Последний писк модницы - Дарья Александровна Калинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но время шло, а Арсений не звонил. Сначала Фима оправдывала это тем, что Арсений занят осмотром квартиры Ани. Потом она решила, что он занялся оперативной разработкой. Потом еще что-то и еще. Но когда часы показывали шесть часов вечера, а от Арсения по-прежнему не было ни слуху ни духу, аргументы в его оправдание у Фимы иссякли.
И она разозлилась.
– Ну, он сам напросился. Сейчас я ему сама позвоню и все выскажу!
Но то ли у Арсения с ней была невидимая энергетическая связь, то ли вообще он умел чуять неприятности своей пятой точкой, но только он опередил ее буквально на долю секунды.
– Привет, привет! Как дела? Как поживаешь? Чем занимаешься? Ужином не угостишь?
– А ты где?
– Неподалеку от вашего дома. Так покормишь голодного труженика сыска?
– Заходи. Я уже подхожу.
С Арсением они столкнулись буквально у подъезда.
– Ох и проголодался же я! А что в меню?
Фима не имела понятия, есть ли у них дома вообще хоть какой-нибудь ужин, но надеялась, что так далеко мстительность тетушки не распространится.
Оказалось, напрасно она идеализировала характер тетушки Риммы. Не было ни ее, ни ужина, имелась лишь мама, которая с изумлением разглядывала пустые кастрюли и сковородки.
– Странно, я была уверена, что мы с тетушкой Риммой договаривались, что сегодня она готовит ужин.
Еще сильней ее удивление выросло, когда она услышала собачий лай, который донесся из комнаты дочери. Это Пятница позабыл на радостях все предостережения хозяйки и приветствовал ее возвращение домой.
– Это еще что такое?
– Это не что, это кто. Это мой Пятница!
Фима сбегала к себе и принесла маме Пятницу.
– Знакомьтесь!
– Это же собачка Ани.
– Нет, это мой песик. Просто он жил какое-то время у Ани, потому что у тетушки была аллергия на собачью шерсть.
– А теперь нет?
– Представь себе, Пятница у нас уже второй день, а тетушка за это время ни разу даже не чихнула.
– Потому что ее нет. Ты не знаешь, куда она ускакала?
Ответ нашелся в записке, которую тетушка оставила на дверях холодильника. Оказалось, что тетушка вовсе не обиделась, а ужин не приготовила банально из-за нехватки у нее свободного времени.
– Она на каком-то очередном собрании суккулентологов.
– Кого? – удивился Арсений, чье ухо еще не привыкло к подобным названиям. – Это какая-то секта вроде саентологов? И вы так спокойно отпускаете свою бабушку в их лапы?
– Она взрослый человек.
– Удивляюсь я вам.
И Арсений поджал губы, всем своим видом выказывая неодобрение за подобное равнодушие к судьбе близкого человека, бьющегося в тенетах тоталитарной секты. Но мама не обратила внимания на него, потому что прикидывала, чем бы ей накормить своих домочадцев.
– У нас есть куриное филе. Может, нажарим шницелей?
– Отлично.
– Тогда вы чистите картошку для пюре, а я пока что отобью курицу.
И работа закипела. Разумеется, Пятница принимал самое деятельное участие в приготовлении ужина. Бегал от одного к другому и не брезговал ничем. Ломтик сырой картошки – отлично! Кусочек куриного хрящика – объедение! Белый сухарик – вообще вкуснятина!
Вскоре обсыпанные толчеными сухариками размером с ладонь взрослого человека шницеля шипели на такой огромной сковородке, что ее приходилось ставить сразу на все четыре конфорки. Но зато и ужин приготовился быстро. И вскоре шницеля, покрытые золотистой хрустящей корочкой, аппетитно пахнущие травами, перчиком и чесночком, уже были сложены аккуратными стопочками на расписанном розами старинном блюде. А Фима с Арсением заканчивали приготовление пюре. Арсений толок и мешал стоящую на огне картошку, а Фима добавляла необходимые ингредиенты – соль, сливки и сливочное масло, которого она вбухала в кастрюлю с пюре целую пачку.
– Не многовато ли будет?
– Кашу маслом не испортишь! – азартно восклицала Фима. – Главное, ты размешивай!
И Арсений мешал так, что у него рука почти отваливалась. Зато ничего не пригорело, и можно было садиться за стол.
– Мама, ты идешь? У нас все готово!
– Вы садитесь, я пойду встречу папу. Он что-то задерживается.
Пятница провожать маму не пошел, он остался с Фимой и Арсением. Сидел рядом и пристально следил за каждым кусочком, который отправляли в рот его друзья, и при этом так жадно дышал, так жалобно сглатывал слюну, что казалось невозможным оставить его без вкусненького.
В итоге Пятница съел половинку шницеля и не меньше половника пюре. А для такой крохотной мальтийской болонки это было очень и очень много. Неудивительно, что после еды песика потянуло в сон. Он с трудом доковылял до своей постельки, и вскоре друзья услышали его храп, который разносился по всей квартире.
– Надо же, такая маленькая собачка, а так громко храпит.
– Не заговаривай мне зубы. Что ты узнал про Аню?
– Может, кофейку выпьем? – жалобно спросил Арсений. – А то меня тоже что-то в сон потянуло. Но мне еще по делам надо бежать.
– Так что с Аней?
– А кофе?
– Будет тебе кофе!
Вымогатель! Но и Фима тоже кое-что понимала в таких вещах. Она достала кофемолку, потому что папа признавал только смолотый своими руками кофе. Брал он смесь зерен двух сортов, а каких, держал в строжайшей тайне. Для измельчения зерен кофе у них в доме имелась старинная дедушкина кофемолка, которая не молола, а буквально давила кофейные зерна в мелкий-мелкий порошок. В итоге смесь получалась такой мелкой, что ею можно было спокойно припудривать волосы, избавляясь от первых проблесков серебра в них.
– Будешь молоть кофе и рассказывать! – велела Фима. – А я займусь… водой.
Фима напустила на себя весьма многозначительный вид, чтобы Арсению не вздумалось вообразить себе, будто бы вода для кофе – это так, ерунда и пустячок. Достигнув нужной степени озабоченности на лице, Фима поставила перед собой пузатую турку. Критически ее оглядела, а затем принялась цедить в нее по ложке воду из кувшина, из графина, из пузатой стеклянной бутыли, стоящей на окне с неизвестной целью вот уже не один месяц.
Арсений наблюдал за ней, приоткрыв рот. И даже сказал, что никогда не видел, чтобы к процедуре приготовления кофе готовились бы столь тщательно.
Видя, что Арсений убедился, что не прогадает, если сейчас поделится частичкой своих новостей, Фима милостиво кивнула ему:
– Можешь рассказывать! Я тебя слушаю!
– Новости у меня не самые лучшие.
– Я так и знала! С Аней что-то случилось!
– Пока нет, но боюсь, что может случиться.
– Что именно?
И так как Арсений молчал, Фима ему напомнила:
– Аня – моя подруга! Я имею право знать, что ей грозит!
Арсений помялся, ему явно не нравилась эта тема, но деваться было некуда, и он начал рассказывать. И сразу же оказалось, что участковый заговорил про следы у Ани в квартире отнюдь не случайно.
– Точно такие же следы находились в местах, где исчезали другие девушки.
– Другие? – ахнула Фима. – И… что с ними случилось? Их нашли?
– Увы, да.
– Значит, они погибли?
– К сожалению, всех пропавших девушек находили потом уже убитыми. Задушенными. Но не это самое худшее.
– А что же может быть хуже?
– А то, что их тела были одеты в нарядные платья, относящиеся к самым разным эпохам, от древних времен и до наших дней. Но все эти платья были пошиты одной рукой. Ты же понимаешь, что это значит? У нас появился серийный убийца!
– Маньяк! – прошептала Фима. – Это дело рук маньячилы!
– Мы тоже так думаем. И только поэтому я рассказал тебе эту информацию. Надеюсь, что ты разумно распорядишься ею. И не станешь заводить новые знакомства, по крайней мере до тех пор, пока мы не изловим злодея. Я очень за тебя боюсь.
– Боишься? Но почему?
– Твою подругу похитил маньяк! А вдруг он и на тебя покусится?
– Снаряд два раза в одну воронку не падает! В этом подъезде маньяк уже наследил, больше он сюда не рискнет соваться.
– Только не в случае с этим типом. Подонок настолько обнаглел, что трижды наследил в одном и том же поселке, доведя его жителей практически до состояния панического ужаса. И лишь после того как родные совершенно перестали выпускать своих молодых девушек и женщин на улицу одних, он оставил их в покое и перекочевал
