кровь, допустим, свиньи имеет один и тот же состав. Бери бычью и пользуйся, и никто не будет гоняться за тобой с осиновым колом. Ан нет! Вампиры предпочитают человеческую и все тут – значит разница есть! В этом отношении они напоминают джентльменов, которые предпочитают блондинок.

Правда, «кровяное долголетие» относится не к рядовым исполнителям, не к менеджерам низшего звена – «работникам ножа и топора, романтикам с большой дороги», а к начсоставу. Ворошилов, Чжу Дэ, Буденный, Черчилль, Жуков, Монтгомери, Харрис, Баграмян, Ямагата Аритомо, Каганович, Манштейн, Того Хэйхатиро, Дениц… Откуда идет поощрение – «сверху», или «снизу» можно только догадываться. Однако, справедливости ради, нельзя не признать, что среди людей науки и искусства таких людей все же поболее, и намного. Всяких же разных горцев, пасущих баранов на заоблачных вершинах, мы выносим за скобки, ибо там все ясно – генетика, плюс здоровый образ жизни.

С годами острый ум начальника Серого Цеха не затупился, смелость и чувство справедливости (к своим) никуда не ушли, а природное спокойствие и вовсе сменилось безмятежностью, которую ни в коем случае не следует путать с безразличием – это принципиально разные вещи.

К личному составу своего подразделения Старик относился абсолютно правильно, а именно, как дрессировщик к своим хищникам. Хороший дрессировщик любит своих зверей, кормит их, ухаживает за ними, лечит их, если они больны… Но! Опять это пресловутое «НО». Но, в случае малейшего проявления своеволия и нарушения дисциплины наказывает железной рукой. Ну и, разумеется, никогда не поворачивается к хищникам спиной… или, по крайней мере, старается не поворачиваться. Короче говоря, начальник Серого Цеха был храбр, умен, наблюдателен и был постоянно настороже, благодаря чему и смог так долго занимать свою высокую должность.