Гроза над Чохирой - Лайон Де Камп

Глико и Флавий сидели рядом с постелью Конана, наблюдая, как лежавший на спине киммериец с явным неудовольствием протягивает левую руку легионому лекарю. Когда тот размотал бинты, они увидели, что предплечье чудовищно распухло и почернело, словно опаленное огнем.

— Никогда бы не поверил, если б не видел собственными глазами, что ты ухитрился держать в этой руке топор, — с удивлением произнес Глико.

— Кром! А что мне еще оставалось? В другой руке я держал поводья, — мрачно ухмыльнулся киммериец и спросил лекаря: — Ну что, мясник? Долго ли мне валяться тут бревном? Вылечишь руку или отрежешь напрочь?

— Вылечу. Но думаю, что ты сможешь подняться с постели лишь через несколько дней, мой господин, — ответствовал целитель. — А если ты не последуешь моим советам, то свалишься от лихорадки. Это я тебе точно обещаю!

Конан сердито сплюнул на пол и вполголоса пробормотал замысловатое ругательство. Потом со вздохом повернулся к Глико и Флавию.

— Расскажите-ка, чем кончилось дело?

— Мы долго преследовали в лесу дикарей, — ответил седовласый капитан. — Кое-кто пытался защищаться, и я потерял немало солдат, стрелков и копьеносцев, зато немногие из пиктов ушли живыми. Мы перебили их, мой господин!

Покосившись на свою руку, киммериец тяжко вздохнул.

— Наверное, я старею, — пробормотал он. — Разве в прежние времена я свалился бы с ног от укуса паршивой змеи? Да и не такой уж крупной она была, а я хлопнулся в обморок, как девица! А сейчас, похоже, у меня что-то с головой, мерещиться всякое… Если не ошибаюсь, я слышал слова "мой господин"?

— Пока ты валялся без сознания, мы кое-что успели сделать, — улыбнулся Флавий. — Королю Нумедидесу отправлен пергамент — о нашей победе, о спасении Чохиры и об измене Лусиана. Ну, и к нему приложена покорнейшая просьба назначить тебя командиром пограничной стражи. Мы все подписали, хоть Лаодамас долго упирался — он никак не может простить, что ты унизил его при солдатах. Похоже, он собирается послать тебе вызов на поединок — после твоего выздоровления, конечно.

— Пасть Нергала! — Конан расхохотался. — Да, мне пришлось обойтись с ним совсем неблагородно, не так, как он привык! Ладно, пошлю ему мои извинения… Парень он неплохой, вот только малость свихнулся на своей родовитой крови. Кровь, честь и достоинство нобиля… Ха!

В дверь постучали, и в комнату вошел человек в запыленной одежде королевского гонца.

— От пресветлого и великого короля! — торжественно провозгласил он. — Пергамент полководцу Конану, командиру пограничной стражи, начальствующему над легионом Золотых Львов!

Когда киммериец с ухмылкой признался, что именно он — обладатель этого пышного титула, ему с церемонным поклоном был вручен запечатанный воском свиток. Взломав печать и развернул пергамент, Конан, шевеля от напряжения губами, принялся старательно разбирать руны королевского послания. Глико и Флавий смотрели на него с нетерпением и любопытством.

— Наш пресветлый и великий король, — благополучно добравшись до конца письма, возвестил Конан, — утверждает мое назначение. А кроме того, приглашает в Тарантию, свою столицу, дабы представить ко двору. — Блаженно втянувшись под одеялом, киммериец с хрустом расправил мышцы и пробормотал: — Подумать только — целый год гонялся в этих проклятых лесах за пиктами, а теперь меня ждет городская роскошь… Неплохо, очень неплохо! Во-первых, побывавшие при королевском дворе отмечают великолепие его кухни и богатство винных погребов. Кто бы знал, до чего мне надоела местная кислятина! А во-вторых, хоть я не могу сказать ничего плохого о здешних девчонках, придворные дамы составят приятное разнообразие…

Голос лекаря прервал мечты киммерийца:

— Хватит, раненому нужен отдых! Мой господин, я попрошу всех выйти!

Глико и Флавий не прекословили; оба послушно поднялись. На прощание седой капитан сказал:

— Мы придем завтра, Конан, и о многом успеем поговорить. Но ты, мне кажется, заблуждаешься, толкуя о прелестях придворной жизни. Во дворце в первую очередь нужно держать ушки на макушке — иначе оглянуться не успеешь, как останешься и без ушей, и без головы.

Конан ухмыльнулся.

— Не был я, что ли, во дворцах? К тому же, старина, осторожность у меня в крови. И если заклинания проклятого Сагайеты и колдовство Зогар-Сага мне не повредили, стоит ли опасаться жалких козней при королевском дворе?