Операция «Прикрытие» - Степан Кулик

— Гм… — Стеклов опять взялся за ложку. — Ну, значит, нет худа без добра. Там, за линией фронта, от капитана Малышева пользы больше, чем от целого отделения будет. Погоди, но у него, помнится, жена беременная? Может, не стоит Андрею так рисковать?

— Убили Машу… — беспощадные слова упали раньше, чем Корнеев осознал, что так и не сумел промолчать.

— Ах ты, господи… — Стеклов как-то невнятно повел рукой, словно положил крестное знамение. — Доколе ж?.. Проклятая война!

Он закрыл глаза и какое-то время сидел неподвижно, будто и не дыша. Только грудь вздымалась при глубоких вдохах. Потом глянул на Корнеева.

— У тебя есть?

Николай не стал уточнять. Кивнул, сунул руку в правый карман кителя и вынул оттуда плоскую металлическую фляжку и протянул ее Стеклову.

Тот взял, отвинтил крышечку, чуть недоуменно посмотрел на узенькое горлышко, потом в два глотка допил из стакана чай, а вместо него набулькал коньяка. Немного, на палец.

— Тогда да. Тогда ему обязательно нужно с тобой идти. Если кто и сможет обуздать характер Андрея в этих обстоятельствах, то только ты, Коля. Очень уж взрывной парень.

Потом поднял стакан, поглядел на него и залпом выпил.

— Вечная память…

Кого именно полковник Стеклов имел в виду, он не уточнил. Да и какая, в сущности, разница?

— Вечная память, — повторил Корнеев, но сам пить не стал. Глотком коньяка мертвым не поможешь, а он и так уже выпил. Завинтил фляжку и спрятал.

— Но ты не ответил на поставленный вопрос, — вернулся через минуту к прерванному разговору Стеклов. — Что с пополнением?

— Отобрал шестерых, не считая Малышева. Один из наших, полковая разведка. Остальные — диверсионного опыта не имеют, но все офицеры и в отличной физической форме. Асов диверсантов-разведчиков я из них за сутки не сделаю, но для одного рейда вполне пригодны.

— Малышев, как я понимаю, возглавит одну группу, а кого поставишь на вторую?

— Сам пойду. Теперь, когда со мной Андрей, вопрос общего руководства группами снимается. Будем работать параллельно.

— Командиру виднее… — кивнул полковник Стеклов. — Радисток тебе тоже уже отобрали. Зайдешь к майору Дюжевой. Ирина Игоревна в курсе. Но тут вот какое дело… Ты кушай, кушай. Я буду вслух рассуждать, а ты, Николай, слушай и запоминай. Возможно, пригодится информация.

Михаил Иванович умолк на пару минут, с силой растирая виски, потом нашел глазами какой-то заметный только ему ориентир на противоположной, чисто выбеленной стене, впился в него взглядом и негромко заговорил. Неспешно выбирая нужные слова из обилия тревожных мыслей.

— Чем дольше я размышляю над этой ситуацией, тем больше она мне не нравится. По нашим сведениям, эвакуация спецгруза поручена некоему оберштурмбанфюреру Штейнглицу. Известная личность. Выученик самого Канариса. После разгрома Абвера перешел в Военное управление. Вот я и думаю: уж не захотел ли бывший офицер Абвера поиграть с нами в парадоксы? Когда-то адмирал был большой любитель подобных затей. Шелленберг не слишком одобряет такие реверансы, но всякое возможно. Особенно если Штейнглиц решил рискнуть, и, чтоб окончательно себя реабилитировать, поставит все на карту. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем…

— Ну смотри. Если ты узнаешь о враге нечто важное, к примеру, где находится его самое уязвимое место, то преимущество у тебя, верно? — Полковник чуть приподнял правую руку над столом.

— Естественно.

— Но если врагу об этом тоже известно, то преимущество возвращается к нему. Эта ситуация называется парадоксом первого уровня.

Теперь вверх пошла левая рука и поднималась, пока не оказалась чуть выше правой.

— Никакого парадокса нет, — не согласился Корнеев. — Все логично. Владея секретной информацией, любой грамотный командир устроит врагу в этом месте ловушку. Приманит видимой слабостью и ударит из засады.

— О терминологии спорить не будем. Надо ж психологам от какого-то этапа начинать отсчет. Усложним ситуацию и перейдем на второй уровень… Тебе тоже известно, что враг знает, что ты знаешь. У кого преимущество?

Полковник выровнял руки и перевернул их ладонями вверх.

— У меня, — пожал плечами Корнеев. — Это же элементарно. Зная, что группу могут ждать, я смогу просчитать возможность ловушки и не попаду в засаду.

— Верно. А теперь еще больше запутаем задачу. Уровень третий! Враг знает, что ты знаешь, что враг знает, что ты знаешь!.. Чье преимущество? — Руки упали на стол.

— Трудно сказать, — призадумался Корнеев, все еще не понимая, куда клонит полковник. — Зная, что я не пойду в ловушку, он может не прикрывать свое слабое место, а устроить засаду где-то еще. Но с другой стороны, а вдруг я не настолько умен, и все-таки полезу именно туда? Или, наоборот — думая, что он знает, что я не пойду в засаду, и не станет устраивать ловушки, как раз туда и пойду?

— И опять ты прав, Николай. В парадоксе третьего уровня уже появляются варианты. Но их пока еще немного, и можно даже пытаться просчитывать ход событий. А что будет, когда командир или аналитик столкнется с парадоксом четвертого уровня и выше?

— Кошмар и сумасшествие, — помотал головой Корнеев.

— Нет, Николай. Психология в таких случаях рекомендует отбросить логику и обратиться к интуиции. А что такое интуиция командира? Это его собственный боевой опыт.

Корнеев потер лоб и уточнил:

— Разрешите спросить, Михаил Иванович, какое конкретно отношение все вышеизложенное имеет к нашему конкретному случаю? Или вторая информация о том, что обнаруженный склад подставной, на самом деле дезинформация, и сырье для сверхбомбы все-таки находится именно там, куда мы идем, делая вид, что поверили в обман?

— Я вижу, Николай, ты уловил суть. А теперь давай разберем ситуацию по шагам. Вот как, по моему теперешнему мнению, разворачивались события.

Он загнул все пальцы, кроме указательного, а его нацелил на собеседника.

— Первое — в ближнем немецком тылу застряло невероятно важное для создания сверхбомбы сырье. Немцы не успевают вывезти его в тыл и, чтобы выиграть время, предпринимают попытку направить нашу разведку на ложный след.

Полковник добавил к указательному средний палец, превратив перст в двустволку.

— Второе — с этой целью, под видом подставного объекта, оберштурмбанфюрер Штейнглиц указывает нам на место расположения настоящего склада. Рассчитывая, что мы примем его правила игры и отправим к ложной цели заведомо слабую, отвлекающую группу. А все силы направим в тот район поиска, который посчитаем настоящим. И очень надеясь, что, пока будет длиться вся эта «угадайка», мы не станем бомбить неразведанные цели. Что ему, собственно, и нужно. Выиграть время для эвакуации.

— Как-то слишком замысловато, — хмыкнул Корнеев. — А если и в самом деле, не решать все эти немецкие ребусы, а разбомбить обе цели к чертовой матери? Как считаете, товарищ полковник?

— Считаю… — угрюмо проворчал полковник, отводя взгляд. — Вот именно, другие воюют, жизнью рискуют, а я только считаю. После войны, наверно, не смогу притронуться к логарифмической линейке.

— Ну это вы зря. Благодаря вам, Михаил Иванович, мы малой кровью обходимся.

— Но все же кровью. Я вот думаю иногда: а какова цена моей ошибки? Сколько смертей можно было бы избежать, если б считал не профессор Стеклов, а, к примеру, академик Павловский?

— А сколько людей смогло бы вернуться из рейда, если б их повел не я, а Малышев? Бросьте, профессор. Это война, и каждый делает все, что может, и именно там, куда его направила Родина. Но это вы лучше меня знаете, а под прикрытием притворной истерики просто ушли от ответа.

— Нельзя бомбить… — насупился полковник. — Получен приказ — попытаться захватить стратегически важное сырье. И уничтожить его разрешается только в самом крайнем случае…

— Понятно, — Корнеев дернул плечом. — Собственно, ничего нового вы мне не сказали. Все, как обычно. Живем, как в сказке: «Пойди туда — сам знаешь куда, найди то — сам знаешь что…» Разрешите выполнять?

— Подожди. Возможно, мы зря усложняем, и никакой бывший абверовец с нами не играет. Но если я не ошибся, Николай, то к объекту вы пройдете, как по ковровой дорожке. Оберштурмбанфюреру очень надо, чтобы группа дошла до подставного объекта. Уж чем он там будет тебя убеждать, что цель ложная, я не знаю, но что до места назначения проведет разведчиков без сучка и задоринки — и к гадалке не ходи. Это и будет знак, что мы их прокачали верно.

— Я понял.

— Не факт, но я почти уверен… Нет, не так. С девяностопроцентной уверенностью я могу предположить, что пока ты не выйдешь в эфир и не доложишь о результатах разведки, вас не тронут. Зато потом, майор Корнеев, за вами начнется настоящая охота…

— Ну нам не впервой с егерями в догонялки играть.

— Это так. А еще, Николай, я придумал, как дать тебе фору. — Впервые за весь разговор на лице полковника появилась тень улыбки.