Другой дом - Генри Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собеседница пристально посмотрела на него; что-то в его тоне удивило ее и заставило заметно покраснеть.
— Понятно. — Она на мгновение растерялась. — Вы называете это абсурдным?
Тони сперва был явно поражен ее удивлением; затем, поняв его причину и тоже слегка покраснев, воскликнул:
— Не саму эту мысль, моя дорогая Роза, боже упаси! Я говорю о том, какую ошибку мы совершаем, придавая такое значение ее настойчивости, — воспринимаем ее так, будто согласны с тем, как она видит свое положение, и действительно собираемся с ней проститься.
Роза, казалось, поняла и даже была впечатлена.
— Думаете, от этого ей станет хуже?
— Конечно, если изображать все так, как будто она и вправду вот-вот умрет!
Тони снова вскочил; его тревога была очевидна; он опять принялся беспокойно расхаживать взад-вперед, как делал уже все утро.
Роза наблюдала за его метаниями.
— А что, если вы ей подыграете, и она, напротив, сразу почувствует себя лучше?
Тони бродил по холлу, без конца почесывая в затылке.
— Из духа противоречия? Я сделаю все, что порадует ее или просто успокоит; буду считать ее требование весьма разумным, даже если на самом деле тут всего лишь много шума из ничего. Но у меня мурашки по коже от таких торжественных церемоний, словно и вправду у смертного одра. Боже, помилуй нас!
Наполовину раздраженный, наполовину встревоженный — в обоих случаях страдания его были порождены нежностью к жене, — он рухнул на другой диван, засунув руки в карманы и вытянув длинные ноги.
— Она хочет, чтобы вы дали ей торжественный обет? — спросила Роза.
— Бедняжка совершенно серьезна. Она хочет, чтобы я поклялся ей честью — именно что дал торжественный обет.
Роза немного помолчала.
— И вы не дали ей эту клятву?
— Я отмахнулся — отказался воспринимать любой подобный разговор всерьез. Я сказал: «Дорогая, у меня с души воротит вести такие жуткие речи, и с какой стати? Подожди, пока не окажешься при смерти!» — На мгновение он растерялся, затем снова вскочил. — Как, черт возьми, она могла вообразить, что я способен…
У него не хватило духа даже закончить фразу.
Роза, однако, договорила за него.
— Жениться снова? Ах, это совсем другое дело! — печально воскликнула она. И добавила: — Тут мы ничего поделать не можем. Конечно, вы понимаете чувства бедной Джулии.
— Ее чувства? — Тони снова встал перед Розой.
— Откуда взялся ее страх перед тем, что вы женитесь снова.
— Конечно, понимаю! Разумеется, всему виной миссис Грэнтем. Она внушила Джулии мысль, что я могу дать нашему ребенку мачеху.
— Вот именно, — сказала Роза, — и, если бы вы знали о детстве Джулии то, что знаю я, вы бы поняли, откуда в ней такой ужас. Он владеет всем ее существом — она скорее предпочла бы, чтобы ребенок умер.
Тони Брим, размышляя, покачал головой с мрачной решимостью.
— Ну, я бы предпочел, чтобы ни Джулии, ни Эффи не пришлось умирать!
— Тогда проще всего дать ей слово.
— Моего слова недостаточно, — сказал Тони. — Она хочет мистических обрядов и заклинаний! Более того, именно к этому простому решению я и хотел прибегнуть. Мои возражения против представления, которого она требует, сводились к тому, что, мне кажется, без таких спектаклей как раз лучше обойтись.
— Попробуйте, — сказала Роза с улыбкой.
— Привести ее в чувство?
— До того, как вернется доктор. Сами знаете, что он, когда придет, вас к ней не пустит.
— Тогда я сейчас же и пойду, — сказал Тони, уже стоя у двери.
Роза поднялась с дивана.
— Будьте очень кратки — но очень убедительны.
— Я готов поклясться всеми богами — в этом или в любой другой чепухе.
Роза стояла напротив него и смотрела ему в глаза с такой проникновенной и упорной настойчивостью, что взгляд ее столько же поощрял его, сколько и удерживал.
— Я вижу, что вы правы, — заявил он. — Вы всегда правы, и я всегда перед вами в долгу. — Затем, открыв дверь, он спросил: — Что-нибудь еще?
— Еще?
— Какой-нибудь совет.
Роза на мгновение задумалась.
— Только один: покажите, что вы полностью прониклись ее идеей, дайте почувствовать, что понимаете ее предложение так, как она сама его понимает.
Тони растерялся.
— Как она сама его понимает?
— Покажите, что думаете про весь срок жизни вашей дочери. — Поскольку Тони, казалось, все еще недопонимал, Роза отважилась уточнить: — Если вы потеряете Эффи, причина исчезнет.
Услышав это, Тони покраснел и вскинул голову.
— Моя дорогая Роза, вы же не думаете, что эта клятва настолько необходима…
— …что вы ее дадите? — перебила Роза. — Конечно, не думаю, так же как не предполагаю, что мы обсуждаем степень вашей верности. Но главное — убедить Джулию, и я сказала это только потому, что убедить ее будет легче, если вы покажете, что действительно собираетесь сделать то, под чем подписываетесь.
Тони издал свой нервный смешок.
— Разве вы не знаете, что я всегда подписываюсь — особенно под «обращениями» — самым безрассудным образом? — Затем отрезал другим тоном, словно испытывая страстную потребность дать разъяснение: — Я никогда, никогда, никогда даже не взгляну на другую женщину!
Девушка одобрила его слова нетерпеливым жестом.
— Вы поняли, мой дорогой Тони. Вот этими самыми словами ей об этом и скажите!
Но он уже исчез за дверью, и, обернувшись, она оказалась лицом к лицу со своим возлюбленным, возвратившимся, как раз когда она произносила эти последние фразы.
VIII
Деннис Видал стоял с письмом в руке и улыбался ей.
— Что, скажите на милость, понял ваш дорогой Тони и что он должен сказать?
— Что он должен сказать? Должен сказать кое-что своей жене, у которой, похоже, нервы настолько разыгрались, что она довела себя до какого-то небывалого состояния.
Лицо молодого человека вытянулось.
— Что это за состояние?
— Странное неверие в саму себя. Она подавлена и напугана — ей кажется, что она угасает.
Деннис посерьезнел.
— Бедная маленькая леди, какое горе для нас! Я прекрасно ее помню.
— И она, конечно, вас помнит, — сказала Роза. — Она проявляет самый дружеский интерес к вашему пребыванию здесь.
— Это очень любезно с ее стороны, в ее-то состоянии.
— О, ее состояние, — возразила Роза, — не такое уж плохое, как она думает.
— Понятно. — Деннис поколебался. — И именно это мистер Брим должен ей сказать.
— Не только. — Роза взглянула на документ, который он ей принес; бумага лежала в конверте, и Деннис чуть нетерпеливо постукивал по нему кончиками пальцев левой руки. Однако ее дальнейшие слова
