Кто не спрятался - Сергей Устинов

- Насчет себя тоже.

После чего замолчала, но я решил продолжить знакомство.

- Вам тоже повезло.

- Это почему же?

- Еще чуть-чуть, и вашу соседку хватил бы удар.

- Было бы весьма печально, - заметила она саркастически. - Это моя бабушка. У нас с ней родственный обмен.

Я подавленно замолчал. Но она заговорила сама:

- А вы тоже по квартирному вопросу?

- В некотором роде, - ответил я уклончиво.

- Тогда проголосуйте за меня, когда я скажу.

- Не могу, я не член кооператива.

- Вот как? - полуобернулась она ко мне. - Что же вы тут делаете?

У нее, по-видимому, просто в голове не укладывалось, что кто-то может сидеть в такой духоте и слушать эту нуднятину, не будучи кровно в чем-то заинтересован.

Я уже хотел было честно признаться, зачем я здесь, но тут тонкошеий захлопнул папочку, подхватил на лету очки и произнес, заметно повеселев:

- Таким образом, годовой финансовый отчет нашего кооператива предлагаю утвердить. Кто за?

Молчаливый лес рук.

- Кто против? Кто воздержался? Единогласно. Тогда можно переходить к следующему вопросу - жилищному. И тут я с удовольствием передаю слово нашему уважаемому председателю Елизару Петровичу!

Он закончил на такой бравурной ноте, что казалось, сейчас вот-вот сами собой грянут аплодисменты. Но аплодисменты не грянули. Вместо них прошла по рядам легкая рябь, как от дуновения свежего ветра. Кое-где заерзали, задвигали стульями, закашляли. Как говорится, оживление в зале.

Седогривый Елизар Петрович поднялся над столом. Внушительно из-под густых бровей обвел взглядом помещение, словно выискивая скрытых врагов. Я заметил, что аудитория мгновенно затихла, будто загипнотизированная этим взглядом. Не поворачиваясь, Елизар Петрович протянул ладонь, и тотчас же в нее оказался вложен молодящейся дамой, видимо секретарем правления, лист бумаги. Елизар Петрович поднес его к глазам. Елизар Петрович прочистил горло. И произнес:

- Товарищи! - После чего снова внимательно оглядел застывшую перед ним паству. - Друзья мои!

Ей-богу, если бы он добавил к этому: "Братья и сестры!" - я бы не удивился. Но Елизар Петрович уже перешел к делу.

- Перед нами действительно стоит непростая задача. Поэтому я вас всех призываю прежде всего к спокойствию...

Но тут плавное течение его речи было грубо прервано отнюдь не спокойным выкриком из середины зала. Кричала крашеная рыжая женщина лет пятидесяти с пронзительным голосом:

- Вам хорошо быть спокойным, Елизар Петрович, вдвоем с женой в четырехкомнатной! А мы пятый год стоим на очереди!..

Елизар Петрович огорчился этим выкриком чрезвычайно, и это, конечно, отразилось на его лице. Оно страдальчески скривилось, и он даже руки вытянул вперед, подобно миротворцу.

- Погодите, товарищ... э... - он скосил глаза на секретаря, и та прошелестела: "Бурдова", - товарищ Бурдова. Сейчас мы все обсудим по порядку. Поверьте, - тут он даже прижал руку с заветной бумажкой к груди, - правление на предварительном заседании очень тщательно все рассмотрело и взвесило!

- Могу себе представить... - иронически прошептала себе под нос моя голубоглазая соседка.

- Итак, - продолжал Елизар Петрович, удовлетворенный вновь наступившей тишиной, - на текущий момент в нашем кооперативе освободились три квартиры...

- Пять! - выкрикнула с места рыжеволосая. Собрание одобрительно загудело.

- Э... - снова замялся Елизар Петрович, в смятении обернувшись к женщине-секретарю, - я не совсем понимаю, о чем речь...

- Все вы прекрасно понимаете! - проорали откуда-то с задних рядов.

Елизар Петрович поискал глазами крикнувшего.

- Товарищ... э... назовитесь, пожалуйста, и объясните нам наконец, что вы имеете в виду.

Но товарищ назваться не пожелал. Зато из другого угла предложили сочным басом:

- Сами объясните.

Гул нарастал. В воздухе отчетливо запахло скандалом.

- Товарищи, товарищи, - строго повторял Елизар Петрович, стуча карандашом по стакану, но его не слушали. И тогда женщина-секретарь решительно поднялась, одернула жакетку и, подхватив из рук председателя бумажку, начала звонким голосом:

- У нас имеется трехкомнатная квартира No236, из которой семья Сеньковских выехала на постоянное жительство в США.

Зал мгновенно затих.

- Затем, все вы знаете, что умерла Софья Григорьевна Волкова, она одна занимала двухкомнатную квартиру No72. И, наконец. Карл Фридрихович Розен оставил нам однокомнатную квартиру No302, потому что переехал в дом ветеранов сцены.

- Вот эти квартиры, - окрепшим голосом снова вступил Елизар Петрович, нам с вами и предстоит сейчас распределить по справедливости между особо нуждающимися...

- А где еще две? - спросил все тот же сочный бас из дальнего угла.

- Что две? - удивленно спросил председатель.

- Две квартиры! - выпалила рыжеволосая. - Сорок четвертая, Черкизова, и сто шестая, Байдакова!

- Побойтесь Бога, товарищ... э... Бурдова! - умоляюще сложил руки на груди председатель. - Тут такая трагедия... Как говорится, труп еще не остыл... Как вы только можете?

- Я могу, - отрубила рыжеволосая. - Я пятый год жду квартиру, - и вдруг неожиданно для всех разрыдалась. Ее усадили на место, стали успокаивать.

И тут в первом ряду поднялся тонкошеий в очках.

- Даю справку, - перекрикивая шум, звучно начал он. - Мой зять работает в прокуратуре. Так вот, даю справку: Байдаков уже подписал все признательные показания по поводу убийства Черкизова. Так что не беспокойтесь, квартира никуда не денется. В скором времени... Договорить ему не дали.

- Делить, сейчас делить! - кричали со всех сторон.

- Да поймите, - пытался утихомирить мятежную паству совершенно потерявшийся перед лицом стихии Елизар Петрович, - так нельзя! Есть жилищная комиссия, есть правление, они тщательно взвесят и вынесут...

- К чертовой бабушке вашу комиссию, - рыдая, кричала рыжеволосая, - пять лет!

- Мафия, натуральная мафия, - уже в полный голос сказала, обращаясь ко мне, голубоглазая. - Видели когда-нибудь мафию? Вот, пожалуйста... А Елизар у них - крестный папа.

- Вы кого имеете в виду? - поинтересовался я.

- Правление, конечно, кого же еще! Вы думаете, они допустят, чтобы вот так, прямо на собрании, жильцы делили квартиры? Да им легче застрелиться!

- А что они могут поделать в такой ситуации?

- Они все могут. - От злости глаза у нее из голубых сделались серыми. Сейчас объявят, что вопрос не подготовлен и перенесут его на следующее собрание. А следующее - через полгода! Вы думаете, их озеленение волнует? Нет, у них каждый квадратный метр на вес золота! Мне уже два раза в родственном обмене отказывали, каково, а?

- Кто этот, в очках?

- Коз-зленко, заместитель председателя, тоже сволочь, - процедила она сквозь зубы.

Я, признаться, мало что понимал. Только и думал обалдело: "Ну и домик! Не домик, а терем-теремок. По крайней мере, жилищный вопрос стоит не менее остро. Пора, пожалуй, и мне выступить". Я встал и начал пробираться к столу президиума.

- Вы куда? - удивилась моя соседка.

- На борьбу с мафией, - ответил я. Но у самой крытой синим сукном цели мне преградил дорогу узкой грудью заместитель председателя.

- Вы, товарищ, кто будете?

- Я, товарищ, буду ваш новый участковый, - сообщил я, и узкогрудый в буквальном смысле расступился передо мной, ибо мне не удалось зафиксировать, вправо он отступил или влево или просто растворился в воздухе. Но когда я повернулся лицом к залу, он тотчас возник у меня за спиной:

- Слово имеет...

- Спасибо, я сам представлюсь, - через плечо сказал я ему и, оглядев разгоряченные лица рядовых пайщиков, начал как можно спокойнее и добродушнее: - Фамилия моя Северин. Со вчерашнего дня я ваш новый участковый инспектор. Так что, если у кого есть какие проблемы, - милости прошу.

В помещении стало потише. И я продолжал уже жестче:

- Вот тут товарищ Козленко, у которого зять работает в прокуратуре и с такой легкостью делится с домашними служебной информацией, дал справку. Я тоже хочу дать справку. По закону никто у нас не может быть признан виновным иначе как по приговору суда. Вот и в отношении Байдакова придется подождать этого приговора. А потом уж, в зависимости от него, решать вопрос об исключении Байдакова из членов ЖСК и делить его квартиру. Но это так, к слову. Что же касается основной цели моего прихода... - я собрался попросить слова в конце собрания, но речь моя была вдруг прервана самым неожиданным образом.

В задних рядах поднялась дородная, раскрашенная хорошей косметикой дама в черном лайковом пальто нараспашку.

- Минуточку, - сказала она твердым и властным голосом женщины, знающей себе цену. - А почему это вы вообще собираетесь делить мою квартиру?

- Вашу квартиру? - эхом откликнулся Елизар Петрович.

- Ну да, мою, мою. Я жена Байдакова Виктора Михайловича и прописана вместе с ним в сто шестой квартире. - Она щелкнула изящной кожаной сумочкой и извлекла оттуда паспорт. - Желаете убедиться?