Драконья погибель - Барбара Хэмбли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Собираюсь-собираюсь,– откликнулась Дженни с поспешностью, которая не была совсем притворной.
Когда они с Джоном вернулись к дымящему укрытому от непогоды костру, она еще раз оглянулась на Гарета, стоящего на краю слабо мерцающего круга. Уязвленный отповедью, юноша подобрал желудь и швырнул его с досадой в сырую тьму. Во тьме прошелестело, прошуршало, и снова наступила тишина, нарушаемая лишь тихой бесконечной дробью дождя.
Назавтра скомканные холмистые земли кончились и путники вошли в сумрак огромных лесов Вира. Дубы и боярышник подступили к самой дороге, цепляя лица путешественников бородавчатыми свешивающимися ветвями, а копыта коней – сплетением корневищ и мокрыми пригорками мертвых листьев. Черная путаница голых сучьев слабо пропускала дневной свет, зато великолепно пропускала дождь – сеющий, бесконечный, глухо бормочущий в зарослях орешника. Земля пошла хуже – вязкая, неровная; гниющие деревья стояли местами по колено в серебряной воде, и Аверсин заметил однажды мимоходом, что болота опять наступают с юга. То и дело дорога оказывалась заплетенной зарослями или перекрытой упавшими стволами. Расчистка пути и прорубание обходных троп стали повседневной мукой. Даже Дженни, с детства привыкшей к тяготам жизни в Уинтерлэнде, приходилось несладко, она просто не успевала восстановить силы: засыпала усталая и просыпалась в серой предрассветной полумгле, нисколько не отдохнув. Каково приходилось Гарету, она могла только предполагать. Трудности укоротили его норов, и он жаловался горько на каждой стоянке.
– Что он там все высматривает?– спросил он однажды в полдень, когда Джон, приказав им остановиться (пятый раз за последние три часа), спешился и, вооруженный охотничьим луком из тяжелых рогов, исчез в зарослях орешника и терна по ту сторону дороги.
Дождь шел с утра, и долговязый юноша вымок самым жалким образом, восседая на Чалой Тупице – одной из запасных лошадей, взятых в Холде. Это была вторая верховая лошадь Дженни, а Чалой Тупицей ее окрестил Джон – к несчастью, метко. Дженни подозревала, что в минуты слабости Гарет винит ее даже за то, что в Холде так плохо с лошадьми. Дождь перестал, но холодный ветер ощупывал ребра даже сквозь ткань одежды; то и дело очередной порыв сотрясал сучья над головами и осыпал путников остатками дождя вперемешку с жухлыми, пропитанными влагой дубовыми листьями, похожими на мертвых летучих мышей.
– Смотрит, нет ли опасности…– Дженни и сама напряженно вслушивалась в подобную затаенному дыханию тишину среди тесно толпящихся деревьев.
– В прошлый раз он ничего не высмотрел, так ведь?– Гарет засунул руки в перчатках под мышки и содрогнулся от холода. Затем демонстративно стал смотреть на крохотный клочок неба, прикидывая время дня и, наверное, подсчитывая, какую часть пути они уже прошли. Говорил он с сарказмом, но сквозь сарказм явно проступал страх.– И в позапрошлый раз тоже…
– Благодари богов,– ответила Дженни.– Что ты вообще знаешь об опасностях Уинтерлэнда!
Гарет выдохнул, взгляд его внезапно прояснился. Быстро оглянувшись, Дженни нашла темную фигуру Аверсина; пледы делали его почти невидимым в сумраке леса. Джон положил стрелу на тетиву и, не натягивая, скользящим движением поднял лук.
Дженни проследила возможный полет стрелы, ища цель.
Еле видимый среди деревьев исхудалый маленький старик с трудом наклонялся, выламывая сухую сердцевину сгнившего бревна для растопки. Его жена, такая же тощая, одетая в такие же лохмотья старуха, чьи седые жидкие волосы стекали на узкие плечи, держала тростниковую корзину, принимая раскрошенные обломки. Гарет испустил вопль ужаса: «НЕТ!»
Аверсин повернул голову. Всполошившаяся старуха вскинула глаза и, тоненько взвыв, бросила корзину. Сухие гнилушки разлетелись по болотистой почве у нее под ногами. Старик схватил жену за руку, и оба кинулись наутек в чащу, всхлипывая и прикрывая головы руками, словно трухлявая старческая плоть могла остановить широкий железный наконечник боевой стрелы.
Аверсин опустил лук и позволил «дичи» убраться невредимой в сырую древесную мглу.
– Он бы убил их!– выдохнул Гарет.– Этих бедных стариков…
Дженни кивнула, глядя на возвращающегося к дороге Джона.
– Я знаю.
Она понимала, что иначе нельзя, и все-таки чувствовала отвращение, как тогда, в руинах старого города, где ей пришлось умертвить раненого грабителя.
– Это все, что ты можешь сказать?– ужаснулся Гарет.– Ты – – знаешь? Да он бы застрелил их сейчас не моргнув!..
– Это были мьюинки, Гар,– тихо сказал подошедший к тому времени Джон.– Лучшее, что ты можешь сделать с ними, – это застрелить.
– Мне все равно, как вы их называете!– выкрикнул Гарет.– Они дряхлые и безвредные. Все, чего они хотели, – это собрать топливо.
Маленькая прямая морщина обозначилась между рыжеватыми бровями Джона, он снял очки и утомленно протер глаза. «Не одному Гарету дорого обойдется это путешествие»,– подумала Дженни.
– Я не знаю, как их называют в ваших землях,– устало сказал Аверсин.– Эти люди опустошают всю долину Уайлдспэ. Они…
– Джон!– Дженни коснулась его руки. Она прислушивалась к разговору довольно рассеянно. В убывающем свете дня она давно уже чуяла некую опасность. Казалось, это покалывает ей кожу – мягкое плещущее движение в заливных лугах на севере, тонкое чириканье, заставившее примолкнуть испуганно лис и ласок.– Надо ехать. Скоро будет темно. Я не очень хорошо помню эти места, но привал здесь найти трудно.
– Что там?– Его голос тоже упал до шепота.
Она покачала головой.
– Может быть, и ничего. Но мне кажется, оставаться здесь нельзя.
– Почему?– тоненько проговорил Гарет.– Что не так? Вы уже три дня шарахаетесь от собственной тени…
– Это верно,– согласился Джон, и был опасный оттенок в его голосе.– Представляешь, что будет, если тебя схватит собственная тень?.. А ну-ка поехали. И чтобы тихо.
Была уже ночь, когда они разбили лагерь. Как и Дженни, Джон тоже нервничал, и прошло довольно много времени, прежде чем они выбрали подходящее место. Одно из них забраковала Дженни: ей показалось, что лес слишком тесно обступает поляну. Другое отверг Джон, потому что ручей не просматривался бы от костра. Дженни была голодная и утомленная, но инстинкты Уинтерлэнда требовали продолжать движение, пока не найдешь хорошего места для привала.
Но когда Джон забраковал обширную круглую поляну с маленьким полузадушенным ручейком на краю, истерзанный голодом Гарет взбунтовался.
– Ну а здесь-то что не так?– вопросил он, спешившись и прижимаясь к теплому подветренному боку Чалой Тупицы.– Ты можешь пить из ручья и одновременно любоваться костром, чего тебе еще надо?
Раздражение скользнуло, как блик по обнажаемой стали, в голосе Джона:
– Мне здесь не нравится.
– Да почему, во имя Сармендеса?!
Аверсин оглядел поляну и покачал головой. Тучи над кронами разорвались, водянистый лунный свет блеснул в линзах очков, в дождевых каплях, запутавшихся в его гриве. Он нахлобучил капюшон на нос.
– Еще не знаю. Я не могу сказать, почему.
– Ах, ты даже не можешь сказать, почему! Что же тогда тебе вообще может понравиться?
– Мне бы понравилось,– с обычной своей сокрушительной въедливостью парировал Аверсин,– чтобы шитые шелком щеголи не подсказывали мне место привала только потому, что они желают ужинать.
Удар попал в точку, и Гарет взбесился.
– Нет, дело не в этом! Ты слишком долго жил волчьей жизнью и уже ничему не доверяешь! А я не собираюсь идти через лес, потому что…
– Прекрасно,– хмуро сказал Аверсин.– Ты можешь, дьявол тебя забери, остаться здесь.
– И останусь! Езжайте вперед, а я останусь здесь! А то еще ты, чего доброго, меня пристрелишь, когда я подойду к тебе, а ты услышишь шорох.
– Могу.
– Джон!– Холодный, режущий голос Дженни прервал ссору.– Сколько еще времени мы можем идти сквозь лес без света? Собираются тучи. Дождя нет, но уже через два часа ты в двух шагах ничего не увидишь.
– Зато увидишь ты,– заметил он.
«Он тоже это чувствует,– подумала Дженни.– Это нарастающее ощущение, что кто-то наблюдает за тобой с той стороны дороги.»
– Увижу,– согласилась она.– Но у меня нет твоего опыта. Насколько я помню, хороших мест больше не встретится. Мне тоже не нравится эта поляна, но идти сейчас – еще опаснее. Даже если я вызову ведьмин огонь, толку от него будет мало.
Джон оглядел темный лес, еле различимый теперь в холодном мраке. Ветер шевельнулся в голых ветвях, сплетающихся над их головами. Дженни слышала шепот папоротника и торопливое бормотанье питаемого дождем ручья. Ни звука опасности. Тогда почему она все время высматривает что-то боковым зрением, откуда эта готовность к бегству?..
– Слишком уж здесь хорошо,– тихо сказал Аверсин.
– Сначала тебе что-то не нравилось,– возмутился Гарет.– А теперь ты…
– В любом случае они будут знать, где мы остановились,– мягко прервала его Дженни.